Проект Екатерины II об устройстве тюрем

Проект Екатерины II об устройстве тюрем. А теперь вернемся к более раннему времени развития тюремного законодательства эпохе правления Екатерины II. Изучая историю царской тюрьмы, нам предстоит более подробно остановиться на вскрытии противоречий между законодательными предположениями и законодательными нормами, с одной стороны, и между законом и действительностью с другой.

Гернет, М. История царской тюрьмы. Т 1 М 1951-1956. с. 109Между предположениями тюремного преобразования и существовавшим тюремным законодательством нередко лежит целая пропасть.

В биографии известного обследователя тюрем различных европейских городов Джона Говарда рассказан, между прочим, интересный эпизод из его поездки в Россию в 1781 году. Желая застать тюрьмы в их действительности, неприкрашенном виде, он, не въезжая в город, вышел из экипажа и пршел по улице столицы пешком. Однако весть о его приезде быстро распространилась, и он немедленно получил приглашение на прием к императрице Екатерине во дворец.

Он отклонил это предложение, мотивируя свой отказ тем, что он приехал в Россию не для посещения дворцов, а для осмотра тюрем. Вместо приема и аудиенции у самодержавной правительницы России Говард предпочел разыскать палача этой правительницы и из беседы с ним убедиться, что, как он и предполагал, смертная казнь, считавшаяся отмененной в России, фактически не отменена и совершается в замаскированной форме и жестокими способами посредством кнута и плетей.

Там же Так Екатерине и не удалось обойти Говарда с той легкостью, с какой она заручилась благорасположением Вольтера и Дидро. Говард проявил в данном случае такие свойства исследователя, которых совсем не обнаружило большинство авторов работ по тюрем6ному вопросу. Они обычно не умели разглядеть наиболее темные стороны в положении мест лишения свободы и не учитывали, что слова законодателя, определяющие карательную систему, не совпадают с ее фактическим состоянием.

У Екатерины же такое расхождение слова с дело принимало особые размеры. В погоне за славой и популярностью она была особенно склонна к мертворожденным проектам, громким, напыщенным фразам, прикрывающим самую тяжелую фактическую действительность. В первые годы своего царствования Екатерина составила проект об устройстве тюрем. В него были внесены такие основные требования об организации тюрем, которые не только в России, но и в других странах были в полном противоречии с действительным положениям мест лишения свободы.

Ко времени составления проекта Екатерины идеи Говарда уже были известны в России, а в 1791 году даже принимались меры к их популяризации. Этим занялся первый в России юридический журнал, носивший такое обширное название Театр судоведения или чтения для судей и всех любителей юриспруденции, содержащий достопримечательные и любопытные судебные дела, юридические исследования знаменитых правоискусников и прочие сего рода происшествия, удобные просвещать, трогать, возбуждать к добродетели и составлять полезное времяпровождение.

Собрал Василий Новиков. Проект тюремной реформы ставил своей задачей дать подробные предписания такого устройства тюрем, которое учитывало критику Говардом состояния тюрем в разных странах. Знакомство с этим проектом представляет несомненный интерес уже одним сопоставлением того, что императрица писала для своей рекламы и что в действительности создавала для народа глубокая пропасть лежала между ее словом и делом.

Для рекламы этого проекта на самом деле было сделано немало. Англичанин Кокс, осматривавший тюрьмы в некоторых русских городах при Екатерине и напечатавший описание своего путешествия в Россию и другие страны, знакомит читателей с этим проектом. Через сто лет после того, как в России в 1873 году встал вопрос о тюремной реформе, проект Екатерины был извлечен из государственного архива и, трижды опубликованный в печати, преподнесен как вполне оригинальное творение ее гения Там же, внесшего великие начала любви и милосердия, которые были включены в наше уголовное правосудие великой преобразовательницею Там же. В качестве доказательства того, что проект был самостоятельным и оригинальным произведением Екатерины, автор приведенных выше слов указывает, что книга Говарда О тюрьмах и госпиталях появилась на английском языке в 1777 году, а на французском лишь в 1784 году и только после 1784 года ознакомила Европу с бельгийской тюрьмой в Генте, где находились в заключении бродяги и нищие, как в работных домах Екатерины.

Проект тюремного устройства был не творением гения, не актом любви и милосердия, а совершенно несбыточным фантазированием, в реальность которого, конечно, не верила и сама Екатерина, не сделавшая никаких попыток к реализации своего тюремного проектирования, если не считать того, что в Петербурге и Москве для показа иностранцам были устроены места заключения по ее проекту.

Мы называем проект плодом фантазии потому, что он исходил из полного отрицания русской действительности и совершенно не отвечал истинным намерениям Екатерины.

