Народной педагогики

§ 1. Этнопедагогическая пансофия народов

 

В народных культурах нет материала для межнациональной розни. Войны - это сфера политики. Традиционная культура народов враждебна этой политике. Этнопедагогический диалог, диалог культур подчеркивает межнациональное, общечеловеческое в духовно-нравственных ценностях народов. Народы говорят на разных языках, но духовно они очень близки к друг другу.

В истории воспитания не просто много, а невероятно много белых страниц, нераскрытых тайн. Представим себе всемирную общечеловеческую историю воспитания в виде одного тома из тысячи страниц - каждому тысячелетию отдадим одну страницу этой единой, общей «Книги судьбы» племен, народов и человечества. Из этой книги прочитаны, к сожалению, только последние страницы: история педагогических учений, история школьного образования...

Попробуем перелистать ее страницу за страницей в глубь веков, и мы обнаружим много интересного и поучительного. Многие ли, например, знают об удивительном историческом документе, своего рода этнопедагогической конституции, написанной великим полководцем и государственным деятелем Чингисханом (1155-1227) -«Великий Джасак». Поговорим о нем подробнее. Документ состоит из двух частей, в одной из которых были собраны народные изречения, в другой помещены законы, посредством которых Чингисхан управлял своим народом. Все тексты «Джасака» - народные по стилю, тону и манере повествования, ибо они изустны: Чингисхан был неграмотен и текст документа записан с его слов.

У Чингисхана на первом месте было воспитание детей и молодежи. Первая статья свода его основных законов - своего рода декрет, представленный в виде яркой, выразительной картины последствий плохого воспитания: «Дети не слушали нравоучительных мыслей отцов, младшие братья не обращали внимания на слова старших, муж не имел доверия к жене, а жена не следовала повелению мужа, свекры смотрели неблагослоклонно на невесток, а невестки не уважали свекровей, большие не воспитывали малых, малые не соблюдали наставления старших... Таково было это племя без порядка, без смысла». Воспитание, только воспитание упорядочивает все в человеке, народе, стране, во всем мире.

«Великий Джасак» - документ-символ, вызывающий в мыслях ассоциации, свидетельствующий о всемирной, всеобщей мудрости - этнопедагогической пансофии народов.

Совершенно в духе традиционной, народной педагогики одно за другим следуют изречения, которым Чингисхан придал законную силу:

 

От добротности, строгости - прочность государства. Всякий, кто может очистится внутри себя, может очистить владение от воров.

Всякое слово, в котором согласились трое сведущих (умных), можно сказать всюду; в противном случае нельзя полагаться на него. Сравнивай слово свое и слово других со словами сведущих: если оно будет в согласности, то можно сказать, в противном случае никак нельзя говорить.

Всякая лошадь, бегущая хорошо в жирном теле, если она побежит так же в полтеле, такую лошадь можно назвать хорошей. Но нельзя назвать хорошей лошадь, которая бежит хорошо только в одном из этих положений.

Каким образом человек знает себя, пусть узнает и других. Хорошие мужья узнаются по хорошим женам. Если же жена будет дурна и бестолкова, без рассудка и порядка, будут от нее видны дурные качества мужа. Полустишие к этому: в доме все походит на хозяина.

В вине и водке нет пользы для ума и искусства, нет также добрых качеств и нравов, они располагают к дурным делам, убийствам и распрям, лишают человека вещей, которые он имеет, и искусств, которые он знает, и становятся постыдными путь и дела его, так что он утрачивает определенный путь. Но где найдут человека, который бы не напивался? Если найдут, то он достоин всякого почтения.

Тот, у кого найдется украденная лошадь, обязан возвратить ее хозяину с прибавкой девяти таких же лошадей.

 

Даже законы гостеприимства у Чингисхана приобрели статус конституционный: он запретил монголам есть что бы то ни было в присутствии другого, не пригласив его принять участие в еде. Чингисхан постановил уважать все вероисповедания, не отдавая предпочтения ни одному. Чингисханов свод основных законов запрещает ложь, воровство, прелюбодеяние, предписывает любить ближнего, как самого себя, не причинять вред, щадить страны и города, покорявшиеся добровольно, освобождать от всякого налога и уважать храмы, посвященные Богу, а равно и служителей его.

