Реферат Курсовая Конспект
Лекция III - раздел История, История сословий в России Формула, Выражающая Ход Уравнения Сословий. — Место Сословного Госу...
|
Формула, выражающая ход уравнения сословий. — Место сословного государства в ряду преемственно сменявшихся общественных союзов. — Влияние сословного деления на политический порядок. — Исторические процессы, открывающиеся в истории сословий. — Памятники права как единственно надежные источники истории сословий.
Формула, выражающая ход уравнения сословий.Положение, сейчас высказанное мною об отношении сословного неравенства к дробности сословного деления, следует сопоставить с другим общим фактом, который мы заметили, обратившись к изучению сословного строения общества. Этот факт состоит в том, что сословное разъединение не было устойчивым состоянием общества, что им отличались вообще первые периоды политического общежития; но, достигнув известного напряжения, оно сменялось стремлением к сближению и уравнению сословий. Понятно, что это стремление обнаруживалось раньше и идет быстрее там, где сословия с самого своего возникновения стояли ближе друг к другу и где, вместе с тем, сословное деление было дробнее. То есть степень взаимного отчуждения сословий и их дробности обусловливается их происхождением. Отсюда следует, что то или другое их происхождение оказывало действие не только на характер, но и на продолжительность сословного склада общества. Известно, с каким упорством в государствах, образовавшихся путем завоевания, сословные различия держались не только против уравнительных идей, но и против открытых нападений низших классов на преимущества высших. Из сопоставления обоих указанных положений можно вывести следующее третье: уравнение сословий идет тем труднее, чем проще сословное деление и чем резче сословное неравенство. Иначе говоря: скорость сословного уравнения находится в прямом отношении к сложности сословного деления и в обратном отношении к степени сословного неравенства.
Этими тремя положениями и обозначается ход сословного строения обществ. Политическое общежитие, повторяю, обыкновенно начиналось установлением сословного неравенства и продолжалось уравнением сословий, ауспех этого уравнения зависел от большей или меньшей дробности сословного деления и от степени сословного неравенства. Теперь рассмотрим внутренние условия сословного строения, чтобы видеть, какие силы управляли его ходом. Это поможет нам определить влияние сословного склада на государственный порядок.
Место сословного государства в ряду преемственно сменявшихся общественных союзов.Чтобы заметить эти условия и силы, надобно припомнить, какое место занимает сословное государство в ряду преемственно сменявшихся общественных союзов. Политическому общежитию, основанному на целях общего блага, как известно, предшествовали естественные союзы, завязанные кровным родством. В этих союзах не было равенства, но не было исословий. Их место занимало разделение по возрасту: старшие составляли правящий класс, младшие — управляемое общество. В современном государстве тоже нет равенства итоже нет сословий; их место занимают изменчивые экономические состояния. Наиболее налогоспособные, т.е. наиболее состоятельные, прямо или косвенно руководят делами государства, анаименее состоятельные волей-неволей подчиняются этому руководству. Может быть, икапитал утратит политический вес, уступив свое место другой силе — например, науке, знанию. По крайней мере, овозможности управлять обществом средствами этой силы давно мечтали многие, мечтают итеперь. В государственном механизме, который будет приводиться в движение этой силой, также не будет ни равенства, ни сословий; их место займут ученые степени, и в законодательных собраниях депутаты с цензом очистят скамьи для делегатов ученых обществ.
Каждый из этих трех политических порядков построен по типу мелкого частного союза, который, очевидно, имел или получит вобщежитии господствующее значение в момент построения соответствующего ему порядка. Отношения классов в кровном союзе, т.е. по возрастным критериям, сняты, очевидно, с отношений поколений всемье, т.е. отца, сына и внуков. Прототипом современного государства ценза, очевидно, служит акционерная компания: здесь политический вес лиц зависит от количества голосов, аколичество голосов, как вакционерной компании, определяется количеством акций. Будущее государство власти знаний и науки устроится по образцу школы с разделением на учеников и учителей и с подразделением последних на старших и младших.
В каждом союзе порядок наводится особой силой. В первом случае такой силой служит власть родителей или старших, во втором — сила капитала, в третьем — авторитет знания. По какому типу построено сословное государство и какая сила руководит в нем отношениями? В нем легко заметить две особенности: во-первых, наследственность сословных прав и, во-вторых, различие занятий, обусловливаемое различием наследственных прав. Наследственность прав есть юридический принцип, выработанный в кровном союзе согласно с общим началом этого союза, по которому все отношения определяются происхождением, т.е. становятся наследственными; и права, однажды приобретенные, переходят к потомству приобретателя. Эта идея особенно ясно сказывается в преимуществах линии старшего сына, какие замечаем в кельтских кланах. Значит, сословное государство — ближайший преемник родственного союза. Вот его исторический возраст, место в процессе развития людского общежития. Различие сословий по занятиям указывает на момент экономического развития, с которым совпадало возникновение сословного государства. Кровные естественные союзы, соединяясь, складывались в искусственные государственные общества в то время, когда начиналось разделение труда, когда кровные союзы переставали делать сами все им нужное и начиналась специализация занятий. Легко понять, что возникшая отсюда необходимость хозяйственного обмена между кровными союзами и была причиной искусственного соединения этих союзов вгосударство. Итак, наследственность сословных прав указывает на генетическую связь сословного государства с родовым союзом, а сословное разделение занятой есть то новое начало, которое было причиной соединения родовых союзов в государство.
Влияние сословного деления на политический порядок.Согласно с этим началом, люди в государстве должны были привыкать к связям, которых не знали прежде. В кровных союзах соотечественниками считались родственники. Принадлежность к союзу рассматривалась как неизменное определение судьбы, и переход вдругие союзы был немыслим как физическая невозможность,
как перемена пола. С образованием государства родственный круг разбивался по месту жительства, по занятиям, по общественным состояниям, забывая своего общего предка. Этим начинался новый подбор людей. Своих и чужих стали различать не по генеалогическим воспоминаниям, а по сходству занятий и состояний, а также прав и обязанностей по отношению не к общему предку, а к общему государю. Сходство целей, понятий, нравов, прав и обязанностей, разнообразных житейских отношений рождало новую могущественную связь между людьми — сословный интерес, занявший место чувства кровного родства.
Эта новая кристаллизация общества сильно действовала на законодательство. Задача закона — примирять частные интересы с общими, на которых держится государственный союз. Мелкие частные интересы, обобщаясь путем сделок или разъединяясь взаимной борьбой, соединяли отдельных лиц в крупные группы или разбивали уже образовавшиеся общественные соединения на мелкие части. Сообразуясь с ходом этого подбора, законодательство или создавало из однородных мелких классов крупные сословия, или крупные сословия делило на мелкие классы, обобщая или дробя распределяемые между ними права и обязанности.