Главный интерес проекта заключается именно в полном его расхождении состоянием тюрем не только при Екатерине, но, как мы говорили выше, и много десятков лет спустя. В пенитенциарной литературе он не привлекает к себе внимания. Если о нем вспоминали в 1873 году, то сейчас же о нем и забыли, потому что он к тому времени был так же беспочвен, как и за сто лет перед тем. Беспочвенность проекта сказывалась и в намерении провести разделение заключенных по полу и при том с устройством отдельных тюремных зданий для мужчин и женщин, в разобщении следственных и осужденных, в создании особых тюрем для различных категорий осужденных вплоть до устройства особых тюрем для приговоренных к смертной казне, для содержания их перед казнью и пр. Сто статей проекта распадаются на несколько разделов, из которых основных три 1 о строении тюрем разного наименования для заключенных разных групп, 2 о содержании заключенных и 3 о тюремной администрации.

Особенностью первой части проекта об устройстве тюрем является размещение заключенных по их группам в специальных группах.

Так, проект намечал отделение уголовных преступников от заключенных за неплатеж долгов, а для первых создавал 1 подстражную тюрьму, 2 приговорную и 3 тюрьму для осужденных. Под подстражной тюрьмой разумелась следственная тюрьма, т. е. для предварительно заключенных в целях воспрепятствовать им уклониться от следствия и суда. Приговорная тюрьма предназначалась, с одной стороны, для приговоренных к срочному тюремному заключению, а с другой стороны - для приговоренных к ссылке.

При этом обе эти группы приговоренных также должны были содержаться раздельно. Тюрьма для осужденных в губернском городе должна была состоять из трех специальных подразделений 1 для приговоренных к смерти, 2 для приговоренных к вечному заключению и 3 для приговоренных к каторге. Везде проводилось разделение заключенных по полу. Таковы постановления проекта о классификации заключенных с делением их на группы по тяжести назначенного наказания.

Законодатель был уже вполне знаком с положительными сторонами такой классификации заключенных, но из последующего нашего ознакомления с фактическим состоянием тюрем в России мы увидим, сколько времени потребовалось для того, чтобы хотя бы в незначительных размерах провести такую классификацию в жизнь. Там же С точки зрения противопоставления пенитенциарного екатерининского проектирования и тюремной действительности представляют интерес многочисленные статьи проекта об архитектуре, санитарии и гигиене тюремных зданий.

Проект предписывал выбирать место для построения тюрем близ проточной воды и на вольном воздухе. Определялись размеры помещений для арестантов, размеры печей и лежанок при этих печах, окон в тюремных зданиях полтора аршина высоты. Предлагалось устилать тюремные дворы камнем. Особое внимание уделялось устройству тюремных больниц с койками, с тремя сменами белья на них, с больничными халатами и колпаками, ночными столиками при койках и колокольчиками при них для вызова врачебного персонала.

Этих ночных колпаков и колокольчиков на ночных столиках заключенные не дождались ни от самой Екатерины, ни от всех ее преемников династии Романовых, но они тысячами умирали в сырых казематах за крепостными стенами, в монастырских тюрьмах, умирали от голода и холода, от пыток и истязаний за стенами тюрем, замков и острогов, и потому настоящей иронией звучат эти предписания о вызове врачей и сиделок колокольчиками.

Говоря о режиме тюрем, проект устанавливал за неимущими заключенными право на бесплатное предоставление им одежды и пищи из общего котла с остальными заключенными. Вопросы о дисциплинарном взыскании обходились полным молчанием, кроме права тюремщика перевести арестанта в темную тюрьму замка, доведя об этом немедленно до сведения высшего начальства тюрьмы. О телесных же наказаниях в проекте нигде совсем не упоминалось, как будто их не существовало и не должно быть по мысли самого автора проекта, между тем разнообразнейшие виды телесного наказания самым широким образом применялись Екатериной.

Это лишний раз подтверждает, что проект тюремного устава был ее литературным творчеством для Вольтера, а не для России. Как бы для того, чтобы еще лишний раз подчеркнуть либеральность своих законодательных мероприятий, Екатерина предписывает сотрудникам тюремной администрации перед их поступлением на службу принимать торжественную присягу и клясться, что они с арестантами сурово поступать не будут, но человеколюбиво, без послабления, что будут доставлять им пищу, питие, одежду и прочее содержание без малейшего ущерба.

Проект предусматривал устройство одинаковых тюрем в губернских и уездных городах, но в последних с меньшим количеством камер. Однако проект, устанавливая эти два размера тюремных помещений, не учитывал различия количества заключенных в разных городах. Размер камеры определялся в три сажени длины, столько же ширины и в две сажени высоты, но количество заключенных для такой камеры не определялось.

Впрочем, от этих размеров были небольшие отступления в сторону увеличения или уменьшения. Так, например, для приговоренных к смертной казни предписывалось строить камеры-темницы с площадью в четыре квадратных сажени. Плодом чисто кабинетного творчества явилось проектирование особых зданий для каждой из трех групп, а именно 1 для шельмованных т. е. лишенных прав, 2 для скованных и 3 для тех, кои не скованы и не шельмованы.

