Потерпите до завтра, - предложил Сизый нос. - Завтра после

спектакля дадут благотворительный обед, и мы сможем порыться в пищевых отходах...

- Не надо, - вмешался Пьеро. - Лучше я выйду на улицу, почитаю свои гениальные стихи и соберу денег на обед. - Егор Трофимович извлек из кармана поэму Софьи Кассировой «Нильскaя рапсодия» и, раскрыв наугад, продекламировал:

О, жрец Омона! Ты меня не любишь

И, чтоб развеять горе и кручину,

Я брошусь в Нил к священным крокодилам -

Такая смерть достойней, чем другая!

 

- И ты полагаешь, дорогой Пьеро, что тебе за такие стишки что-то заплатят? - искренне удивился Папа Карло.

- Конечно, заплатят! - уверенно ответил за Пьеро Сизый нос. - И еще добавят, чтобы только никогда их больше не слышать.

При этих словах поэтесса Софья Кассирова грозно двинулась в сторону Мешковского, и Дуремару с Базилио стоило больших трудов удержать разгневанную Алису Вторую.

- Ну, если стихи не годятся, то я могу выйти на улицу и станцевать танец маленьких зомби, который видела в джунглях Кот д'Ивуара, - предложила Мальвина, но ее перебил Буратино:

- Господа, не разменивайтесь на мелочи. Лучше помогите мне отодрать этот холст, - Буратино указал на картину. - И побыстрее, пока нас не застукал Карабас Барабас.

Действительно, по проходу между рядами в сторону сцены уже двигался Карабас Барабас в сопровождении отряда псов-полицейских, роль которых, если верить афише, исполняли сотрудники славной Кислоярской милиции.

Здесь по сценарию Буратино должен был символически «содрать холст» и «открыть дверцу», после чего на сцену вносились декорации с изображением «театра мечты», в который герои попадали через подземный ход. Но вместо этого Дубов подошел к краю картины и просунул ладонь за раму.

- Стой! - завопил Карабас и со всех ног бросился на сцену. Но Буратино продолжал свое дело. - Хватайте его! - приказал он псам-полицейским. Так как те не торопились выполнять этот приказ, то Карабас отшвырнул плетку и выхватил из-под мундира пистолет.

- Держите его! - крикнул Пьеро-Cтолбовой. - Карабаса Барабаса, кого ж еще!

- Держите Буратино и Пьеро! - громче прежнего заорал Карабас Барабас.

- Они украли у меня страшную тайну!

Псы-полицейские переминались с ноги на ногу. Они понимали, что произошло очередное плановое отклонение от сценария, но не знали, чей приказ выполнять: то ли своего начальника по сцене Карабаса Барабаса, то ли начальника по службе инспектора Столбового.

Буратино между тем продолжал свои манипуляции с картиной. Карабас Барабас взвел курок и прицелился прямо в Буратино, однако Пьеро схватил с пола хлыст и резко ударил Карабаса по руке. Прогремел выстрел, но пуля, видимо, прошла мимо цели, так как все, кто был в зале, остались живы и здоровы. Но тут уж псы-полицейские окончательно определились и, скрутив Карабасу руки, оттащили его со сцены. И тогда вперед вышла Мальвина-Святославский.

- Теперь - верю! - воскликнул постановщик. - Именно такую завершительную сцену я представлял себе в режиссерских снах на шкафу моего скромного жилища. Да-да-да, это именно та вешалка, с которой начинается настоящий большой театр!

А Буратино, будто и не обращая внимания на происходящее вокруг, продолжал возиться с картиной. И вдруг что-то заскрипело, и картина медленно съехала в сторону, обнаружив за собой небольшую комнатку, в которой ничего не было - только на полу лежали картонный панцирь и чепец черепахи Тортилы. Карабас-Романов рванулся вперед, но псы-милиционеры держали его крепко.

- А где же Тортила? - пробормотал Карабас Барабас и, поникнув бородой, осел на пол.

- Да, где же Лидия Владимировна?! - вопросил Грымзин, обращаясь к Карабасу.

В этот момент в гостиную вошел охранник и передал Столбовому конверт.