От этой законодательной растасовки зависело и положение государственной власти. Если общество распадалось на мелкие части, которые никак не могли сложиться в крупные, плотные сословия, власть насильственно соединяла их для совокупной деятельности во имя общих интересов. Если в обществе сильно сознание этих интересов, его части поневоле повинуются объединяющей их власти, потому что не могут ни соединиться все дружно против нее по причине взаимного антагонизма, ни подчиниться одной из частей из-за слабости каждой из них. Таким образом, рознь и дробность общественных групп ведут к усилению государственной власти, к развитию политической централизации.
Иной род отношений устанавливался, когда общество делилось на крупные классы. Государственная власть или пользовалась содействием всех их, если они действовали согласно, или опиралась на один из них, чтобы подчинить себе другие, если они были во вражде друг с другом. В обоих случаях государственная власть принуждена была делиться своими полномочиями с сословиями, но государственный порядок строился неодинаково: в первом случае, при единодушии сословий, сословные интересы становились общими интересами государства, во втором — интересы одного сословия торжествовали над общими интересами государства и делали государственную власть своим орудием. В средневековой Европе три сословия, призывавшиеся к участию в государственном управлении, — духовенство, дворянство и буржуазия — представляли особые государства, между которыми с причудливой чересполосицей поделены были государственная территория и работавшее на ней низшее население. Так что средневековое западноевропейское государство можно назвать федерацией трех сословных государств, соединенных в лице короля только династической связью. Это отношение сословного деления к политическому порядку можно выразить в таком положении: верховная власть в сословном государстве тем более подчиняется сословиям, чем их менее и чем резче они разъединены. Иначе говоря: сила давления сословных интересов на общие находится в обратном отношении к дробности сословного деления.
Исторические процессы, открывающиеся в истории. Отсюда можно видеть, что дает нам, т.е. какие исторические процессы вскрывает история сословий. Из истории образования сословий мы узнаем, как борются между собой частные интересы, как в этой борьбе из частных интересов вырабатывается путем обобщения и примирения сознание общих интересов, или как последние терпят крушение, разлагаясь на частные. Другой процесс вскрывается в истории разрушения сословий. Чем плотнее и замкнутее сословие, тем сильнее сжимает оно отдельных лиц своими требованиями, понятиями и нравами, сковывая личную свободу. Чем крупнее сословные группы и чем неравномернее распределены между ними права и обязанности, тем труднее переход из одного сословия в другое, тем более стеснено лицо в выборе житейских путей, тем более оно поглощено сословными интересами и тем труднее дается ему осознание интересов общих. Поэтому уравнение сословий есть одновременное торжество и общего государственного интереса, и личной свободы. Значит, история сословий вскрывает нам два наиболее скрытых и тесно связанных друг с другом исторических процесса: развитие осознания общих интересов и высвобождение личности из-под сословного гнета во имя общих интересов.
Памятники права как единственно надежные источники истории сословий. Итолько в памятниках сословного законодательства можно уловить оба этих великих и глубоко скрытых исторических процесса. Напрасно будем искать их верное отражение впроизведениях литературы и искусства. Такие произведения — плоды индивидуального сознания, а в индивидуальном сознании явления общественной жизни, отражаясь, преломляются под известным углом, и историческая критика доселе не нашла надежного способа точно измерять этот угол преломления. Факты общественной жизни в сознании наблюдателя становятся идеями, т.е. перестают быть фактами и возвращаются в ряд последних, когда облекаются в законодательные постановления. Общество, как живое и мыслящее существо, говорит своим особым языком, не похожим на тот, каким выражается индивидуальный ум. Последний выражает свои идеи логическими понятиями или художественными образами, а первое говорит юридическими нормами. Поэтому вы не удивитесь методологическому правилу, которым я закончу предварительные замечания свои о цели и приемах исторического изучения сословий и которое вместе стем объяснит вам, почему я в истории сословий вРоссии буду опираться только на ограниченный запас источников. Общество сословное или бессословное надобно изучать не в кабинете литератора и не в мастерской художника, а в законодательномховете и судебной камере. Я знаю только одно место, где встречаются и объединяются оба этих процесса, из которых, собственно, и слагается вся история, — и работа индивидуального ума, и движение общественного сознания. Это место — университетская аудитория.
Изложив эти общие соображения, которые послужат нам руководством при изучении истории сословий в России, перейдем ксамому предмету изучения.
Лекция IV
Скудость литературы по истории сословий в России. — Постановка изучения нашей истории в тридцатых и сороковых годах как одна из причин этой скудости. — Перечень важнейших сочинений по истории русских сословий. — Пробуждение интереса к истории русского общества в пятидесятых годах и связь его с реформами минувшего царствования. — Научный интерес к историческому изучению русских сословий. — Общая характеристика сословного процесса в России сравнительно с западноевропейским. — Изменчивость и разнообразие оснований сословного деления русского общества. — Периоды истории русских сословий.
Скудость литературы по истории сословий в России.Изучение истории сословий вРоссии я должен начать коротким очерком того состояния, в каком находится в нашей литературе изучение этого вопроса. Литература по истории сословий в России является едва ли не самым юным отделом в составе молодой русской исторической литературы. Главной причиной этой запоздалости истории русского общества надобно считать постановку дела изучения отечественной истории. [6] После Карамзина в нашей исторической литературе образовались два направления, которые, как серьезно и напрасно думали сторонники того и другого, существенно отличались друг от друга, даже исключали одно другое. Одно из этих направлений обращало преимущественное внимание на историю государства, другое — на историю общества. Исследователи этого второго направления, впрочем, изучали не столько процесс сословного расчленения русского общества, сколько жизнь народа вообще. Народ — вот что составляло, предает исторических изысканий целого ряда умных и даровитых исследователей и что они считали единственным предметом, достойным исторического изучения.
Постановка изучения нашей истории в тридцатых и сороковых годах как одна из причин этой скудости.Термин «народ» покрывал собою общество, апод «народом» разумели преимущественно или исключительно простонародье. В литературе тридцатых и сороковых годов образовалась даже целая историческая теория, которая довольно складно построила всю историю России не столько на ее действительных процессах, сколько на диалектическом развитии понятия о народе, т.е. того значения, какое придавалось этому понятию. Люди, державшиеся этой теории, конечно, не могли не знать, что и в нашей исторической жизни действовали общественные стихии, которые никак нельзя было бы подвести под такое понятие о народе; что и у нас из так называемой массы выделялись и действовали на ее поверхности высшие классы. Из затруднения, в какое ставились исследователи этим противоречием, они старались выпутаться двояким путем. Они или утверждали, что высшие классы выделялись из народа политически и экономически, как это было в древней Руси, не отрывались от него нравственно, жили одной с ним жизнью, проникались одинаковым духом; или же исследователи уверяли, что высшие сословия, отрываясь от народа, как это пошло со времени Петра, становились против народа, являлись отщепенцами, которые изменяли народным началам, и как изменники переставали принадлежать народу, становились чуждым фактом для его истории.