В отношении тюремного режима предписывалось отбирать от заключенных орудия и ножи и давать каждому по состоянию одежду и прокормление. Приговоренный к каторжным работам лишался права сношения с другими. Каждого такого каторжного предписывалось содержать от общества прочих людей совершенно в отлучении и ни с кем ему сношения письменного или словесного не иметь. Проект строго предписывал не давать приговоренному к вечной каторге ни чернил, ни пера, ни карандаша, ни бумаги без разрешения суда и следить за всем им написанным.

Для общего надзора за местами заключения в губернии проект создавал специальную должность тюремного надзирателя и довольно широко и подробно определял круг его обязанностей. В числе этих обязанностей был и учет движения арестантов. Непосредственное же управление каждой тюрьмой вверялось по проекту так называемому тюремщику. Между прочим, проект обязывал его еженедельно доносить тюремному надзирателю в губернии о состоянии вверенного ему места заключения Там же. Проект допускал прием во все места заключения лишь при наличии письменного постановления городничего или исправника, в самой же тюрьме должна была вестись запись всех таких предписаний о заключении под стражу.

Статья 79 проекта требовала, чтобы арестантам в горницы пища в определенное время приносима была, чтобы в студное время тюремные не претерпевали от стужи или в жары от духоты, чтобы по времени и состоянию пристойную одежду имели.

К числу таких же статей, писанных напоказ, относилась и статья 41, которая устанавливала обязанность тюремной администрации не позднее трех суток сообщать каждому арестованному причину его задержания. Неисполнение этого требования должно было влечь за собою увольнение от должности. Вообще ряд статей проекта устанавливал разные гарантии против неправильного лишения той свободы российских граждан, которая в действительности ни во что не ставилась и нарушалась всеми, имевшими хотя бы какую бы то ни было незначительную долю власти. 3. Монастырские тюрьмы Под монастырскими тюрьмами понимаются места заключения при монастырях, с одной стороны. В виде монашеских келий обычного типа, с другой в виде казематов внутри стен, или наконец, в виде специально оборудованных тюремных зданий внутри монастырских стен Гернет, М. Н История царской тюрьмы.

Т 1 М 1951-1956. с. 266. Во всех этих случаях начальником монастырской тюрьмой является настоятель монастыря. А подчиненные ему монахи несли обязанности помощников в деле осуществления режима заточения. Они же несли и сторожевую охрану монастырских узников, если для этого не было прислано специальной воинской охраны.

В истории царской тюрьмы монастырское заточение занимает почтенное место. Объяснение этому факту дает В.И.Ленин. Перечисляя условия отделения церкви от государства 1905г Ленин говорил Только выполнение до конца этих требований может покончить с тем позорным и проклятым прошлым, когда церковь была в крепостной зависимости от государства, а русские граждане были в крепостной зависимости у государственной церкви, когда существовали и применялись средневековые, инквизиторские законы по сю пору остающиеся в наших уголовных уложениях и уставах, преследовавшие за веру или за неверие насиловавшие совесть человека, связывавшие казенные местечки и казенные доходы с раздачей той или иной государственно церковной сивухи Там же. Из монастырских тюрем самой старой была тюрьма при Соловецком монастыре.

История этой тюрьмы в значительной степени отражает историю всего монастырского дела. Историки уже давно обратили внимание на Соловецкий монастырь как на место, куда заточались преступники и лица, признанные опасными для государственного строя.

Некоторые из историков изучали также и архивные материалы монастыря. Так поступил М.А. Колчин, напечатавший в 1887году свое исследование Ссыльные и заточенные остроге Соловецкого монастыря в 16- 18 веках. Автор собрал богатый материал в архивах монастыря и лично осматривал места заключения в этом монастыре.

Его статьи представляют большой научный интерес. Монастырь был основан еще в 1437 году. Он был обнесен крепостью в 1584 году и несколько сот лет был несколько лет был не только местом монашеских молитв, но и ужасным местом заточения врагов православной церкви, государственного строя, уголовных преступников и жертв всякого рода произвола. Изучение истории монастырской тюрьмы в Соловках дало Колчину право сказать Ссылались сюда бунтовщик, государственный преступник и пьяный монах, религиозный сектант и разгулявшийся не в меру отеческий сынок, знатный вельможа и не помнящий родства бродяга.

Каждая историческая эпоха накладывала свой отпечаток на состав Соловецких ссыльных. На их составе сказывалось, к чему тяготела общественная мысль в данный период времени Там же. По внешнему виду монастырские стены и башни на них напоминают нам крепостные сооружения Шлиссельбургской и Петропавловской крепостей, историю которых мы рассмотрим в четвертом параграфе курсовой работы.

Монастырь был настоящей крепостью. Нахождение его на острове еще более сближает это место заточения с двумя другими твердынями российского самодержавия с Петропавловской и Шлиссельбургской крепостями. Но в Соловках эта крепость была, прежде всего, оплотом того православия, с которым был неразрывно связан абсолютизм царской власти. Местом заточения в XVI XVIII веках здесь служили преимущественно казематы, устроенные внутри башен, а также внутри крепостных стен как это было и в Петропавловской крепости.