- Еще одно послание? - тихо спросил Дубов.

- Не совсем, - улыбнулся инспектор.

- Егор Трофимович, что делать с Карабасом? - спросил один из

полицейских. - Так его и держать?

- Да, жаль, наручников не захватил, - вздохнул Пьеро, продолжая читать послание. - Ну ничего, без оружия он уже не опасен. - Столбовой небрежно сунул послание в карман и поднял с пола пистолет, наделавший столько шума. - Ха, неплохая зажигалочка!

- Что вы имеете в виду? - удивленно переспросил Дуремар-Грымзин.

- Вот, глядите. - Вместо ответа инспектор нажал на курок, и сверху

появился язычок пламени. - А если одновременно нажать вот на эту кнопочку, то сработает еще и звуковой эффект.

- Господин Грымзин, вы знали о существовании тайника? - спросил Дубов.

- Первый раз вижу! - искренне изумился хозяин дома. - Должно быть, он существовал еще до того, как я приобрел особняк. Не отрицаю, все это, конечно, очень интересно и увлекательно, но мне обещали вернуть мою супругу, а не ее панцирь.

- Кто обещал? - спросил Буратино. Дуремар открыл рот, чтобы ответить, но тут заговорил Пьеро:

- Кажется, кое-что проясняется. Как только началась вся эта заварушка, я отдал распоряжение установить за домом наружное наблюдение. И вот первый рапорт. - Столбовой надел очки и зачитал: - «В 5 часов 52 минуты из дома вышел его владелец Грымзин (в дальнейшем - объект Г.) со свертком. Пройдя около пятидесяти метров, объект Г. вступил в контакт с неопознанным лицом женского пола, передав последнему вышеупомянутый сверток, после чего сразу вернулся в дом. Женщина со свертком проследовала до угла Колпачного бульвара, где села в автомобиль, подозреваемый как «Мерседес-Бенц», номер такой-то, белого цвета...»

- Что?! - внезапно перебил Мешковский - Сизый нос. - Какой номер?

Столбовой повторил.

- Это же мой любимый «Мерседес»! - возопил Мешковский. - Они у меня

его угнали! Мерзавцы, извращенцы!

- На себя посмотри, - проворчал Папа Карло.

- Вот как? - пристально глянул на Мешковского инспектор Столбовой. -

Что ж, будем искать. Только ведь у вас, кажется, раньше был «Запорожец»?

- Так это ж и есть «Мерседес», - нехотя ответил Мешковский. - То есть вообще-то он «Запорожец», но эмблема на нем мерседесовская, потому я и зову его «Мерседесом»...

- Мы это учтем. - И инспектор, не обращая внимания на стенания Сизого носа, продолжил зачитывание рапорта: - «...номер такой-то, белого цвета, и отбыла в неизвестном направлении. По дороге к «Мерседесу» она споткнулась и оставила на фонарном столбе отпечатки пальцев, которые дежурный эксперт идентифицировал по картотеке как принадлежащие находящемуся в розыске государственному преступнику Рейкину Антону Степановичу, бывшему прокурору Кислоярска». - Инспектор снял очки. - Что ж, дело понемногу проясняется. А вот с вами, Евгений Максимович, нам еще придется кое-что уточнить.

- Если мои показания помогут вернуть Лидию Владимировну, то я готов ответить на любые вопросы, - твердо ответил банкир.

- Что вы передали той даме на улице, то есть бывшему прокурору? - спросил Столбовой.

- Некую приличную сумму в долларах, - не очень точно ответил Грымзин.

- Я это сделал по указаниям Караба... то есть господина Романова.

- Что вы мелете?! - вскочил Карабас Барабас. - Какие еще указания?

- Когда вы в роли Тортилы сказали, чтобы я вышел из дома и передал

выкуп вашему связному. Я все выполнил, как вы сказали, и где моя жена?!

- Я не знаю, где ваша жена! - истерично выкрикнул Карабас. - Говорю вам, она должна была быть в этом тайнике, куда я ее... - Поняв, что сболтнул лишнее, Карабас застонал и вновь осел на пол.

- Значит, все-таки вы ее туда запрятали? - обрадовался Столбовой.