При таком взгляде на общественное расчленение, высшие классы являлись наростом на народном теле, вредным в практическом отношении и бесполезным в научном. Таким образом, история общественных классов превращалась в назидательную или обличительную повесть об отношениях общественных верхов к общественным низам, о спасительном единодушии обеих общественных половин или о гибельном их антагонизме, причем честь единодушия всецело падала на народ, а ответственность за антагонизм возлагалась на высшие классы. Соответственно такому взгляду главными источниками изучения истории общества выбирались не памятники права, а либо предания о массовых, гуртовых движениях народа, либо жалобы древнерусских публицистов на неправды высших сословий по отношению к народу. В таком взгляде, если выкинуть из него излишнее обилие общих мест и положений, останется много погрешностей и, прежде всего погрешность физиологическая. Нарост хотя и нарост, но остается органической частью живого существа, которая принимает участие в жизни организма и даже иногда более активное, чем нормальная часть организма. Он вытягивает соки из организма и, смотря по состоянию последнего, либо истощает его, либо освобождает от вредных соков. Притом в этом взгляде было много несообразностей. Высшие классы представлялись как изменники народным началам, враги народа. На их отчуждении от родного народа строили даже целый, небывалый период нашей истории, начинавшийся деятельностью Петра, и весь смысл этого периода полагали в нравственном отчуждении высших классов от народной массы. Добрые люди, державшиеся этого направления, сами того не замечая, вносили даже анархическую тенденцию в свои исследования. Они, подобно царю Ивану Васильевичу Грозному, беспричинно клали опалу на все высшие классы, а о простом народе говорили, что на него гнева и опалы нет. Эта, если можно так выразиться, демомания, или аристофобия, доходила даже до нарушения-лояльности, - до нанесения политической обиды высшим классам. Ведь последние не тайком прокрадывались в наше общество, а существовали сведома и разрешения законной верховной власти, и их законные права и положение вгосударстве чрезвычайно точно определены в IX томе Свода Законов.
Перечень важнейших сочинений по истории русских сословий.Серьезный интерес к историческому изучению русских сословий был пробужден не ранее или немного ранее пятидесятых годов текущего столетия и всего более возбужден был этот интерес покойным Соловьевым. Его старшие ученики работали в указанном им направлении и развивали его мысли в целом ряде дельных и трудолюбивых исследований. [7] Отзвук этого нового пробудившегося интереса слышен как в пространной истории Соловьева, так и вего отдельных статьях. В «Истории России» Соловьев или исследует обстоятельно, или лишь общими чертами отмечает ход сословного расчленения русского общества всюду, где этот ход становится уловим. И, что еще важнее, этот процесс у него поставлен в связь сусловиями, действовавшими не только в политической, но по временам и в экономической жизни народа. Живость, скакой пробужден был этот интерес, вы почувствуете, читая, например, «Исторические письма» — одно из наиболее свежих произведений Соловьева, появившееся в1858 г. В свое время эти письма читались сбольшим интересом и не утратили своего значения доселе.
Такое недолгое прошлое имеет за собою научная обработка истории русского общества. Вот почему нельзя удивляться скудости литературы по этому предмету. Этой литературой, по крайней мере, всем, что в ней заслуживает чтения, можно овладеть довольно в короткое время. В пятидесятых годах и позднее появляются вслед за порядочным для своего времени сочинением Пло-шинского «Городское или среднее состояние русского народа», напечатанным в 1852 г., статьи г. Чичерина, особенно его исследование «Холопы и крестьяне в России в XVI в.», потом цельная монография Беляева «Крестьяне на Руси», представляющая опыт полной истории этого сословия и особенно ценная по обилию впервые изданных материалов, в ней напечатанных, далее ряд очерков г. Победоносцева по истории крепостного права в России со времени Уложения. В конце шестидесятых годов было напечатано сочинение Пригары «О городских состояниях в России при Петре Великом», представляющее опыт истории городских состояний не только в это царствование, но идо него. Наконец, в 1875 г. вышел I том сочинения г. Дитятина «Устройство и управление городов в России», представляющий очень хорошо составленный очерк истории городов в России до XVIII в. и историю их устройства до жалованной городовой грамоты 1785 г. включительно. Любопытно, что доселе не встречаем дельной, полной истории двух высших сословий России — дворянства и духовенства. Есть, правда, два общих сочинения по истории дворянства в России, из которых одно принадлежит Яблочкову, а другое Порай-Кршицу, [8] но эти сочинения заслуживают мало внимания. Серьезно и трудолюбиво составленное сочинение, но специальное, излагающее историю дворянства со времени Петра, принадлежит Романовичу-Слав атинскому («Дворянство в России»). По истории духовного сословия есть обширная и дельная монография г. Знаменского «Приходское духовенство в России со времени реформы Петра». К сожалению, эта монография очень мало касается положения этого класса в древней России. Такой пробел в нашей исторической литературе надобно объяснять особенной трудностью и сложностью истории этих двух высших классов. Наконец, совсем не было сделано попытки представить связное изложение истории сословий в России в их взаимодействии. Я знаю один монографический опыт такого рода в «Истории местного управ-
ления в России» (1868) г. Градовского. Описывая устройство провинций в Московском государстве XVI и XVII вв., автор хотел представить положение и взаимоотношения трех основных классов русского общества: служилого, городского и земледельческого. К сожалению, этот опыт остановился на первом томе. [9] Вот почти все, что есть в нашей литературе крупного и ценного по истории общественных классов в России, если не упоминать оразных мелких статьях. Своим курсом я хотел бы несколько восполнить этот пробел, представив короткий и сжатый, более конспективный, очерк истории сословий в России и их взаимоотношений до той эпохи, когда они получили свой окончательный склад.