Образцом казематов внутри башен является каземат, описанный Колчиным. В каземат можно было попасть лишь через помещение для стражи, которое было совсем темное. Такое состояние помещения для стражи не предвещало более удовлетворительного каземата для узника. В камеру заключенного вела двухаршинная дверь с небольшим в ней прорезом. Размеры камеры были 3 аршина ширины, 4 аршина длины, а высота была различная, и с трех аршин у двери она постепенно спускалась до полутора аршин у противоположного конца, где было прорублено окно. Оконное отверстие, проходившее через всю толщу стены башни, было в трех местах заделано застекленными рамами и в двух местах металлическими решетками.

Размеры окна были всего вершков шесть в квадрате. При таких размерах прорубленной в стене длинной дыры, доступ света в которую встречал на своем пути пять препятствий три рамы и две решетки, в камере была, конечно, темнота, только вблизи окна в самые светлые дни можно было читать, напрягая всю силу зрения.

Убранство камеры состояло из скамьи для спанья. Отапливание производилось кирпичной печкой. Заключенный в этот мрачный склеп живой покойник мог наблюдать через оконце расположенное против него кладбище. Такова была камера внизу башни, или, как говорит очевидец, под башней. Камера наверху башни была еще меньше ее длина была 2 аршина, ширина 1,5 аршина и высота 3 аршина. Для лежания служила каменная скамья в пол-аршина ширины.

Заключенный не мог в этой камере протянуться во весь рост. Пищу ему подавали через маленькое отверстие, прорубленное в двери. Тюремные казематы внутри крепостных стен были устроены в разных местах этих стен у Никольских ворот, у Святых ворот. Вот как описал Колчин такую камеру Мы зашли в узкий, длинный темный ход, проделанный внутри толстой тюремной стены. Идем по нему, сердце невольно сжимается, какой-то беспредельный страх завладевает, дрожь пробегает по телу при мысли, что дверь за нами закроется, и мы останемся в этом длинном каменном гробе. Но любопытство берет верх, и мы идем далее, пока, наконец, не наталкиваемся на небольшую дверь с маленьким окошечком в середине ее. За дверью чулан аршина полтора в квадрате, без всякой лавки, без окна, без всего того, без чего жить человеку нельзя.

В нем можно только стоять или сидеть, скорчившись. Лежать или сидеть с протянутыми ногами не позволяет пространство чулана, а скамьи для сиденья не полагается.

А несомненно, что здесь заставляли жить людей не один день Там же. Другие арестантские помещения были устроены под крыльцом Успенского собора, у Архангельских ворот в башне и в западной башне под названием Салтыковская, под Преображенским собором. Нахождение арестантов в разных местах монастыря вызывало большие неудобства для их охраны, поэтому делались попытки сосредоточить арестантов в подвалах монастырских зданий. Наиболее крупной такой попыткой было устройство в 1798 году двенадцати арестантских одиночных камер, или, как их тогда называли, чуланов в подвальном этаже двухэтажных палат, выстроенных еще в 1618 году. Позднее, в 1828 году, во втором этаже было приспособлено еще 16 чуланов, а в 1842 году надстроили еще и третий этаж. Тюремная стража, помещавшаяся ранее во втором этаже, была переведена в особое здание.

В начале 70-х годов прошлого века этот острог осматривал писатель Немирович-Данченко. Он поделился с читателями своими впечатлениями На меня тюрьма произвела отвратительное впечатление.

Эта сырая каменная масса внутри сырой каменной стены переносит вас разом на несколько веков назад. Жутко становилось мне, когда я подходил к ней Там же. Автор вошел в коридор нижнего этажа Узкая щель без света тянулась довольно далеко. Одна стена ее глухая, в другой несколько дверей с окошечками. За этими дверями мрачные, потрясающе мрачные темничные кельи. В каждой окно. В окне по три рамы, и между ними две решетки. Все это позеленело, прокопчено, прогнило, почернело.

День не бросал сюда ни одного луча света. Вечные сумерки, вечное молчание. Я вошел в одну из пустых келий. На меня пахнуло мраком и задушающею смрадною сыростью подвала. Точно я был на дне глубокого и холодного колодезя Там же. При посещении автором этого нижнего этажа острога арестанты содержались во втором этаже. Но в период с конца XVIII века и в первой четверти XIX века чуланы имели своих обитателей. Колчин привел список заключенных, содержавшихся в тюрьме Соловецкого монастыря с июня по октябрь 1786 года. Он воспроизвел его в том виде, как он был составлен настоятелем монастыря.

Просмотрев и проанализировав этот список, сделаем выводы. Из 16 заключенных один сидел 30 лет, пять человек от 20 до 27 лет, один 14 лет, от 5 до 10 лет три человека, от одного года до 3 лет четыре человека и менее года два человека. Характерно, что архимандрит Соловецкого монастыря, сообщая свои сведения обер-прокурору Синода, не мог в отношении семи лиц из 16 дать сколько-нибудь определенные сведения о причине их заточения в монастырскую тюрьму.