- Порядочные похитители так не поступают! - укоризненно сказал

Грымзин.

- Это порядочные банкиры так не поступают! - огрызнулся в ответ Карабас. - Я пошел на это, чтобы вернуть свои вклады, пропавшие в Болт-Банке!

- Да что вы такое несете! - раздраженно перебил Грымзин, но Столбовой его остановил:

- Нет-нет, пусть говорит. А ты, Донцов, записывай.

Один из псов-полицейских достал из-за пазухи блокнот и авторучку и

приготовился протоколировать. Карабас приосанился, насколько это было возможно в его положении:

- Записывайте, записывайте! И вы, господин Ибикусов, тоже записывайте. Да, я хранил редакционные средства в Болт-Банке, и они пропали после так называемого банкротства, но не для кого не секрет, как все было на самом деле. Вы, господин Грымзин, вступили с покойным Лавантусом в сговор - путем сложных махинаций он перевел все деньги своего банка в ваш «Грымзекс», чтобы не возвращать вклады. И если бы он скоропостижно не скончался, то сейчас отдыхал бы где-нибудь на Багамах, не думая об ограбленных вкладчиках.

- Ну да, - не выдержал Дубов, - и для восстановления справедливости вы вступили в сговор с путчистом Рейкиным!

- А я и не знал, кто он такой, - заявил Карабас-Романов. - И даже не догадывался, что это он. Я знал его как Антонину Степановну. Но как бы там ни было, я рад, что вам, господин Грымзин, все-таки пришлось расстаться с частью неправедно добытых денег!

- Не сомневаюсь, что в самое ближайшее время господин Рейкин будет препровожден под арест, а деньги возвращены законному владельцу, - спокойно заметил Столбовой.

- Надежды юношей питают, - саркастично хмыкнул Карабас Барабас.

Тут уж не выдержал Грымзин:

- Ложь и клевета! Я официально заявляю, что не имею никакого отношения к банкротству и смерти Лавантуса и ни в какие сговоры с ним не вступал. Верните мне супругу и перестаньте заниматься демагогией! А то я вам щас в натуре...

Актеры и статисты с интересом следили за происходящим в гостиной, хотя и далеко не все понимали. Один лишь Базилио-Ибикусов нетерпеливо ерзал на стуле: ему одновременно хотелось и узнать, что еще произойдет, и поделиться с народом своими впечатлениями. Наконец альтруистическое начало взяло верх над праздным любопытством, и прославленный репортер покинул залу.

x x x

 

Запершись в туалете, Ибикусов извлек свой знаменитый мобильник и позвонил на коммерческую радиостанцию «Икс-Игрек-Зет-плюс» ведущему Якову Кулькову, который, едва заслышав знакомый голос, с радостью пустил его в прямой эфир передачи «Ночной кошмар». Выдержав многозначительную паузу, Ибикусов начал:

- Всем, всем, всем! Имеющий уши да услышит. Говорит Ибикусов из особняка банкира Грымзина. Ползучий переворот, о котором я столько говорил, наконец-то начался. Начался этой ночью. И начался в доме Грымзина под аккомпанемент генеральной репетиции завтрашнего благотворительного спектакля. Темные силы похитили жену хозяина дома, оставив от нее лишь панцирь черепахи Тортилы. Уже нет сомнений, что Лидия Владимировна стала жертвой ритуального приношения тем идолам, которые хотят захватить власть в нашем городе, а затем и во всем мире. Не удивлюсь, если ее окровавленные останки завтра мы увидим на центральной площади Кислоярска. Далее, некто неизвестный совершил нападение на исполнительницу лисы Алисы, проломил ей череп, и ее, посчитав мертвой, отвезли в морг. Морговские эскулапы пытались ее изнасиловать с тем чтобы в дальнейшем расчленить и съесть, а кровью запить, и лишь чудом ей удалось сбежать из этого дикого дома. Но вернулась она в другой дикий дом - в Грымзинский особняк, и не нужно быть ясновидящим, чтобы предсказать ее дальнейшую судьбу. Пассивность присутствующих в доме инспектора милиции Столбового и его подчиненных наводит на мысль и на их причастность к этим темным силам. Не сомневаюсь, что следующей жертвой стану я - единственный человек, имеющий смелость открыто говорить о бесчинствах, творящихся в нашей стране. Я воочию вижу, как они перережут мне глотку, а потом, насладившись потоком моей крови, разрубят тело на куски, освежуют и съедят под стук барабанов, обитых моею же кожей. Поэтому, чтобы не допустить вакханалии насилия во всем городе, вы, дорогие земляки, обязаны принять меры. Берите оружие, вилы, топоры, и идите на Незнанскую улицу к дому Грымзина. Лишь решимость всего общества противостоять темным силам способна заставить их отступить. И если вы больше не услышите моего голоса, то знайте: люди, я любил вас - будьте бдительны!