Любопытен и последовательный ряд мер воздействия, узаконенных Чингисханом.

 

Кто поступит вопреки закону один раз, пусть его усовещивают словом, если два раза - пусть действуют красноречием, в третий раз - пусть сошлют его в отдаленное место. Когда он сходит туда и возвратится, будет внимателен. Если же не образумится, пусть посадят его в оковы и тюрьму. Если выйдет оттуда добронравным и образумившимся - очень хорошо: в противном случае пусть соберутся все родственники, составят общее совещание и решают, что с ним делать.

 

Как мы видим из приведенного текста, высшая мера воздействия и высшая мера ответственности - на родственниках. Разве плохо было бы оживить сегодня традиции взаимной ответственности родственников за воспитание каждого своего члена? Когда требования народной педагогики обретают силу закона, то всеобщий успех воспитанию обеспечен.

Процитированное имеет отношение к разным сторонам государственной, общественной и частной жизни монголов, но тем не менее все привязано к первой статье Конституции Чингисхана, к первому его декрету: дети должны внимать нравоучительным мыслям отцов и неукоснительно выполнять их, младшие братья - не пропускать мимо ушей слова старших братьев; большие - воспитывать младших. Такое отношение к воспитанию характерно не только для монголов. Мудрые люди давным-давно заметили, что у человечества путь в будущее один, судьба едина. Главное и вечное для всех - дети и их воспитание; высшая, великая мудрость жизни народов - именно в этом.

Для тюркских народов Чингисхан, проклятый многими, завоеванными им народами стал личностью-символом. Да, этика того сурового времени очень отличается от современной. Жестокости войны оправдывались обеими воюющими сторонами. В бою побеждает не наиболее жестокий, а наиболее организованный. Огрганизовать свою армию Чингисхан сумел именно благодаря своим личностным качествам и блестящим педагогическими способностями. Он воспитатель миллионов. «Ты - мгновенной искрой мысли своей легко разбирающийся в правде и лжи, мой высокий мудрец!» - сказал о нем Мукали, монгольский полководец. Только высокий уровень духовности возносит исторического деятеля в глазах народа. Первоисточники свидетельствуют, что Чингисхан был благороден, справедлив, скромен в быту, был верен исконным традициям родного народа. Обладатель несметных богатств, он до конца дней своих чуждался роскоши и излишеств. Он продолжал носить одежду кочевника и держаться степных обычаев, завещав своим наследникам и всему монгольскому народу не изменять этим обычаям во избежание растлевающего влияния на нравы культур китайской и мусульманской. Общеизвестны строки песни-клятвы: «Своих обычаев не оставим, новых обычаев не придумаем». А вот слова молитвы, по преданию произносимой им: «Действительно вручая разум, душу, совесть свою твоей священной воле, молю тебя осенить своею мудростью скромные силы мои, дабы на протяжении всего жизненного пути мне держать бы с достоинством великое знамя державы».

Перед самой смертью Чингисхан позвал к себе сыновей Угедея и Тулая, а также внука Исунке-Ака и изъявил им свою последнюю волю: «Теперь мое завещание таково: вы для поражения врагов и возвеличения друзей будьте одного мнения и одного лица, дабы жить приятно и легко и наслаждаться царством». «Будем едины!» - разве не в том же самом клянутся русские, белорусы, татары, чеченцы, якуты? Пословица «В единстве - сила» имеет параллели у всех народов мира.

 

§ 2. Действенность личностей-символов.

Их функционирование

 

Общеизвестно, что в исторической памяти каждого народа есть люди-символы и есть события-символы. Среди людей - это всегда единицы, в историческом процессе знаковых событий немного. И это понятно, ведь иначе люди потеряли бы ориентиры, заблудились в поисках цели и смысла жизни.