Ему самому не была известна причина заточения как раз тех лиц, которые проводили в тюрьме уже очень долгие годы, даже 30 лет. Вслед за группой в семь человек, причина заточения которых была неизвестна, идут на втором месте умалишенные заточенные четыре человека, и только один из них имел в прошлом совершенное преступлении убийство и он должен был содержаться в цепях впредь до выздоровления. Для него цепи являлись не то средством лечения, не то мерой предосторожности 20 лет мучили этого умалишенного цепями.

Указания на внешний вид и на вес цепей в монастырских тюрьмах имеются у Сахарова, видевшего такие цепи в Суздальском Спасо Евфимьевском монастыре, превращенном Екатериною в тюрьму для душевно больных. Одна из цепей, виденных Сахаровым, была длиною около двух аршин и весом до двух пудов. Она заканчивалась с одной стороны ершовым клином, а с другой- околошейным железным охватом с петлями, в которые продевался замок, вероятно, пропорциональной с цепью величины и тяжести Там же. На архимандрите лежала ответственность за сохранность заключенных.

В 1766 году Синод возложил на архимандрита Соловецкого монастыря и обязанности начальника той военной команды, которая была в монастыре для охраны заключенных А как де в одном монастыре первенствующая власть вы, архимандрит, то оную команду поручить в твое ведомство. Особая инструкция Синода преподавала настоятелю монастыря, как содержать умалишенных.

Они должны были содержаться вместе, а в случае буйства порознь. Хотя и предписывалось относиться ним с осторожностью, как к больным, но вместе с тем рекомендовалось не давать буйствующим некоторое время совсем пищи. Нельзя не признать наличия противоречия к ним, как к больным. Первое предложение было легче выполнить, чем второе. Самые условия заточения на отдельном суровом острове, отрезанном от материка, при широких полномочиях архимандрита открывали простор для его произвола.

Он был не только высшим духовным лицом на острове, не только главным тюремщикам, но и высшей гражданской властью, как бы губернатором, а вместе с тем и главнокомандующим военным караулом. Не в переносном, а в буквальном смысле он был с крестом и с мечом. Это открывало ему возможность сознавать себя здесь полновластным владыкой и не бояться никакой ответственности. Отсюда и проистекал длинный ряд всяких бесчинств настоятелей монастыря над их узниками во все время. Настоятель Афанасий, например, волочил по земле колодников, связанных веревками, а Варлаам и Досифей плевали колодникам в лицо и называли их погаными Там же. Возвращаясь к рассмотрению ведомости заключенных в острог Соловецкого монастыря, мы видим, что среди 16 колодников 1786 года был даже один неумышленный убийца, но и тот был заключен сюда пожизненно.

Из других уголовных преступлений, кроме убийства, указаны в ведомости лишь клевета и лжедонос, послужившие основанием для заточения пожизненно архимандрита одного из монастырей. В 1786 году уже пятнадцатый год. Не следует упускать из виду весьма растяжимое понятие клеветы и доноса, если они касались лиц, власть имущих.

Так, при Екатерине сюда попал иеромонах, решившийся обличать за жестокое обращение с крестьянами представителя местной власти по просьбе последнего Екатерина и заточила иеромонаха как беспокойного в Соловки. В одном случае основанием к содержанию в монастырском остроге была развратная жизнь отставного подпоручика, а в другом пьянство монаха, который в пьяном виде совершил какие-то преступления. Общее впечатление из знакомства с этой ведомостью говорит о самом широком произволе власти при ссылке в Соловецкий монастырь.

Бросается в глаза то обстоятельство, что, -по крайней мере в отношении тех лиц, причины заточения которых были известны, -только в одном случае было религиозное преступление, а между тем первым назначением монастырских тюрем была борьба с религиозными убеждениями сектантов. Вероятно, они находились среди тех семи содержавшихся в монастыре уже долгое время, причина заточения которых не была указана в ведомости 1786 года. Режим для сосланных в Соловецкий монастырь различался в зависимости от разных условий.

Сюда ссылали 1 под начала и 2под караул. Первая форма заключения была менее строгой, чем вторая, и была сопряжена с обязательными работами по монастырю на его нужды. Нередко в самом определении о ссылке указывалось, на какую работу должен быть определен сосланный. Тяжесть заключения фактически много зависела от социальной принадлежности сосланного.

Более состоятельные пользовались здесь разными льготами. Они могли откупаться от обязательных работ, могли иметь свои постели, носить свое платье. Обычно же заключенные спали на войлоке и на подушке из оленьей шерсти. Строго запрещалось давать заключенным виновные наказывались телесно или сажались на цепь. Впрочем, строгость режима менялась при различных настоятелях, одни из которых были сторонниками строгости, а другие были более мягки.

Питание менялось в зависимости от режима, примененного к тому или другому узнику. Оно могло состоять или только из хлеба и воды или даже из четырех блюд. Трудно приходилось тем сектантам, которые употребляли для пищи свою посуду и не считали возможным принимать пищу, окропленную святой водой в остроге было обыкновение перед раздачей пищи окроплять ее, а это в глазах сектантов означало осквернять ее и делать непригодной для принятия. Только позднее узникам удалось добиться права брать из котла эту пищу до ее окропления.