Ибикусов сунул телефон в карман и в задумчивости присел на унитаз. «Все, это за мной, пришел мой последний миг», подумал репортер, заслышав, как ломятся в дверь. Ибикусов встал и со вздохом обреченности откинул крючок.

- Ну, убивайте, злодеи, - спокойно сказал он. - Я не страшусь ни вас, ни смерти.

На пороге, поддерживая пышный песцовый хвост и переминаясь с ноги на ногу, стояла поэтесса Софья Кассирова.

- Ах, извините, я не знала, что занято.

- Да ничего страшного, - ответил разочарованный Базилио-Ибикусов и

побрел в залу.

x x x

 

В зале частный сыщик Буратино-Дубов рассказывал потрясенной публике, как он, следуя своему прославленному дедуктивному методу, сумел вывести Карабаса Барабаса на чистую воду:

- Господа! Во время самого первого перерыва, случайно заглянув в гостиную, я увидел, что часы не отражаются в картине. И потом все время терзался вопросом - куда девались часы? Кто их украл? И лишь когда получил посылку с переворачивающимся зеркалом - понял: часы никто не уносил, сдвигали картину, в которой они отражаются. И именно в тот момент, когда я заглядывал в гостиную. И во время последнего большого перерыва, намеренно оставшись здесь, я нашел механизм, которым картина сдвигается. Но внутри оказались лишь панцирь и чепец Тортилы. Значит, Лидия Владимировна каким-то образом выбралась оттуда, или ей помогли это сделать, а затем или она, или кто-то другой начали присылать сюда посылки, чтобы помочь выйти на верный путь. Но вот кто этим занимался, или зачем - мне пока что совсем не ясно.

- Василий Николаевич, все это прекрасно, но я заинтересован в том, чтобы вернуть свою супругу, - перебил Дуремар-Грымзин.

- Думаю, что и это мы скоро узнаем, - уверенно ответил частный сыщик.

Но тут отворились двери, и в гостиную вошли две дамы. Одна из них была

Лидия Владимировна Грымзина собственной персоной - целая и невредимая. Правда, без панциря - то есть в кружевной нижней сорочке. Счастливый супруг, радостно размахивая сачком, бросился к ней, а следом за ним и чуть ли не все присутствующие, так что вторая дама, в зеленом лягушачьем трико, вошедшая вместе с ней, осталась почти вовсе без внимания. Однако ее появление заметили и отметили как минимум двое: Надя-Алиса приподнялась в кресле и резко повернула рыжую морду в ее сторону, а Буратино недоуменно переводил глаза с Алисы на вошедшую даму и обратно.

Дама, вошедшая с Лидией Владимировной была - Надежда Чаликова.

x x x

 

Вдруг Надя-Алиса собралась с силами и с криком «Куда ты меня втянула, провокаторша!» набросилась на просто Надю. Но силы оставили ее, и она, пошатнувшись, чуть не упала на пол. Чаликова еле успела ее подхватить. Дубов бросился на помощь, и они вдвоем усадили потерпевшую в кресло.

- Погодите-погодите, я ничего не понимаю, - встряхнул головой Буратино-Дубов. - Если вы - Надя, - он указал на Чаликову, - то вы...

- Надя, - слабым голосом представилась Алиса. - Надежда Фролова, артистка из художественной самодеятельности.