Личности и события-символы тоже составляли в истории народов целые эпохи. Лютер и Коменский, Ушинский и Толстой, Ломоносов и Яковлев, Корчак и Штейнер, Нил и Френе, Фрейре и Сухомлинский...- все они, каждый по своему, содействовали развитию человечества.

В последнем тысячелетии истории человечества одно из достойнейших мест вправе занять «Отец педагогики» Ян Амос Коменский, истинно народный, истинно национальный педагог, национальный герой, национальный гений. Благодаря народности он стал всемирным, общечеловеческим символом. К «Великой дидактике» он пришел через «Чешскую дидактику», «Чешскую грамматику», «Чешскую поэзию», «Мудрость старых чехов». Без вековой мудрости чешского народа не было бы и «Всеобщего совета об исправлении дел человеческих»: «Милая чешская Община братская... Уступи место великой Общине, в которую соберет господь все народы под небом». Все народы мира в одном государстве хотел собрать и Чингисхан. Однако достичь этого они хотели разными способами: один - силой принуждения, другой - силой духа.

Дело Коменского зародилось из потребностей и традиций родины, и «мудрость старых чехов» наилучшим образом выражает их.

Пословицы и поговорки, собранные Коменским, и сегодня сохраняют всю свою актуальность и воспитательную силу. Приведем некоторые из них: «От больших туч малый дождь», «Уверен, как в корзине вода», «Гнев без силы бесполезен», «Кто много обещает, мало делает», «Скорее сумасшедший и ребенок правду скажут», «С прошлогоднего смеха плач», «Богатство прибывает, благородство убывает». Коменский не только собирал и использовал в своей педагогической деятельности произведения устного народного творчества - пословицы, поговорки, сказки, загадки и др. - он сам создавал художественные произведения, в которых под стать народным сочетались в единой художественной ткани поэзия и педагогический смысл. Таковы его пьесы, созданные для шарошпатакской школы! Приведем сценку из пьесы «Школа-игра».

 

Аполлон. А каким образом ты пашешь?

Пахарь. Мой мальчик погоняет волов палкой, волы запряжены в плуг. Я же одной рукой вонзаю соху в землю, а другой стряхиваю с сохи глину вот этим скребком. Дойдя до конца борозды, поворачиваю плуг обратно, и так продолжается до тех пор, пока все поле не будет вспахано. Через некоторое время мы вновь перепахиваем поле, а коли понадобится - так и в третий раз. Если почва болотистая, роем осушительные каналы, чтоб отвести влагу.

Аполлон. А чем вы занимаетесь потом?

Пахарь. Я становлюсь сеятелем, хожу по пашне и разбрасываю зерна, которые мальчик заборонит. Тут и конец нашей работе. Зерна набухают, пробиваются наверх, стебли растут, колосья наливаются.

Далее в диалог включается жнец, молотильщики. Один за другим рассказывают: скашивают хлеба косами или жнут серпами, скошенные хлеба связывают в снопы свяслами и по пятнадцать расставляют в копны, затем снопы накладывают на возы и свозят в ригу или сарай, а иногда расставляют стогами.

Аполлон спрашивает: В старину молотили зерно так: прогоняли по нему волов, прокатывали валки. Как вы поступаете?

Молотильщики поясняют: Мы нынче достигаем того же гораздо легче с помощью этих цепов. Обмолоченное зерно сыплем на сито и провеиваем, выставляем на ветер, чтобы отделить от зерен плевелы. Провеянное зерно свозим в амбары или прячем в погреба и ямы на случай нападения врагов.

 

В этих диалогах раскрывается смысл и значение различных видов и этапов сельскохозяйственного труда. Выразительны рассказы о трудовых операциях. Как похожи эти сценки на недавнюю русскую, марийскую, чувашскую действительность? У них тот же способ молотьбы, но вместо волов прогоняли лошадей. И технология провевания та же, хотя использование ветра в этой операции имело разные способы, в том числе и бросание неочищенного от плевел зерна деревянной лопатой высоко в воздух. А вот прятать зерна в погреба и ямы - такой традиции не было.