Питание м производилось за счет милостыни богомольцев. Конечно, наличие денежных средств у арестантов состоятельного класса давало им возможность питаться более удовлетворительно. А нуждавшиеся получали небольшой заработок от продажи их изделий богомольцам. Эти богомольцы навещали монастырь в летнее время, и тогда режим становился более строгим, чем зимой. Необходимым дополнением для поддержания режима заточения и для соблюдения монастырских правил было лобное место, т.е. площадь для производства наказаний плетьми, палками, батогами, розгами и шелепами.

Знакомый с архивными делами Соловецкого монастыря Колчин писал, что много в этом несчастном месте истрепано плетей, изломано батогов и березовых прутьев много изуродовано человеческих спин, изорвано у несчастных жертв кожи мяса. Если припомним сделанное выше описание тюремных камер в стенах крепости, в его башнях и в здании острога, то не приходится удивляться, что в далекой северной обители было воздвигнуто это лобное место и что оно не было в запустении, что на нем работал палач в рясе по приказу наместника святой обители.

И тихая обитель тогда оглашалась воплями 6наказуемых. А в казематах монастырской тюрьмы, не прерываясь, шло своим чередом душевное страдание заживо замурованных там людей. Душевные муки соперничали с физическими страданиями, какие несла с собой эта средневековая тюрьма. 4. Шлиссельбургская крепость Шлиссельбургская крепость старшая родная сестра Петропавловской крепости.

Эти крепости роднит между собой общая их история на протяжении двух столетий. Одну из них Петр I завоевал, другую основал таким образом они обе связаны с именем Петра. Их двухвековая история связана с историей самодержавия, и его конец был их концом. Обе они, вместо того, чтобы быть оплотом против внешних врагов, превратились в места заточения так называемых государственных преступников и важнейших уголовных преступников Гернет, М. Н История царской тюрьмы.

Т 1 М 1951-1956. с. 226. Они находились одна от другой всего на расстоянии 60 километров. Наличие на таком небольшом расстоянии двух тюрем говорит о том, что, когда дело касалось безопасности самодержавного строя, российские самодержцы никогда не останавливались ни перед какими расходами. В течение значительного периода времени каждая крепость была рассчитана на небольшое число заключенных, содержание которых обходилось само по себе дешево, но дорого стоили специальная администрация и охрана этих крепостей.

Строгого разделения между назначением Петропавловской и Шлиссельбургской крепостей большею частью не проводилось, но первая из них нередко оказывалась преддверием второй. В Петропавловской было удобно содержать обвиняемых до окончания дознания, следствия или суда над ними, после чего часть из них переправляли в Шлиссельбургскую крепость для казни там или заточения на бесконечно долгие годы. Впрочем, такого различия в распределении заключенных по крепостям долгое время строго не проводилось. Лишь за последние 90 лет существования царизма Шлиссельбургская крепость принимала за свои стены исключительно осужденных, а Петропавловская крепость продолжала гостеприимно открывать свои двери как подследственным, так и осужденным.

Обе тюрьмы не соперничали между собой и имели одинаковую историю, но за последние тридцать лет царизма история Шлиссельбурга более красочна. Самым ранним описанием внешнего вида Шлиссельбургской крепости является статья Прогулка в Шлиссельбург, помещенная в Отечественных записках за 1823 год. Неизвестный автор статьи посетил эту крепость и даже провел в ней ночь осенью 1822 года и был принят комендантом крепости Плуталовым.

Он оставил описание, не отличающееся своей полнотой, но представляющее для нас интерес именно как наиболее раннее. Недостатки описания восполняются до некоторой степени гравюрой вида этой крепости. Места заточения в Шлиссельбургской крепости были сложены из кирпича, камня и железа, как и вся крепость.

Проходили одно за другим десятилетия, а Секретный дом и верхние номерные казематы продолжали стоять как будто по-прежнему прочно и крепко. Но так было лишь по внешнему виду. В действительности дело обстояло иначе. Здания, замкнутые в тесном кругу, окруженные стенами, затруднявшими вентиляцию, не допускавшими солнечного света, подвергались разрушительному действию сырости. Не выдерживали этой сырости деревянные части построек, а еще более не выдерживали ее сами заключенные.

Администрация крепости заботилась о поддержании тюремных помещений главным образом постольку, поскольку это было необходимо в целях недопущения побегов. В первой половине 1849 года разрабатывался проект о расширении арестантских помещений в Шлиссельбургской крепости. Возможно, что царь, как это было в процессе декабристов, был озабочен своевременным заготовлением тюремных камер для обвиняемых по новому крупнейшему политическому процессу петрашевцев. Возникало предположение обл устройстве второго этажа над Секретным домом, но архитектор Сорокин признал это невозможным, так как фундамент не выдержал бы новой добавочной нагрузки.

