Искусство и идеология

Искусство и идеология. В XIX и XX веках на первый план выдвинулась проблема соотношения искусства и идеологии. Идеологические системы, вбирающие в себя политические, моральные и другие установки каждого данного общества, нередко стремятся к подавлению свободы искусства, к его политизации. Естественно, что при этом смысловая сторона художественных произведений упрощенно отождествляется с некой логически упорядоченной системой политических идей, что приводит к забвению специфики собственно художественного мышления.

В результате идеологического диктата расцветает так называемая массовая культура, в которой эстетические показатели настолько снижены, что фактически исчезает всякое различие между таким усредненным искусством (то есть уже псевдоискусством) и самой идеологией. Немецкий философ Карл Ясперс — человек высокой культуры — мучительно реагировал на фашитизацию своей страны.

Нараставший на глазах ученого фашистский разгул вседозволенности обострял неприятие им современной ему национал-социалистической государственности (по выражению Ясперса «государственного социализма»), подавлявшей личность и деформировавшей культуру. Очевидная деградация художественной культуры, ее огрубление и измельчание, в плохом смысле слова «омассовление» — низведение до продукта бездушного и бездумного потребления — вызвала у философа не стремление к элитарности искусства, а ностальгию по немецкому искусству прошлого, гуманистически воплощавшему высокие идеалы, создававшемуся лучшими, уникальными выходцами из народа и тесно с ним связанными.

Аналогично можно провести сравнение с нашим государством, когда искусство как оружие идеологии было положено в основу официальной эстетической доктрины государства. Некоторые авторы считают, что соцреализм сыграл в развитии искусства такую же роль, как «лысенковщина» в биологии. На долгие года мы были лишены произведений искусства создававшихся не в «духе соцреализма», когда ценности обыкновенной человеческой жизни подменялись «высокими целями». Другая крайность «искусство для искусства» о которой немецкий философ Жак Маритен пишет так. «По правде говоря, искусство стало в XIX веке укрываться в своей знаменитой башне из слоновой кости только вследствие обескураживающей деградации культурной среды с ее позитивистским, социологическим и марксистским состоянием умов. Но нормальные условия для искусства совершенно иные. Эсхил, Данте, Шекспир или Достоевский не работали под пневматическим колоколом. У них были великие гуманистические предначертания.

Я хочу сказать, что чем богаче у всех истинных художников и писателей человеческий материал, тем крепче все связано на благо произведения и подчинено внутренней автономии этого замкнутого в себе космоса». Так же Маритен пишет об ответственности художника. «Перед художником стоит одна-единственная проблема — не быть слабым под полученной от Бога и ставшей его ношей, владеть искусством достаточно сильным и достаточно прямолинейным, чтобы всегда господствовать над тем, что он вводит в игру, не теряя своей творческой чистоты и гореть в процессе творчества лишь на благо произведения не сгибаясь и не отклоняясь под тяжестью человеческих и божественных богатств, наполняющих его сердце».