- Вася, я вам должна все рассказать, - решительно заявила Чаликова и тут же перебила сама себя: - Ах, так Карабаса задержали? Я так и предполагала, что это он.

- Да, это он, - небрежно ответил Василий. - Карабас Барабас, то есть господин порноиздатель Романов, похитил Лидию Владимировну, шантажировал ее мужа и, наконец, ударил по голове лису Алису, очевидно, приняв ее за вас. Хотя не совсем понятно, для чего ему это понадобилось - вы же не имеете отношения к делишкам Грымзина и Лавантуса...

- Ах, так вас ударили по голове?! - воскликнула Чаликова. - Поверьте, Надя, если бы я могла предполагать, то никогда не втянула бы вас...

- Постойте-постойте, - перебил Дубов. - Не все сразу. Давайте по порядку.

Надя Чаликова поудобнее устроилась в кресле и начала рассказ:

- Как только я увидела афишу завтрашнего спектакля, то сразу поспешила сюда. Это, наверное, журналистская интуиция: когда столько знаменитых имен вместе - явно не к добру. Потому я решила себя не афишировать, ну а сохранить инкогнито мне неожиданно помог постановщик господин Cвятославский, когда предложил маску лисы Алисы.

- Но полностью сохранить анонимность все же не удалось, - заметил Дубов. - Может быть, я и ошибаюсь, но покушались-то наверняка на журналистку Надежду Чаликову, а не на самодеятельную актрису Надежду Фролову.

- А пострадала Фролова, - подала слабеющий голос Алиса.

- Увы, это так, о чем я совершенно искренне сожалею, - ответила

Чаликова. - Может быть, меня узнали по голосу, или подсмотрели в тот момент, когда я на миг приподняла маску и приоткрыла лицо. Однако мои подозрения, что тут что-то не к добру, начали оправдываться очень скоро - когда я услышала ваше, Василий Николаич, тонкое наблюдение о пропавших из гостиной часах. Я сразу предположила, что часы не отражаются в картине не потому что унесли часы, а потому что сдвинули картину. Вы помните, как я вас покинула почти на пол часа? - Дубов кивнул. - За это время я успела сделать многое. Сначала вернулась в гостиную и увидела, что часы вновь отражаются в стекле картины. Тогда я стала ощупывать раму и очень быстро нашла пружинку, которая отодвигает картину в сторону. В комнатке за картиной я обнаружила госпожу Грымзину с завязанными руками и с кляпом во рту. Я помогла Лидии Владимировне снять тортиловский панцирь и, возвратив картину на прежнее место, увела ее из дома, а сама вернулась сюда. В этот миг у меня возник план, как вывести преступника на чистую воду, но для этого нужно было найти кого-то вместо себя - не могла же я уйти, бросив свою ответственную роль. И тут я встретила Надю...

- Да, режиссер отпустил массовку, - сказала Надя Фролова. - Но я решила остаться, так как меня очень заинтересовал творческий метод господина Святославского. Вообще-то я согласна, что нет маленьких ролей, а есть только маленькие артисты, но было немножко обидно: на главные роли пригласили известных деятелей, которые все-таки не совсем люди искусства, а нам, настоящим артистам, хоть и из самодеятельности, достались лягушки. Нет, я рада играть даже лягушку у такого большого мастера, как Cвятославский, но когда госпожа Чаликова предложила мне роль Алисы, то я поняла - вот он, мой звездный час. Если б я знала, что буду не лисой, а подсадной уткой... - Алиса Фролова замолкла и в изнеможении от столь длинного монолога откинулась на спинку кресла.

- Скажите, Надя, а где все это время находилась Лидия Владимировна? - спросил Дубов.

- У вас дома, - небрежно ответила Чаликова. - Ваша домохозяйка Софья Ивановна любезно предоставила ей приют. Кстати, она же помогла и с антуражем для посылок.

- Значит, и посылки - тоже ваших рук дело?