Был и второй проект пристроить новое здание к стене замка но в таком случае еще более уменьшился бы и без того небольшой двор для арестантских прогулок. Поэтому архитектор предложил для увеличения двора занять часть плаца от Колокольной башни до кузницы, обнести добавочную площадь стеной, а намеченное пристройкой к крепостной стене двухэтажное здание предназначить для 25 арестантов.

Царь с этим проектом не согласился. Выдвигал Сорокин и третий проект. В тот момент так называемые нумерные казармы не были заняты арестантами. Из объяснения Сорокина видно, что верхний этаж этого двухэтажного здания был занят под цейхгауз, а нижний под жилые части инвалидной команды в нижнем этаже, кроме того, была и церковь. Сорокин предполагал перевести цейхгауз в башню Головина, а в нижнем этаже номерных казарм разместить всю роту солдат целиком.

Во втором же этаже он проектировал поместить исключительно арестантов. Подробное описание обоих этажей номерных казарм найдено мной в архивном деле 1794 года Там же. В деле номерные казармы именуются Секретным домом. В объяснениях Сорокина добавлено, что при казематах верхнего этажа имелись караульни, освещавшиеся небольшим окном на галерею. Этот третий проект расширения арестантских помещений также не получил осуществления, что, вероятно, объяснялось тем, что к середине 1849 года надобность в добавочных арестантских помещениях временно миновала, так как число обвиняемых по процессу Петрашевского уменьшилось до двух с половиной десятков.

Ознакомление архитектора Сорокина в 1849 году с состоянием здания Секретного дома вновь показало малую пригодность для проживания в нем узников без самого большого ремонта дома. В январе 1850 года этот вопрос и был поставлен на очередь. По представленной в марте смете расход был исчислен в 3299 руб. Приходилось производить работы такого рода, которые совершенно исключали возможность оставления арестантов на время ремонта в их камерах.

Заключенные были выведены из Секретного дома и, как говорится в рапорте, размещены в верхних казематах, по примеру прежних таких же случаев. В августе 1850 года ремонт был закончен и 16 августа третье отделение разрешило перевести заключенных обратно в тюрьму, названную в одном из этих рапортов домиком для секретных арестантов. Эта уютное название мало вяжется с режимом каменной твердыни.

Совершенно особенной перестройке подвергалась одна из камер 1 в 1852 году. Внутри камеры была устроена поперечная решетчатая перегородка с такой же дверью, она последней была укреплена надежная задвижка с висячим замком. Эта перегородка лишала заключенного возможности подходить к окну, которое он беспрерывно раздвигал, производя криком своим большое беспокойство. Входную дверь в камеру оковали железом. Очевидно, здесь содержался человек, потерявший рассудок. К периоду 60-х годов относится описание Шлиссельбургской крепости и Секретного замка, сделанная узником этой крепости, участником польского восстания и членом центрального комитета восстания Брониславом Шварцем.

Это самая обстоятельное и полное описание крепости самим ее заключенным. Оно настолько ценно для истории Шлиссельбургской крепости, что я приведу подлинный текст целиком Там же. Шварце был доставлен на остров, на котором воздвигнута Шлиссельбургская крепость, к кордегардии. От кордегардии тянулся длинный крытый коридор, состоящий из аркад, расположенных вдоль глубоко выложенного камнем рва на коридор выходили двери и окна тюремные или другие, какие этого я тогда разобрать не мог, а через ров на расстоянии несколько десятков шагов друг от друга были перекинуты сводчатые мостки Высоко над валом развевался желтый штандарт с царским двуглавым орлом.

Перешли через мост, и тут я увидел знакомый мне по Европе, но редкий в России, средневековый секретный замок. Две круглых гранитных серо-желтых башни с узкими бойницами, такая же гранитная стена, а посредине чернели огромные ворота со сводами, перед ними, над заворачивающимся рвом, висел новый помост, больше, прежних.

Все указывало на то, что некогда здесь был мост подъемный, совершенно так, как и в старых замках Франции или Германии. Узкий поросший травой сток отделял стены от канавы Низкий одноэтажный флигель перегораживал замкнутое пространство надвое и неприятно резал глаза той казенной грязно-желтой краской, которой отличаются русские остроги, казармы и больницы его окна, с толстыми железными решетками, были довольно велики, но почти все заслонены остроумными щитами, пропускавшими свет только сверху и не позволявшими несчастному узнику видеть того, что происходило на дворе. Вершина кровли доходила до уровня окружавших замок стен, а громадный чердак сквозился маленькими полукруглыми оконцами там и сям торчали белые трубы, а прилепленные с двух сторон дома деревянные пристройки с будками указывали, что здесь и находится кордегардия.

Вс это - и старые гранитные стены, и желтый флигель ипочерневшие кордегардии, и полосатые будки, и деревянныебарьеры, тянувшиеся перед всеми постройками, и какая-то полуразрушенная конура в углу двора рядом с железной дверью было серо, угрюмо, жестоко и мертво Там же. Шварце рисует подробный план Секретного замка Тюрьма была невелика она состояла всего из десяти одиночек, номеров, с коридором посередине.