Современны, народны и человечны слова манифеста Коменского (1655), в котором он выступает от имени восставших польских сословий, обращаясь к шведскому королю Карлу Густаву: «Провидение позаботилось о победе Вашего Величества, дабы Ваше Величество доказали, что рождены для славы и величия. А посему следует использовать щедрые дары Фортуны с умеренностью и научиться править свободным народом. Такой народ подчиняется радостно, и властвовать над ним можно лишь дружеским пониманием. Нельзя тотчас гасить воспылавший дух благородной польской натуры. Гораздо приятнее править людьми, а не ослами. Ибо не есть ли человек, лишенный достоинства, с попранной душою, осел, влачащий жалкое существование? В поляках еще жива любовь к свободе, хотя беззаботность привела к тому, что ныне они не могут сохранить былую вольность без чужой помощи. Однако страх перед новым порабощением способен пробудить в них прежнюю удаль и поставить под угрозу Ваш триумф. Что же надобно предпринять? Вернуть полякам приумноженную свободу, чтобы они могли наслаждаться ею повсюду. Люди привыкли оценивать дружеские чувства по тем благам, которые дает дружба, так пусть же Ваше Величество обещает народу с полной свободой и безопасностью изобилие жизненных благ. Только обещать недостаточно, следует выполнить обещанное...»

Каждая строка, каждое слово манифеста-панегирика звучит пророческим предостережением, имеющим смысл и значение для любого из угнетенных народов и их поработителей. Педагогическая, просветительская деятельность Я.А. Коменского - яркое свидетельство того, что современное функционирование традиционной культуры воспитания, народной педагогики возможно лишь в условиях национальной свободы и независимости, при возрождении и культивировании традиционных народных ценностей.

 

§ 3. Общечеловеческие основы этнопедагогики

 

Никакая созидательная модернизация школьного дела немыслима без опоры на свои вековые традиции. Игнорирование этих традиций ведет к деградации общества и человека. В то же время всемирное значение педагогического творчества Я.А.Коменского доказывает, что любой продуктивный педагогический опыт, опирающийся на народные традиции, всегда выходит далеко за рамки того исторического и культурного контекста, в котором он возник и развивался. Возьмем, например, педагогическую культуру японцев, собственные тысячелетние традиции которых не мешают внедрению педагогических достижений других народов. Игнорирование этих традиций исключает демократичность системы образования и воспитания.

Светило русской духовности и культуры, в том числе и педагогической - М.В.Ломоносов. Он, как и Коменский - личность-символ, он создатель русской грамматики, первого российского университета, блестящий ученый, совершивший открытия во многих науках, в частности в науке о воспитании. Его заповедь: история дает молодым разум старых. Ломоносов - истинно народный педагог, показавший великую миссию родного русского языка в духовной жизни народа.

Сказанное о русском Ломоносов легко переносил на любой другой язык. Нет на свете языка богаче, красивее, милее, чем свой родной, - эта мысль Ломоносова сегодня, когда целые народы забывают свои родные языки, как нельзя более актуальна.

Иван Яковлев в чувашской культуре столь же знаковая фигура, как Михаиле Ломоносов в культуре русской. Помимо университета и академии, он создал политехнические мастерские, консерваторию, хоры, ансамбли, оркестры; построил музей, церковь, основал библиотеку, театр, монастырь, сельскохозяйственную ферму, типографию, издательство, сиротский приют и еще многое другое. Все это Яковлев скромно назвал Чувашской учительской школой, потому что в понятие «учитель» он вкладывал очень емкий смысл.

Всю свою просветительскую работу Иван Яковлев построил на народных педагогических традициях, используя богатый опыт, наработанный в мировой педагогической культуре. В университете он зачитывался трудами Сократа, Платона, Аристотеля, Квинтилиана, Лютера, Коменского. Он прекрасно знал всю мировую педагогику, лучшие, высшие ее достижения. В то же время именно в университете он впервые в мировой науке теоретически обобщил все сведения о памятниках народной педагогики. Изложение теории он сопроводил хрестоматийным приложением.

Первый труд Ивана Яковлева - о национальном празднике, известном, самое малое, полтора тысячелетия, второй труд - о народном календаре, третий - о величии родного слова, его могучей духовной силе. Далее следует новый этап деятельности, хотя просветителю только 25 лет: он создает «Букварь для чувашей», книгу «Начала истинной веры» - о Христе и христианстве. В учебных книгах используются устные памятники народной словесности и сказки и рассказы Льва Толстого, которые потоком переливаются затем в чувашский фольклор, трансформированные, приспособленные к чувашской этнической среде, и становятся неотъемлемым компонентом культуры чувашского народа.

Иван Яковлев творчески осмыслил великое открытие народной педагогики о значении в самовоспитании человека рефлексии. При этом педагог с печалью обнаруживает своеобразие национального характера родного народа, проявляющееся в мнительности, робости, застенчивости, неуверенности, щепетильности, болезненной деликатности. С рефлексией Иван Яковлев связывает формирование духовного облика человека. В его книгах для чтения воспоминания, размышления, раздумья, тревоги и сомнения самих детей составляют почти половину материала, об этом свидетельствуют уже сами названия и темы статей и рассказов в «Букваре для чувашей»: «Раскаяние», «Увещевание», «Исповедь», «Признание», «Сожаление», «Обида», «Жалость», «Как я училась вязать», «Как у нас умирал цыпленок», «Как я ходил смотреть свадьбу», «Как горел дом» и т.п. Мечты, сновидения, воспоминания человека интенсифицируют его духовную жизнь. Это убедительно доказывается одной из лучших книг воспоминаний XX века - книгой И.Я.Яковлева «Моя жизнь».

Мировое значение имеет опыт И.Яковлева в создании школы по образцу семьи (1868). Эта школа представляла собой общину и функционировала вплоть до 1918 г. Школьный коллектив представлял собой большую, трудолюбивую, здоровую семью со своими устойчивыми, демократическими, гуманистическими, высоконравственными традициями, вынесенными из крестьянской педагогики. Учащиеся содержали себя собственным трудом, одевались и питались, как в чувашских крестьянских семьях. Сохранившиеся в архиве документы свидетельствуют, что питание учащихся было более качественным и многообразным, нежели в современной чувашской деревне. Была и праздничная еда. В школе отмечались национальные праздники, проводились хороводы, культивировались народные ремесла, соблюдались старинные трудовые традиции.

В содержании учебно-воспитательной работы, особенно нравственного воспитания, господствующими были три культа: культ ребенка, культ матери, культ предков. Иван Яковлев вел дело как заботливый отец большой семьи. Он выдвигал идею о том, что педагогика - не только наука и искусство, но и религия, где народ - бог, мать - богиня, патриарх (отец) - духовный наставник, духовник, дети - ангелы, родительский дом - Храм божий, семейный очаг - алтарь, заветы предков - священные заветы, заповеди, молитвы...

Моральная атмосфера в школе отличалась чисто семейными отношениями. Взаимная забота была нормой. За полвека существования школы в ней не было не только ни одного правонарушения, но и ни одного серьезного отступления от нравственности. Постоянный труд, физический, умственный, здоровое питание, благоприятная эмоционально-моральная обстановка содействовали укреплению здоровья учащихся. Продолжительность жизни среди выпускников школы была высокой и не шла ни в какое сравнение с продолжительностью жизни остального чувашского населения.

В школе все было согрето, освещено чувашской национальной идеей, тем не менее не возникало никаких оснований для межнациональных недоразумений. При том, что в школе обучались в разное время представители десяти национальностей. Учащиеся относились к школе с чувством благодарности, охотно овладевали чувашским языком.