- А то чьих же? Отправляя их, я преследовала две цели - направить вас

с инспектором Столбовым на правильный путь поисков и создать в доме нужную психологическую атмосферу. И, похоже, мне это удалось. Первым делом я послала Буратино, то есть вам, переворачивающееся зеркальце, чтобы подсказать правильное решение загадки о якобы пропавших часах. Посылая Дуремару книжку про черепашек-ниндзя, я давала знать господину Грымзину, что с его супругой все в порядке. И, наконец, мышеловка для Карабаса Барабаса подразумевала, что он «под колпаком» и что ему лучше всего отказаться от своих хитроумных планов. Но, как я вижу, он моим предупреждениям не очень внял.

- Значит, вы уже с самого начала подозревали Карабаса? - спросил детектив, ласково приобнимая Чаликову за плечи.

- Не совсем, - призналась журналистка. - Лидия Владимировна сказала, что ее подкараулили в темном коридоре, схватили сзади и поволокли в гостиную. При этом она ощущала на лице легкое щекотание. Сначала я не придала этому значения, но потом догадалась, что причиной щекотки могла стать борода.

- Да, Наденька, - сказал Дубов. - На сей раз вы на сто пунктов переплюнули даже таких профессионалов сыска, как мы с Егором Трофимовичем Столбовым. Но вот последний вопрос. Я все понимаю - зеркало, черепашки, мышеловка... Но откуда у Софьи Ивановны взялась книга Ленина по марксистской экономике - ума не приложу!

- Книга Ленина? - удивилась Надя. - Ничего подобного я никому не посылала.

- Мне показалось странным, что Грымзину пришли подряд две посылки: одна с ниндзями, а другая - с книжкой по марксистской экономике, там еще была закладка в виде доллара... A-а-а, - смекнул Василий, - должно быть, ее прислала та дама.

- Какая дама? - насторожилась Чаликова.

- Ну, которой наш уважаемый банкир передал выкуп. То есть она на самом

деле, конечно, не дама, а бывший прокурор Рейкин.

Чаликова подскочила на стуле:

- Рейкин? Прокурор?! Выходит, что и тут замешана эта банда!

- И заметьте - эти авантюристы изменили тактику, - добавил детектив.

- Теперь они уже действуют не сами, а через других людей, которые всегда считались благонамеренными гражданами.

- Вот именно - они, - подхватила Чаликова. - Не сомневаюсь, что и полковник Берзиньш крутится где-то поблизости.

Но тут раздался голос режиссера Святославского:

- Господа, я уже мыслил закрыть репетицию, но открылись престранные обстоятельства, вернувшие взад Тортилу, но изъявшие из наших дружных рядов Карабаса Барабаса. Мы должны посоветоваться о том, кому достанется его переходящая борода, а потом продолжить вплоть до завтрака...

x x x

 

Несмотря ни на что, благотворительный спектакль все-таки состоялся. Хотя во избежание всяких неожиданностей были приняты надлежащие милицейские меры, но, пожалуй, единственной неожиданностью стал бурный успех представления. А на следующий день за обедом в ресторане «Три яйца всмятку» Дубов, Серапионыч и Столбовой обменивались впечатлением и о спектакле, и о сопутствующих ему обстоятельствах. Так как ни Ерофеева, ни баронессы Хелен фон Ачкасофф на сей раз не было, то сотрапезники могли побеседовать достаточно откровенно.

- Ну, что говорит господин Романов? - спросил детектив. - Хотя вряд ли он скажет больше, чем Козлов. «Сладкую парочку» ловить надо, вот кого!

- Совершенно с вами согласен, - вздохнул Столбовой. - Ну а Романова мы отпустили под подписку о невыезде.

- О, вот веселое сообщеньице, - встрял в разговор Серапионыч. Обложившись целой кипой газет, он выуживал оттуда информацию. - Послушайте, что пишет «Панорама»: «При демократах нравственность опустилась ниже всякого достоинства. В полночный час по городу разгуливают девицы легкого поведения в розовых сорочках и облегающих зеленых трико. Раньше такого не было».

- А, ну это о Наде и Лидии Владимировне, - рассмеялся Василий. - Представляю, что они написали бы, если бы узнали, что в розовой сорочке разгуливала первая леди «Грымзекса»!.. Да, так что же с Романовым - зачем вы его отпустили?