Пробуждение интереса к истории русского общества в пятидесятых годах и связь его с реформами минувшего царствования.Понятно, чем пробужден был интерес к истории наших сословий с пятидесятых годов. Толчком, который обратил внимание любознательных людей на этот предмет, служили сословные реформы минувшего царствования. [10]Эти реформы, особенно одна из них, крестьянская, так глубоко изменившая положение и взаимоотношения классов русского общества, впервые заставили искать указания на средства их успешного осуществления в изучении того, как строилось общество, затронутое этими реформами. Историческое изучение обыкновенно цепляется за сильное движение, обнаруживающееся в обществе, истремится иллюстрировать то, что становится насущным интересом минуты, дать ответ на вопрос, составляющий злобу текущего дня. Реформы минувшего царствования, особенно крестьянская реформа 19 февраля 1861 г., вскрыли целый ряд неожиданных явлений, которые прежде не подозревались и которые указывали на сложные процессы, пережитые нашим обществом. Люди, занимавшиеся историей западноевропейских обществ, издавна привыкли несколько свысока относиться к истории русского общества. Это русское общество представлялось им слишком простым по своему составу, с наивными формами и недостаточно определенными отношениями, обещавшими мало научно-поучительных данных. [11]Таково было господствующее мнение. При поверхностном взгляде на развитие русского общества можно было найти некоторое оправдание этой привычке. В самом деле, что можно представить проще того склада, какой усвоило себе русское общество, например, в ту минуту, когда закрывал глаза великий преобразователь Петр I? Наверху этого общества стояла могущественная верховная власть, сосредоточенная в одном лице, а перед ней лежала огромная масса черного народа, руководимого по поручению верховной власти землевладельческим классом; и между этими двумя сословными стихиями робко жмутся незначительные переходные слои — духовенство, чиновничество, горожане, — жмутся, как будто ожидая, не придет ли кто оправдать их стесненное и игнорируемое существование. [12] Реформа 19 февраля вскрыла крепкие установления, чрезвычайно сложные и запутанные отношения между разными классами; вывела на свет такие формы общежития, каких до этого времени самое сильное воображение не могло бы ни предположить, ни построить a priori. Все это заставило думать, что и наше общество пережило страшно напряженную работу, которая только выразилась наружно в простых и немудреных формах.
Научный интерес к историческому изучению русских сословий. Итак, научный интерес к истории нашего общества был возбужден его недавней перестройкой. Вот почему мы еще так мало знаем эту историю. Между тем, исторический склад нашего об-щества^ может быть, и сообщает всего более общенаучного интереса нашей истории. Этот склад очень своеобразен, и наблюдения над его ходом могут пригодиться при изучении какой угодно части исторической науки. Изучая эти сословия, встречаем отношения и формы, которые дают много материала для приложения сравнительного исторического изучения. Истинное назначение этого метода состоит не в том, чтобы искать сходство в различных явлениях, а в том, чтобы находить различие в сходных явлениях.
Общая характеристика сословного процесса в России сравнительно с западноевропейским. При сходстве многих явлений нашего и западноевропейского обществ легко, однако, заметить еще больше особенностей, которыми отличается первое от последних и которые все можно свести к одной следующей: сравнительно более резкие сословные очертания и более сложные общественные формации на Западе достигались более быстрым и простым путем, тогда как более простые общественные формации в России создавались процессом более продолжительным и сложным. У нас общественный процесс всегда сложнее, но общественные формы проще и сословные очертания менее резкие. Такая особенность нашего общественного развития невольно вызывает одно сравнение. Наше общество, кажется, шло путем, напоминающим наши проселочные дороги: чтобы ими пройти незначительное расстояние между двумя пунктами, надобно, благодаря извилинам пути, сделать столько шагов, сколько при более прямой дороге потребовалось бы, чтобы пройти расстояние вдвое большее.
Изменчивость и разнообразие оснований сословного деления русского общества. Эта особенность, заметная в развитии разных сторон общественной жизни России, сказалась всего резче в истории русских сословий. Сословное деление в России отличается необычайной подвижностью и изменчивостью. Общество несколько раз делилось и переделялось, неоднократно меняло свою юридическую физиономию и свой состав. Следя за этими изменениями, историю русских сословий можно разделить на четыре периода, из которых в каждом было свое основание сословного деления, непохожее на то, на котором строилось сословное деление предшествующего или последующего периода. Первая формация русского общества, какая нам известна, обнаруживается в памятниках права XI и XII вв. По этим памятникам мы видим, что общество делилось на две резко разграниченные и неравные части, и первоначальным основанием для деления служило завоевание или вооруженное давление. На этом основании строилось и держалось общество с IX до конца XII в. Рассматривая состав общества в удельные века (XIII, XIV и XV), встречаем другое основание, которым служил хозяйственный договор свободного лица с удельным князем. В период, когда созидалось Московское государство (в XVI и XVII вв.), основанием сословного деления служило различие государственного тягла, разверстанного между классами общества по их хозяйственным положениям. Наконец, в XVIII в. сословное деление перешло на новое основание, которым служило различие прав, распределенных между сословиями по их политическому значению.
Периоды истории русских сословий.Таковы четыре периода в истории наших сословий и таковы основания, на которых в каждом из них строилось сословное деление. В первом периоде этим основанием было завоевание или вооруженное деление, во втором — хозяйственный договор с князем, в третьем — различие государственных повинностей, [13] в четвертом — различие государственных и гражданских прав.
Лекция V
Хронологические пределы первого периода в истории русских сословий. — Завоевание как первоначальное основание политического деления общества в этот период. — Военно-промышленное происхождение Киевского княжества. — Этнографический и экономический состав общества, объединенного киевскими князьями в IX и Х веках. — Следы сословного деления общества в Х и ХI веках.
Хронологические пределы первого периода в истории русских сословий.Я обозначил границами первого периода в истории русских сословий конец IX и конец XIIвеков. Политическое расчленение общества в этот период держалось на завоевании. Но я высказываю это положение с оговоркой. Завоевание легло в основу сословного деления общества, но в продолжение периода это первоначальное основание так осложнилось новыми влияниями, что к концу XII века стало трудно распознать его в глубине общественного строя русской земли. Чтобы видеть, как положено, было это основание и какие влияния изменили потом строившиеся на нем сословные отношения, необходимо бросить беглый взгляд на происхождение той политической формы, под которой впервые соединились разнородные части русской земли в одно политическое целое. Этой формой было Киевское княжество, возникшее в конце IX века.
Я так представляю себе происхождение этой формы. В VIIи VIIIвв. от R X.западная половина восточной русской равнины заселена была восточными славянами. Хозяйственный быт населения в этой полосе направлялся большим речным потоком — Днепром. По этой речной дороге шло давнее и живое торговое движение, вызванное и поддержанное еще до Р. X. многочисленными греческими колониями по северному берегу Черного моря. В это торговое движение втянулись и славянские поселенцы в Днепровье. Одно внешнее обстоятельство помогло их торговым успехам. В VIII веке Днепровье с южнорусскими степями завоевано было хазарами. Хазарское иго оказало благотворное действие на промышленные успехи днепровских славян. Хазары, утвердившиеся в степях между Волгой и Днепром, скоро перешли к мирным промыслам и открыли своим днепровским данникам свободный проход по многочисленным степным и речным дорогам. Таким образом, завязались тесные торговые связи Днепровья с черноморскими и каспийскими рынками. Это торговое движение вызвало среди славянских поселенцев Днепровья усиленную разработку богатств русского леса, преимущественно добычу пушного зверя. Торговые успехи развили русское мореходство, и русские моряки уже впервой половине X века господствовали наЧерном море. Арабский географ Масуди, писавший вэто время, говорит о Руси, что она плавала по Черному морю, и никто кроме нее по нему не плавал. Следствием этих торговых успехов было появление древнейших торговых городов на Руси по главным речным путям западной полосы. Около каждого из таких городов — Новгорода, Полоцка, Смоленска, Чернигова, Киева — из промышленных поселений образовался торговый округ, для которого город служил центральным складочным местом.