Три номера 8-й, 9-й 10-й выходили окнами во двор камеры отделялись друг друга пустыми промежутками, выходившими на коридор на них отворялись двери одиночек.

Другие семь номеров были обращены окнами в противоположную юго-западную сторону, т. е. в палисадник, находившийся между тюрьмою и стеною замка туда могли входить только солдаты. В семи номерах было только по одному окну, в 1-м, 4-м и 7-м номерах - по два. Один ряд камер имел то преимущество, что там можно было разговаривать с соседом, конечно, если он имелся другая же сторона отличалась тем, что иногда сюда заглядывало солнце, а из окон открывался вид на двор, если только никто по нему не гулял, потому что во время прогулки окна заслоняли щитами. В конце коридора, ближе к воротам, были сени с кухней и кордегардией для крепостных служителей в другом его конце находилась такая же казарма для солдат Там же, стр.27-28 Этот же узник сделал очень точное описание тех двух камер Секретного дома, в которых протекли семь лет его шлиссельбургского заточения.

Сначала он был помещен в камеру 3. Этот номер был написан на кожаном фартуке, который закрывал оконце во входной в камеру двери, окрашенной в темно-зеленый цвет. В этот же цвет были окрашены вещи внутри камеры, где стояли крохотный зеленый столик, зеленый, табурет и грязно-зеленого цвета койка с тощим матрацем, покрытым серым больничным одеялом.

Стоявшая в углу параша довершала меблировку. Столик стоял под довольно высоко расположенным окном с решеткой изнутри камеры из дюймовых полос железа.

Между полосами решетки было такое пространство, что легко могла бы пролезть голова ребенка. Окно не было ни закрашено, ни заслонено, и заключенный сквозь стекла часть гранитной стены и часового с ружьем. Подоконник был деревянный, широкий, так как толщина стен была, вероятно, в аршин. Белые стены с широкой темной полосой внизу подпирали белый потолок. Белая каменная печь, выступавшая в углу, у двери, с топкой в коридоре отапливала сразу две камеры эту и соседнюю. Пол был окрашен в красную краску.

Размер камеры - 3 на 6 шагов, или 2 квадратные сажени. У Шварце составилось впечатление, что здесь все освежалось, белилось и мылось, но тесная и темная камера была невыразимо угрюма и мертва. Так как солнце почти совсем не попадало в камеры, то разводилась большая сырость. От сырости у Шварце развилась цинга и выпали все зубы, кроме четырех. Из камеры 3 узник был переведен в 1. Здесь было два окна, и размер камеры 6 на 6 шагов. Позднее он был переведен на южную сторону, в камеру 7. В ней ранее содержался, как ему сказали, Бакунин, которому была предоставлена лучшая камера.

Отсюда Шварце пытался устроить побег посредством пролома потолка, через чердак. Это вызвало устройство железных решеток на слуховых окнах чердака. Приведенные нами сведения о строительстве в Секретном доме - последние по времени за период 1825-1870 гг. В 1870 году, когда единственным узником Секретного замка являлся Шварце, возник вопрос о закрытии Шлиссельбургской государственной тюрьмы.

В приказе по военному ведомству 12 августа 1870 г. было указано на повеление Александра II от 8 августа Выборгскую военно-исправительную роту в полном ее составе переместить в здание упраздненной Шлиссельбургской крепости и затем именовать Шлиссельбургской военной исправительной ротой. Было приказано числить по штату в этой роте 200 арестантов, помещение же приготовить на 600 мест. Но секретная тюрьма в Шлиссельбурге оказалась закрытой не навсегда. Через полтора десятка лет здесь было отстроено новое здание, и начался в истории этой тюрьмы новый страшный период.

В промежуток же времени, когда Шлиссельбург не принимал за свои стены заключенных по делам политического характера, их принимала в широких размерах вновь отстроенная в начале 70-х годов тюрьма Трубецкого бастиона Петропавловской крепости. Заключение В работе были рассмотрены проблемы, связанные с историей развития системы мест лишения свободы. Перечислим, какие именно - произвол тюремной администрации - незаконные основания для пребывания заключенных в тюрьме, которые были рассмотрены на примере Монастырские тюрьмы - неблагоприятные условия содержания заключенных - безразличие властей к произволу, царившему в местах лишения свободы.

Первоначально тюрьма служила единственно способом лишить арестанта возможности скрыться от суда и наказания. Государство совершенно пренебрегало личностью преступника или даже только подозреваемого в преступлении. В зловонные и тесные помещения, часто подземные погреба, бросались без разбора приговоренные и подследственные, взрослые и малолетние, мужчины и женщины тюремные сидельцы кормились преимущественно подаянием, голодали, болели и умирали во множестве от цинги и заразных болезней.

Именно на рассмотрение таких вопросов и сделан упор в данной курсовой работе, приведено много примеров негуманного содержания арестантов и бесчеловечного отношения к ним.