- Об этом просил сам Грымзин, - понизив голос, сообщил инспектор. - По-моему, он просто не хотел давать огласку ночному инциденту. Да вы ж сами помните, как настойчиво он просил всех нас не распространяться об этом деле. Оно и понятно - любой скандал тут же скажется на репутации его банка.

- Да, но ведь Романов подозревается еще и в покушении на жизнь Надежды Фроловой, - напомнил Дубов.

- А вот оперативная сводочка, - сообщил Серапионыч. - «Пост ГАИ номер 3: В 3.11 ночи по Елизаветинской улице в сторону ул. Незнанской с недозволенной скоростью бежала лиса в медицинском халате, издавая звуковые сигналы нечеловеческим голосом. Требования остановиться игнорировала».

- Ну, это ж как раз и была потерпевшая гражданка Фролова, - хмыкнул Столбовой. - А бежала она, между прочим, из морга. - И как бы мимоходом добавил: - После вашего заключения, так сказать, о ее смерти...

- Ну, ошибся маленько, - недовольно пробурчал доктор и углубился в очередную газету.

- Ничего себе маленько, - покачал головой инспектор. - Да, так вот о Фроловой. То есть о Романове. Должен признать, Василий Николаич, что интуиция вас не подвела - похищали Лидию Владимировну и нападали на Фролову разные люди.

- Ну, кто похищал госпожу Грымзину, мы знаем, - заметил Дубов. - А кто же нападал на Фролову? Хотя я подозреваю, что на нее напали, приняв за Чаликову...

- А, а вот и рецензия на спектакль, - обрадованно перебил Серапионыч. Теперь он изучал газету «Интимный театр». - Как всегда, лихо пишет наш главный театровед Гарри Петушков: «Славная была постановочка. Но об актерах солидному критику, каким является автор этих строк, даже и говорить-то тошно. Не пойму, какому болвану пришла в голову мысль пригласить на главную роль детектива Дубова - с таким же успехом Буратино могло бы сыграть обычное полено. Грымзин в роли Дуремара выглядел столь органично, что у меня закралась крамольная мысль - а не пора ли ему бросить свой банк и отправиться на болото ловить пиявок. Исполнитель Пьеро инспектор Столбовой мог бы ему составить подходящую компанию. Конечно, хорош был Мешковский в роли Сизого носа: играл столь достоверно, что алкогольный перегар валил с ног зрителей в последних рядах. Неплох Карабас в исполнении постановщика Святославского. Меньше бы наступал на бороду собственной песне, то в конце третьего акта не потерялся бы в юбках Мальвины». Ну и дальше в том же духе. Извините, я вас, кажется, опять перебил.

- Да пустяки, - усмехнулся Столбовой, - было очень приятно услышать мнение театрального знатока о своих актерских способностях. Да, так вот о покушении на... ну, скажем так, исполнительницу Алисы. Если вы заметили, в масках, закрывающих все лицо, играли шестеро - лиса Алиса и пятеро псов-полицейских.

- Ну да, - подтвердил Василий. - Это ведь ваши оперативники? Но на репетиции их было пять, а на спектакле всего лишь четыре.

- В том-то и дело, - поспешно подхватил Столбовой, заметив, что Серапионыч снова собирается процитировать какой-то смачный кусок из газеты. - Из пятерых моими оперативниками были только четверо - Донцов, Блинцов, Сенцов и Воронцов. А пятый - некто Савельев, регулировщик ГАИ, причем близко никто из наших с ним не знаком. - Инспектор хотел сделать эффектную паузу, но эффектной паузы не получилось - заговорил доктор:

- «Всякие подгулявшие дамочки, не разбирая дороги, повреждают столбы, усугубляя и без того скудное освещение нашего города. И при этом матерятся, как извозчики, на всю Незнанскую улицу». Это уже из газетки «Кислоярск - сегодня».

- Дамочка - прокурор Рейкин, - проворчал Столбовой. - Опять сбили с мысли...

- Вы говорили о гаишнике Савельеве, - напомнил Дубов.

