Б. Постуральная пластичность и мысленное формулирование

Мимика и ее проявления, без сомнения, могут заимствовать аксессуары из внешнего мира; они могут даже разыгрывать в нем драматические действия и выразительные сцены; но их цель и их предмет не принадлежат внешнему миру, они заключены в самих себе. Они ближе к представлению, чем к действию. Но это представление, еще смешанное со своим предметом, а его предмет — это субъект, который воспринимает в нем свои собственные предрасположения и который воспри-

нимает других в себе и себя в других. Это скорее даже не представление, а придание формы, соответствующей определенной ситуации. Оно состоит в определенных установках и разрешается в различных состояниях напряжения, из которых состоят эти установки. Высвобождается не в действиях, имеющих внешнюю цель, и не в полезных автоматизмах, но в пластических жестах, в ритмах, в судорогах или спазмах. Представление происходит непосредственно из постуральных функций, реализующихся для самих себя. Мимика есть не что иное, как постуральная функция, приспособленная к потребностям выражения, к потребностям аффективных связей между индивидами. Мимика может возобладать над собственно полезным действием. Но она может реализоваться в системе реакций лишь в том случае, если она, в свою очередь, полезна. Она развивается и продолжает реагировать как бы рефлекторно под воздействием другого; вызывает те предпосылки сознания, каковыми являются аффективные состояния. Таким образом, при помощи своих мимических реакций ребенок, познавая свою собственную чувствительность, познает одновременно и свою живую среду, которая вызвала их и наложила на них свой отпечаток. При помощи мимики ребенок обретает интуицию (предчувствие) своих собственных предрасположенностей, т. е. он начинает с того, что смешивает себя со своим окружением.

Но к автоматической и целостной аккомодации, возникающей вследствие мимики, несколько позже добавляется более автономная и дифференцированная аккомодация. Часто бывает, что маленький ребенок настолько поглощен разглядыванием того, что его интересует, что он словно включен в это. Таков, например, случай с сыном Прейера, который стоял, словно загипнотизированный. при виде щебечущей перед ним птички, и в тот момент, когда птица, прервав его созерцание, улетала, он испустил крик, имитирующий крик птицы. Здесь мы имеем дело с постуральной насыщенностью, разрешившейся в подражательном жесте. Различные повседневные случаи, описанные Гийомом, по-видимому, основаны на том же механизме. Созерцаемая сцена стирает различие между собой и другим, поскольку примитивная тенденция заключается в том, чтобы мимически выразить ситуацию—если и не всегда в жестах, то, по крайней мере, в установках, прожить ее субъективно. Для Гийома эти установки не могут быть ничем другим, кроме как подавленной формой уже знакомых и выполнявшихся ранее жестов. Подражание для него не имеет собственного происхождения; оно может лишь использовать знакомые движения и внешние образцы.

Но многие факты демонстрируют обратное. Буквальное вопроизводство — движение за движением, жест за жестом — трудная, относительно редкая и поздно появляющаяся операция. У ребенка подражание вырастает из его внутренней пластичности, иногда после более или менее длительного инкубационного периода. Таким образом, оно не представляет собой простого и непосредственного воспроизводства образца. Увлеченный кульбитами клоуна, ребенок рискует их воспроизвести лишь два или три дня спустя. Подстраивание под образец, начавшееся с внимания, которое он уделял движениям клоуна и которое как бы передавало их на его собственные мышцы, смогло стать удовлетворительным лишь при помощи постепенной аккомодации его моторного аппарата. Оно осуществилось без жестов. в результате своеобразного накопления. Оно смогло осуществиться лишь в том, что предшествует движению, в тихих, подготавливающих его установках. Речь идет не о мистической способности, но о способности моторного преформирования (preformation). без существования которого многие явления моторного научения были бы необъяснимы. Итак, движение представляет собой не что иное, как распространение своеобразного внутреннего формулирования (formulation).

Перевод с французского М. Р. Гинзбурга