Это все факты, пережитые восточным славянством до IX века. С начала этого столетия Днепровье испытало ряд новых переворотов, источником которых был упадок хазарского владычества вДнепровье. Причиной этого упадка было появление вюжнорусских степях новой орды, печенегов, которые еще в первой половине IX века прорвались из-за Волги сквозь хазарские жилища кДнепру. Печенеги стали грозить великой опасностью русской торговле. Хазары не могли более защищать русских купцов на востоке. Торговые города Руси сами должны были взять на себя охрану своих торговых путей и торговых оборотов. К тому времени относятся укрепления торговых городов и их военно-политическое устройство, с каким они являются впоследствии в X и XI веках. Новая опасность пробудила в городах потребность в вооруженной силе. Эта сила постепенно стянута была вгородах и составилась из различных элементов — как туземных, так и пришлых. Пришлым элементом вошли всостав этой силы заморские варяги, преимущественно скандинавы.
Завоевание как первоначальное основание политического деления общества в первый период.Появление этого вооруженного класса в торговых городах сопровождалось тем, что последние подчиняли себе свои торговые округа. Это подчинение окрестного населения, для которого город служил торговым средоточием, достигалось неодинаковым способом. В иных местах беззащитные окрестные обыватели добровольно подчинялись большому городу, как укрепленному убежищу в минуту опасности. В других сами города, пользуясь своей вооруженной силой, насильно подчиняли окрестное население, для которого прежде служили торговыми центрами.
Военно-промышленное происхождение Киевского княжества.Так около половины IX века на Руси обозначается ряд торгово-политических союзов, городовых областей, т.е. промышленных округов, политически подчиненных главным торговым городам. Из всех этих городов сих округами особенное значение для всей полосы равнины, втянутой в торговый оборот, имел город Киев. Он возник со своим торговым округом на самом рубеже степи. Таким образом, он служил главными воротами русской торговли, направлявшейся с севера и северо-запада на юг и юго-восток. Торговый оборот на Руси прерывался и останавливался, как скоро степные кочевники захватывали Киев в свои руки. Отсюда вышел общий экономический интерес, который привязывал все торговые города Руси к Киеву. Этот общий интерес состоял в том, чтобы Киев был всегда открыт для русского торгового движения, чтобы мимо него шел свободный путь по степным рекам к каспийским и черноморским рынкам, — [14] следовательно, чтобы в нем находилась сила, способная защищать этот пограничный пункт от внешних врагов. Этот общий интерес и вызвал усиленное сосредоточие в Киеве вооруженного люда, дотоле рассеянного по русским городам. [15] Oколо киевского князя, вождя торговооборонительной вооруженной дружины, сосредоточивалось более всего боевых сил, скоплявшихся в стране. С помощью этих сил киевский князь и подчинил себе остальные города иплемена восточных славян. Действие общего интереса, созданного экономическим движением, ясно открывается в ходе подчинения русской земли киевскими князьями, совершившегося в IX иX веках.
Племена неодинаково легко принимали на себя киевское иго: одни подчинялись добровольно, другие надобно было завоевывать упорной борьбой. Рассматривая причины этой разницы, находим,
что племена или города, охотно признавшие над собой киевскую власть, —кривичи, северяне, поляне, — жили вдоль главной речной торговой дороги, шедшей по Днепру сего северным водным продолжением — бассейном Ильменя. Напротив, племена, упорно боровшиеся сКиевом, жили вдали от этой речной дороги. Значит, киевскую власть охотно признавали нуждавшиеся в ней племена, которые наиболее участвовали вторговом обороте. Напротив, населения, жившие вдали от этого речного пути и не разделявшие этого общего материального интереса, — племена древлян, радимичей и вятичей, — не чувствовали охоты признавать власть киевского князя и упорно сней боролись. Таким образом, Киевское княжество имело двойное — военно-промышленное — происхождение. Оно возникло при содействии общего интереса, созданного торговым оборотом, но этот интерес разделялся далеко не всеми частями русской земли. Эти не разделявшие его части нужно было подчинять силой оружия, завоевывать.
Этнографический и экономический состав общества, объединенного киевскими князьями в IX и X веках.Общество, объединенное властью киевских князей, довольно механически составлено было из очень пестрых этнографических иэкономических элементов. Единственный общий интерес, действовавший далеко не в одинаковой мере во всех этих элементах, был материальный, состоявший в охране торговых путей иоборотов. Единственной силой, поддерживавшей союз даже там, где слабо чувствовался этот общий интерес, был вооруженный класс, который образовался под рукой князя киевского из разнородного бродячего военно-торгового люда, скопившегося в торговых городах Руси. Этот люд был частью туземный, частью пришлый, варяжский. В свою очередь туземное население, городское и сельское, распадалось на несколько племен славянского и финского происхождения. Но сконца X века, когда почти все племена западной полосы стали уже данниками киевского князя, племенной антагонизм заметно стихает. Варяжские толпы, не переставая приливать на Русь из-за моря, мирно уживались с туземцами. Славянские племена, разорванные между городовыми областями, по-видимому, начинали забывать свое племенное происхождение. Племенные различия и интересы уступали место провинциальным, областным.
Столь же неопределенны и экономические очертания общества. Торговый капитал продолжал господствовать исключительно, не встречая до XI века соперника со стороны землевладения. «Руссы» — так называет арабский писатель первой половины X века Ибн-Даст верхние слои русско-славянского общества. Эти руссы, по его словам, не имели недвижимого имущества — ни деревень, ни пашен. Единственный их промысел состоял в торговле мехами. Военный класс, скиевским князем во главе, руководил торговым движением страны и принимал в нем живейшее участие, ежегодно посылая лодки с товарами в Царьград и на другие черноморские и каспийские рынки. Зато и торговые города сохраняли военное устройство, какое усвоили они с начала IX века. Они образовали тысячи или городовые полки и участвовали в княжеских походах под командой выборных из городового купечества военно-городских старшин — тысяцких и сотских.
Следы сословного деления общества в X и XI веках.Но среди этого беспорядочного этнографического и экономического брожения в X и XI веках все заметнее начинает выступать наружу политическое разделение общества. Завоевательные походы из Киева на непокорные туземные племена и оборонительная борьба со степными врагами все более размножала вооруженный класс, предводимый киевским князем, а служба по управлению завоеванными племенами все более обособляла его от управляемого общества, как властителя от данников. Класс этот все резче выделялся из вооруженного купечества торговых городов, с которым он смешивался до тех пор. Еще при князе Владимире Святом старцы градские, выборные военные управители торговых городов, заседали в Думе киевского князя рядом с его дружинниками-боярами. При Ярославе они уже не появляются в боярском совете, даже исчезают и из городской администрации: их выборные военно-административные должности замещались княжими боярами по княжему назначению. Так витязь, морской наездник, все более отчуждался от гостя, вооруженного купца, скоторым он прежде шел об руку.