- Да-да. Так вот, вчера утром Савельева в бессознательном состоянии

нашли на одном из городских пустырей. Когда он уже в больнице пришел в себя, то рассказал, что по окончании дежурства спешил на репетицию, но проходя мимо пустыря, ощутил сильный удар по голове и больше ничего не помнит. То есть почерк тот же, что и в случае с Фроловой.

- Понятно, - помрачнел Дубов. - Значит, кто-то намеренно устранил Савельева, чтобы занять его место в отряде псов-полицейских и контролировать происходящее в доме Грымзина. И не сомневаюсь, что этот кто-то - черный полковник Берзиньш.

- Так мы сразу и подумали, - согласился инспектор. - Одного не пойму - какой у него был смысл нападать на Фролову?

- На Фролову - никакого, - уверенно ответил детектив, - но полковник Берзиньш и прокурор Рейкин давно грозились расправиться с Чаликовой. И вот, увидев Алису в одиночестве на пустынной «черной» лестнице, полковник просто не мог удержаться от искушения и не воспользоваться удобным случаем. Он же не знал, что к тому времени Надежда Чаликова уже передала и роль, и лисью маску Надежде Фроловой. - Василий замолк, чем тут же не преминул воспользоваться Серапионыч:

- А вот что пишет «Кислый путь»: «Так называемая творческая

интеллигенция показала свое мурло во всей красе. Буржуй Грымзин не

поскупился на гулянку, называемую у них банкетом. Жрали и пили обильно. Ихний президент Яйцын к такому событию не опоздал и, как всегда, рвался дирижировать оркестром. Оркестр изображала куртуазная, а по-нашему - б...ская поэтесса Кассирова. Подхалим буржуев Cвятославский дорвался до дармовщины и обожравшись, заснул на блюде и был обильно измазан хреном. Гнусный извращенец Мешковский напился, как свинья, и, вешаясь на шею к полицаю Столбовому, все вопил: «Где мой «Мерседес»?! Ах, где мой ЗАЗ-TURBO?!»...»

- Да уж, Ибикусов постарался, - сдерживая злость, проговорил Столбовой.

- Но заметьте - о ночных происшествиях ни слова, - заметил Дубов. - Да, Егор Трофимыч, так нашли этот «Мерседес» или нет?

Инспектор уже хотел было ответить, но его опередил Серапионыч:

- А вот еще одна заметочка из рубрики «Оперативная сводка». Где ж она?.. Ага, вот. «Пост ГAИ номер 3. Обнаружен автомобиль, подозреваемый в собственном угоне, при осмотре оказавшийся ЗAЗ-965 (Запорожец) белого цвета с присовокупленными фирменными знаками «Мерседес-Бенц».

- Ах, какой же я болван! - неожиданно воскликнул Василий.

- А что такое? - чуть не хором всполошились его собеседники.

- Когда Надя... Надя Чаликова, - пояснил детектив, - единственный

раз на мгновение приподняла маску лисы, неподалеку в коридоре находились все пятеро «псов-полицейских». Уже сразу после покушения на Алису я должен был догадаться, что преступник скрывается под собачьей маской. Ведь тогда мы могли бы схватить полковника с поличным!

- Ну, что поделаешь, - развел руками Столбовой, - утешимся хотя бы тем, что все остались живы.

Серапионыч между тем изучал «Правительственные ведомости».

- А вот еще одно утешеньице, - сказал он, опустив газету прямо на

пустую тарелку. - «Из приказа по МВД. Первое. Объявить инспектору Столбовому Е.Т. благодарность за своевременное раскрытие «дела Тортилы» с правом сфотографироваться на фоне Президента Республики». Поздравляю, Егор Трофимыч. - Доктор извлек из внутреннего кармана скляночку и немного подлил в чай.

- Благодарю, - с еле скрываемой радостью произнес инспектор. - А второе?

- Сейчас посмотрим. - Серапионыч тщательно размешал чай и осторожно отправил в рот полную ложку. - Так, так, второе... Ага, вот. «Второе. Объявить инспектору Столбовому Е.Т. выговор за необеспечение безопасности и за упущение особо опасных преступников с изъятием фотографии на фоне Президента Республики».

 

· ЧАСТЬ ВТОРАЯ * . ОСТРОВА НЕВЕЗЕНИЯ