«Духовное завещание» Ивана Яковлева выдержано в духе «Семи благословений», «Семи заповедей», известных в народной этике: «Крепче всего берегите величайшую святыню - веру в Бога. Вера окрыляет силы ума и сердца, дарует внутренний мир, утешает и ободряет душу в часы несчастья и горя, очищает и просветляет ее в счастье и удаче»; «Верьте в Россию, любите ее, и она будет вам матерью»; «Помните, что владеть сердцем народным вы сможете, только если не будете чуждаться языка народного»; «Берегите семью: в семье - опора народа и государства. Семейные заветы всегда были крепки среди чувашей. Охраняйте же это сокровище. Берегите целомудрие, бойтесь вина и соблазнов: если сбережете семью, сбережете детей, - создадите крепкую опору для мирного и спокойного труда»; «Верьте в силу мирного труда и любите его»; «Будьте дружны между собой, избегайте мелких счетов и распрей»; «Бойтесь путей кривых и обходных: успехи, достигнутые нечистыми средствами, - успехи непрочные и временные...». «Духовное завещание» И. Яковлева - обращение к родному народу, а через него ко всему человечеству, поскольку нравственный идеал един у всех народов, едины и цели воспитания. В трудах Я. Корчака, Р.Штейнера, В. Сухомлинского рассказывается о воспитании детей своей земли в соответствии с традициями родного народа, но они близки и понятны педагогам всего мира, поскольку в них реализуются народные идеалы, заложен неисчерпаемый педагогический оптимизм.

На Кубе Сухомлинский познакомился с уругвайским педагогом Тезуалдо. И как же он был рад, когда в нем открыл родственную душу. На истинно человеческие явления - совесть, нравственность, духовность - они смотрели одинаково с разных уголков Земли: Украины и Уругвая. Бразильский педагог Вауло Фрейре не был известен Василию Сухомлинскому. Но дочь педагога, доктор педагогики, академик Украинской академии педагогических наук Ольга Сухомлинская, открыв для себя наследие Фрейре, вспомнила заветы отца.

Итак, при всем различии этнических культур этнопедагогика как их часть не поддается обособлению. Если она подлинно народна, она - общечеловечна.

Вспоминаю бабушкины уроки арифметики: ласково кормим цыплят, сторожим их с любовью и учимся считать, складывать, вычитать. Бегают, снуют туда-сюда нежные комочки, одни лезут под крылышки матери, другие гоняются друг за другом. Попробуй посчитать, где кого сколько. Но для нас в этом занятии была и учеба, и работа, и игра. Бабушка обладала удивительной педагогической интуицией, богатым опытом народного воспитания. А ведь она была неграмотна. Именно этот веками накопленный опыт является основным мерилом народности любого педагога, условием результативности его теории и практики.

Каждый из нас - связь, по меньшей мере, трех веков: в прошлом - жили дедушка с бабушкой и их родители, в этом – живем мы со своими родителями, в том - будут жить наши дети со своими детьми и внуками. И моя неграмотная бабушка-чувашка говорила о трех сотнях лет: она искала корни, истоки, возрождая в памяти события жизни моего прапрадеда и своего знаменитого, древнего дяди Алякки.

В каждом ребенке - первое звено бессмертной цепи поколений. Связь поколений, сбережение, поддерживание огня в родовом очаге - это и есть питательная почва народной педагогики.

Неслучайно великие и просто талантливые педагоги, не только в своих идеалах, но и по стилю деятельности, сходны друг с другом, они просты, ясны, понятны. Об этих педагогах можно сказать: ими руководит здравый смысл, один живой ребенок важнее тысячи проектов.

И сегодня немало таких педагогов. Виктор Шаталов, Борис Никитин, другие педагоги-новаторы. Они понятны и близки миллионам и потому - народны. Первый добился необычайной естественности процесса обучения, возродил естественные, народные способы закаливания детей, а второй - разработал методику развития интеллекта учащихся, основанную на вере в возможности творческих игр.

Сила народной педагогики - в массовости педагогического процесса. Народная педагогика всегда питала школьное дело. Являясь живой связующей нитью между прошлым и будущим, она из поколение в поколение воссоздает образ народа в его лучших чертах. Пока она жива - жив и народ, ее создавший.