Политическое отчуждение начинало отражаться и на хозяйственном быту этих обоих родственных по происхождению классов. При завоевании непокорных племен целые массы пленников становились рабами и делились между завоевателями. Ибн-Даст
в немногих словах живо описывает это явление. Руссы, говорит он, производят набеги на славян (т.е. на славян восточных); подъезжая к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен и продают. [16] Это наблюдение, очевидно, схвачено с завоевательных походов первых киевских князей на славянские племена Днепровья — древлян, северян, радимичей и др. Слова Ибн-Даста подтверждает и наша Начальная летопись в рассказе о захвате Искоростеня Ольгой в 906 году. Ольга велела одних пленных горожан перебить, других «работе предасть, мужам своим», т.е. раздала в рабство своей дружине, а остальных оставила на месте платить дань.
Таким образом, хозяйство военно-правительственного класса все более становилось рабовладельческим. Наполнив холопами свои городские дворы и сбывая излишек на заморских рынках, служилые люди с конца X или начала XI века нашли новое хозяйственное приложение холопскому труду: они начали селить своих холопов на приобретаемых земельных участках, эксплуатируя последние холопьими руками. Так возникло русское частное землевладение, первые неясные следы которого в памятниках являются в самом начале XI века. Землевладение еще резче обособило служилый класс от высшего городского купечества. Все это питало в военно-правительственном классе чувство политического превосходства над остальным обществом. Этим чувством и ассимилировались разноплеменные элементы, из которых складывался этот военно-правительственный класс.
По мере усиления внешней борьбы, которую должны были вести киевские князья, в состав этого класса вытягивались боевые силы из разных племен, им подвластных. Владимир, после принятия христианства, начавши окружать Киев цепью укрепленных городков со стороны степи, вербовал в их гарнизоны лучших людей из новгородцев, кривичей, чуди, вятичей и других. Сплоченный этим чувством политического превосходства, военно-правительственный класс усвоил себе сословное название Руси. Русь в X веке — термин не этнографический и не географический, а социальный, обозначавший господствующее сословие. До сих пор не объяснено этимологическое происхождение этого слова. Под таким именем знают господствующий класс на Руси византийские и арабские писатели X века; этим именем называет его и наша древняя «Повесть Временных Лет», составляющая введение в Начальную летопись. Рассказав о том, как Олег утвердился в Киеве в 882 г., «Повесть» так характеризует состав его дружины: «беша у него Варязи и Словени и прочи, прозвашася Русью». Итак, Русью стали зваться по преданию Повести вооруженные разноплеменные соратники Олега, вместе с ним занявшие Киев.
Таковы признаки политического расчленения русского общества в X и XI веках. Вы видите, что этим расчленением двигало завоевание. Но, служа рычагом общественного деления, завоевание не было его первоначальным источником. Завоевательная роль военно-правительственного класса была подготовлена его экономическим значением, раньше создавшимся. Прежде чем стать с оружием в руках над покоренным населением страны, этот класс стянул в своих руках нити его хозяйственного оборота. Из этого сложного экономического и политического процесса и вышло довольно резкое сословное деление, какое открывается в памятниках XII века, преимущественно в Русской Правде, окончательную редакцию которой я отношу к этому столетию. Согласно с двойным происхождением Киевского княжества, военно-промышленным, [17] и это сословное деление имело двойное основание.
Лекция VI
Сословия по Русской Правде: княжие мужи, люди, холопы. — Источники холопства. — Политическое основание сословного деления Русской Правды. — След более раннего деления, имевшего иное основание. Значение огнищан. — Экономические подразделения основных политических классов: бояре, закупы, смерды и боярские тиуны. — Связь экономических различий с юридическим неравенством как основание этих подразделений. — Три момента в ходе сословного образования русского общества в первый период.
Сословия по Русской Правде. В Русской Правде очень явственно обозначены три класса, на которые распадалось русское общество ее времени: это княжие мужи, люди и холопы. Эти классы отличались неодинаковой оценкой их значения перед законом, выражавшейся в неодинаковой заботливости, с какою закон охранял личную безопасность людей этих классов. [18] Так, убийство княжего мужа наказывалось двойной уголовной пеней (вирой); убийство людина — простой, а за убийство холопа не назначалось вовсе уголовной пени, но взыскивался только гражданский штраф (продажа) с вознаграждением господина за вред, причиненный чужому имуществу. Закон различно ценил эти классы по свойству отношений, в каких они стояли к князю, т.е. к верховной власти.
Княжие мужи несли личную службу князю, люди платили ему дань, наконец, холопы не несли никаких государственных повинностей, служа частным лицам и не имея прямого отношения к князю. Впрочем, кроме этой оценки жизни, Правда, не обозначает никаких других сословных прав — ни гражданских, ни политических, которыми различались два свободных класса — княжих мужей и людей. От этого, при ясном разграничении основных сословий, остаются, неясны юридические особенности некоторых мелких классов, обозначающихся в их составе. Так, не все свободные слуги князя считались княжими мужами: к последним причислялись только высшие военно-правительственные сановники, а рядовые ратные люди князя и низшие дворцовые слуги, конюхи, повара, сельские приказчики по тарифу жизни уравнивались с простыми людьми, сходясь с княжими мужами только в личной службе князю. Они объединялись с этими мужами общим сословным названием дружины, но отличались особыми званиями молодшей дружины, отроков или детских.
Люди. Напротив, люди — податное простонародье — отличались от низшей дружины своим отношением к князю: как плательщики податей, они относились к князю не одинокими лицами, подобно служилым людям, а целыми мирами, городскими или сельскими обществами, связанными круговой порукой в уплате податей и мирской ответственностью за полицейский порядок (дикая вира Русской Правды).
Холопы. Холопство является в Русской Правде суровым институтом с резко очерченными границами. Холоп, ударивший свободного человека, еще при Ярославе мог быть за то убит безнаказанно потерпевшим. Правда не различает видов холопства: она знает одно холопство — обельное (облое — круглое), т.е. полное, вечное, потомственное и наследственное. Как зависимость холопа переходила от него на его потомство, так и право на холопа передавалось господином своим наследникам. Рабовладение успело выработать довольно разнообразные источники холопства.
Источники холопства. Их было два ряда: холопами делались или по закону, или по договору. Принудительное холопство по закону создавалось четырьмя случаями: 1) пленом, 2) преступлениями, за которые закон навсегда лишал преступника свободы — например, разбоем, поджогом, конокрадством, 3) несостоятельностью купца-должника по его вине, если кредиторы не соглашались ждать уплаты долга, и 4) происхождением от холопа. Добровольное холопство по договору создавалось тремя способами: 1) продажей в холопство, 2) женитьбой на холопке без уговора с ее господином, ограждающего свободу жениха, и 3) вступлением в частную дворовую службу приказчиком или ключником без такого же уговора слуги с хозяином. Холопство в Русской Правде является с такими резкими чертами неволи, которые лишали холопа значения лица в юридическом смысле слова, приближая его
к вещи, к домашнему скоту. Но так как закон определял положение холопов, их отношение к господам, источники и границы холопства, то, очевидно, он рассматривал это состояние как особый класс в составе русского общества, отличавшийся от других классов тем, что он не имел прямого отношения к государственной власти, а связан был с нею через посредство господ, которым служили холопы.
Политическое основание сословного деления Русской Правды. Так гражданское общество по Русской Правде делилось на людей свободных, лично служивших князю, на свободных, плативших ему дань миром, и на несвободных, служивших частным лицам. Отношение первых к князю было личное, вторых — коллективное, третьих — посредственное.
След более раннего деления, имевшего иное основание. В Русской Правде уцелел неясный след, указывающий приблизительно на время, когда устанавливалось такое общественное деление. Узнаем, что оно было не особенно давнего происхождения. В одном списке Правды сохранился ряд статей, в которых изложены постановления, принятые на съезде старших сыновей Ярослава. Эти статьи составлены, вероятно, в конце XI или в начале XII века и в измененном виде вошли в окончательную редакцию Правды, составленную в конце XII века, перемешавшись в ней со статьями разновременного происхождения. Отсюда узнаем, что еще во второй половине XI века, при сыновьях Ярослава, не был окончательно определен состав привилегированного класса княжих мужей. Русская Правда причисляет к лицам, убийство коих оплачивалось двойной уголовной пеней, и тиуна конюшего, т.е. главного приказчика княжеских табунов. Одна из статей, излагающих постановления съезда, гласит, что двойную пеню за убийство конюха старого у стада установил впервые старший сын Ярослава Изяслав судебным приговором по делу о своем конюхе, убитом жителями Дорогобужа. «Конюх старый у стада» — это, очевидно, тиун или староста конюший, о котором говорит как о привилегированном княжем муже окончательная редакция Русской Правды.
Статьи, излагающие постановления съезда, сберегли намек и на общественное деление, предшествовавшее тому, которое обозначено в окончательной редакции Русской Правды. Эти статьи еще не знают класса княжих мужей: там, где окончательная редакция упоминает об этом классе, они говорят об огнищанах. Только в одной статье, заимствованной из постановлений съезда, окончательная редакция повторила этот термин, не заменив его званием княжа мужа1. Очевидно, во второй половине XII века, когда составлялась окончательная редакция Правды, слово огнищанин было обветшалым термином, повторявшимся по привычке, но уже вытеснявшимся из ходячего юридического языка. Объяснение этого термина затруднялось неизвестностью древнего значения термина огнище. Один памятник объясняет это значение. В XI веке на Руси было списано с болгарской рукописи несколько слов Григория Богослова, переведенных для болгар. Но в русском списке встречаются вставки и переделки, произведенные, очевидно, русской рукой. В одном из этих слов термином «огнище» переведено греческое άυδράπoδα (единств, ч. άυδράπoδoυ) — рабы, челядь. Значит, огнищанин — рабовладелец.
Значение огнищан. Если Русская Правда дает огнищанину привилегированное положение, какое в ее время занимали княжие мужи, то в этом надобно видеть ее воспоминание о том времени, когда такое положение создавалось условием экономическим, а не политическим, не службой князю, а рабовладением. Точнее говоря, когда рабовладение служило самой характерной особенностью господствующего класса. Таким временем были IX и X века, когда киевский князь со своею дружиной завоевывал непокорные племена Руси, обращая пленных в рабство; когда, по приведенному выше замечанию Ибн-Даста, арабского писателя первой половины X века, Русь делала набеги на славян, подъезжая к ним на кораблях, забирала их в плен и продавала. Тогда огнищанами преимущественно были те же княжие мужи, обладатели военной добычи; но их ставила во главе общества еще не служба князю, а обладание этой добычей, — т.е. не право, а сила. Тогда привилегированным считался не правитель, а завоеватель. Так в древнейшем туземном памятнике права вскрывается первоначальное основание общественного деления, и этим основанием является завоевание. Из того же сопоставления окончательной
1 Русская Правда, изд. Калачева, 1,32; II 72.
редакции Правды со статьями съезда Ярославичей оказывается, что XI век был временем, когда русское общество, делившееся первоначально на завоевателей и побежденных, превратилось в союз управителей и управляемых.
Экономические подразделения основных политических классов.Нои этот преобразившийся общественный состав недолго сохранял свою первоначальную простоту. В Русской Правде, особенно в ее поздних статьях, сохранились следы дальнейшего общественного деления. В составе основных сословий стали обозначаться новые классы, и признаки, их обособлявшие, не похожи на те, которыми различались основные сословия. Так, среди княжих мужей появляются бояре.
Бояре. Русская Правда едва знает это состояние и обозначает его такими бледными чертами, по которым с трудом можно распознать его юридический и экономический облик. Она говорит о боярских холопах, о боярском сельском или земледельческом приказчике и наемном работнике1. Очевидно, Русская Правда придает боярину значение крупного привилегированного рабовладельца и землевладельца; такое значение сохранял этот термин и в русском гражданском праве позднейших веков. Далее, в сословии людей выделяются два особых класса — закупов и смердов. Появление тех и других, по-видимому, было связано с выделением класса бояр. По некоторым указаниям можно думать, что первоначальным рабочим населением боярских вотчин была челядь, руками которой землевладельцы эксплуатировали свои земли. Но чем более развивалось боярское землевладение, тем больше привлекали бояре на свои земли хлебопашцев из свободного населения. Эти хлебопашцы получали от землевладельцев ссуду на обзаведение и земельные участки в пользование, которые обрабатывали барским скотом и барскими орудиями, за что работали на землевладельца.
Закупы. Смерды. Такие работники-арендаторы и носят в Русской Правде название ролейных (пахотных) закупов или наймитов. [19] Состояние закупов помогает объяснить значение класса
1 Русская Правда, изд. Калачева, II, 42 и 11.
смердов, очень неясно обозначенного в Правде. Этому термину Правда, по-видимому, придает двоякое значение: свободного простолюдина вообще и свободного крестьянина в частности. Правда указывает на ближайшее отношение смерда к князю: князь наследовал имущество смерда, не оставившего после себя сыновей. Позднее в новгородской и псковской областях XIII и XIV веков смердом назывался вольный хлебопашец, пользовавшийся казенной землей, т.е. государственный крестьянин. По-видимому, такое же значение имел этот термин и во времена Русской Правды: так назывался вольный хлебопашец, живший на княжеской земле. Когда княжеская власть укрепилась, в состояние смердов попали все свободные сельские обыватели, жившие на землях, не принадлежавших частным владельцам, потому что все такие земли были признаны княжескими, государственными. Этим и отличались смерды от закупов.
Боярские тиуны. Наконец, всоставе холопства Русская Правда различает разряд высших холопов, отличавшихся от простых чернорабочих невольников тем, что им господа поручали должности по управлению своими имениями. Этот класс носит в Правде название боярских тиунов (приказчиков).
Связь экономических различий с юридическим неравенством как основание этих подразделений.Перечисленные классы по происхождению своему не были новыми сословиями, отличными от тех, на какие делилось общество по свойству отношений лиц к князю. Это были различные экономические положения, в которые становились лица тех же сословий. Бояре были те же княжие мужи или члены дружины, только приобретавшие земельную собственность. Смерды были свободные «люди», отличавшиеся от других лиц этого сословия, свободных тяглых горожан, тем, что они занимались хлебопашеством, обрабатывая участки государственной земли своим инвентарем. Закупы были те же смерды, только работавшие на землях частных владельцев и не имевшие своего инвентаря или земледельческого капитала, которыми ссужали их землевладельцы. Боярские тиуны отличались от рядовых холопов тем, что управляли привилегированными боярскими хозяйствами и за то пользовались некоторыми имущественными льготами, каких не имели чернорабочие холопы.
Но эти хозяйственные состояния в Русской Правде были уже разделены юридическим неравенством — различием прав. Бояре пользовались преимуществом, в силу которого могли завещать свое движимое и недвижимое имущество дочерям, если не оставляли после себя сыновей. Напротив, имущество смерда, умиравшего бессыновным, его участок, двор и движимость, переходило к князю; только незамужние дочери, остававшиеся после смерда, получали часть его движимости. Это ставило смерда ниже других «людей » — свободных тяглых горожан, которые по Русской Правде, наравне со служилыми людьми, могли завещать свое имущество детям, а при их отсутствии родственникам, как хотели. Еще ниже смердов стояли закупы. Смерды, несмотря на ограничение права завещания, оставались лично свободными людьми. Ссуда делала закупов должниками владельцев и ставила их в личную зависимость от последних, сообщая им характер полусвободных людей. Такой характер этого состояния обнаруживался в том, что, во-первых, хозяин пользовался правом подвергать своего закупа телесному наказанию за вину; во-вторых, закуп мог быть свидетелем на суде только в незначительных тяжбах и при отсутствии свидетелей из свободных лиц; в-третьих, закуп не отвечал сам за некоторые свои преступления, например, за кражу: пеню за него в таком случае платил хозяин, который за то превращал его в полного своего холопа. [19] Из этих ограничений свободы закупа видно, что, несмотря на долговое обязательство и обусловленную им обязательную работу закупа на господина, первый не считался холопом последнего" [20]. Закуп по Русской Правде мог всегда прекратить свою зависимость от господина, заплатив ему долг, и закон ставил известные пределы судебной власти господина, как и его праву на труд закупа. Но те же ограничения свободы последнего указывают на усилия владельцев сравнять закупов со своими сельскими холопами. Наконец, боярские тиуны, оставаясь холопами, пользовались некоторыми правами свободных лиц и тем приближались к состоянию закупов: суд принимал их свидетельские показания «по нужде», когда не было свободных свидетелей; за убийство тиуна, как и свободного простолюдина, закон назначал сорокагривенную уголовную пеню, а не двенадцатигривенный штраф, как за убийство простого холопа. Итак, закон придавал неодинаковое юридическое значение лицам, различавшимся хозяйственным положением.
Таким образом, новое экономическое деление общества, обозначившееся в пределах прежнего юридического, в свою очередь стало превращаться также в юридическое. Но это новое деление не вполне совпадало с прежним, было дробнее его. Оно разбивало общество не на три сословия, как прежнее, а на шесть состояний: это были бояре, свободные тяглые горожане, смерды — свободные государственные крестьяне, закупы — полусвободные владельческие крестьяне, боярские тиуны — привилегированные холопы и, наконец, рядовые холопы. Самое основание этого нового деления был не то, на каком держалось прежнее. Три прежних класса различались политическими признаками — неодинаковым отношением лиц к князю и неодинаковым отношением княжеского закона к лицам. Неодинаковое отношение лиц к князю выражалось в различии государственных повинностей, падавших на людей служилых, тяглых и холопов. Неодинаковое отношение закона к лицам выражалось в различной пене, какую давал закон лицам разных классов по свойству их отношений к князю, неодинаково наказывая за их убийство. Но мы видели, что с этой оценкой Правда не соединяла никаких других прав, которыми различались бы свободные классы княжих мужей и людей. Новые, более дробные классы различались двумя другими признаками — экономическим и юридическим: различием имущественных состояний и соединенным с ним неравенством гражданских прав. Таким образом, различие прав вырабатывалось не из отношений общества к верховной власти, а из экономических отношений лиц между собою, из имущественного неравенства людей. Очевидно, это была новая, более сложная формация общества, выработавшаяся путем дальнейшего дробления из того общественного склада, какой установился в XI веке. Отношение этой новой формации к прежнему складу можно обозначить так: русское общество, в XI веке делившееся по государственным обязанностям на три класса, в XII веке стало делиться еще по гражданским правам на шесть классов.
Три момента в ходе сословного образования русского общества в первый период. Итак, в продолжение первого периода преемственно обозначились три формации русского общества, из которых каждая следующая была осложнением предыдущей. Первоначально общество распалось на два класса — на завоевателей и побежденных. Потом общество разделилось на три части — на военно-правительственный класс, свободное простонародье и крепостную челядь. Наконец, эти три класса подразделились на привилегированных землевладельцев, свободных горожан, государственных крестьян, владельческих крестьян и на холопов — привилегированных и рядовых. Первая формация строилась вооруженной силой, завоеванием; вторая — законодательной властью, которая была создана этой силой; третья — работой капитала, т.е. народно-хозяйственным оборотом, который установлен был завоеванием, и общественные последствия которого должна была признать законодательная власть. Таким образом, завоевание послужило исходным пунктом сословного процесса, совершавшегося в первый период, и направляло его во всех моментах, последовательно им пройденных.
Но несколько позднее этого процесса, вышедшего из завоевания, начался другой, источником которого служил другой факт и который внес глубокие перемены в общественный склад, создавшийся под влиянием завоевания. Этим фактом было распространение христианства на Руси с конца X века.
Лекция VII
Положение церкви в русском обществе в первые века христианства на Руси. — Состав церковного общества. — Сходство церковного общества с государственным по составу. — Отличие церковного общества от государственного по устройству. — Отношение церковного деления общества к политическому. — Воздействие церкви на состав государственного общества. — Перемены, внесенные церковью в русское рабовладельчес
– Конец работы –
Эта тема принадлежит разделу:
На сайте allrefs.net читайте: "История сословий в России"
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: Лекция III
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов