У восточной стены

Сейчас у восточной стены ведутся работы по сооружению дополнительного подземного блока, в котором разместятся обслуживающие и технологические службы.

До недавнего времени одна из башен восточной стороны замка – северо-восточная, впереди справа – казалась совсем разрушенной. Ее стены были расколоты почти снизу до верху. Считалось, что это последствия военных событий, причем в разные времена виновниками разрушения называли или войска Александра Суворова во время подавления восстания Костюшко в 1794 году [130, с. 41], или войска Наполеона при наступлении 1812 года. Действительно, II-ая Западная армия России под командованием Багратиона приблизилась к Миру (25 июня). Утомленным войскам нужен был отдых в далеком пути до Смоленска. Мирский замок не годился для этой цели. Багратион выбрал Несвиж, оставив здесь казачий корпус Платова с наказом задержать продвижение французов как можно дольше, хотя бы на сутки. Платову это удалось. Военные действия проходили в окрестностях Мира, но в стороне от замка. Битвы как в первый день (26 июня), так и во второй (27 июня) закончились победой русских [63, с. 78]. Это была первая значительная победа войск Багратиона над частями Наполеоновской армии на территории Российской империи[23] (примечание № 23). В конце войны здесь были еще стычки с отступающими французскими войсками, но они уже не имели такого важного значения, как первые [63, с. 79].

Как видим, башня в войне 1812 года пострадать не могла. Современные исследователи, работавшие над реконструкцией замка, определили, что причиной ее разрушений были перестройки предыдущих столетий: как при Сиротке, когда пробивали новые окна и двери в стенах и башнях, так и при последующих переделках.

Хозяином замка в это время был князь Доминик Радзивилл (1790 – 1813), племянник Пане Коханку, владелец огромных богатств. Наследник вел жизнь, наполненную пьянками, женщинами и игрой в карты. Став совершеннолетним (1805), он вступил во владение наследством и переехал на некоторое время в Несвиж. Как и его дядя, Пане Коханку, был склонен к роскоши, разбрасывал налево и направо деньги, демонстрируя, что богатства Радзивиллов неисчерпаемы. Правда, размахнуться так, как Пане Коханку, он уже не мог – и время было не то, и мода, и законы. Желая образумить Доминика, родственники женили его. Однако узы Гименея не изменили его поведения. Но… Все окончилось в один день, когда князь приехал на свадьбу своей кузины (1807). На правах почетного гостя, к тому же родственника, князь повел невесту к алтарю. Он же проводил ее к свадебному столу и во время застолья вел с невестой оживленную беседу. Потом вышел из зала. Через некоторое время вышла и молодая. И … исчезла. Пока спохватились, пока начали поиски… Беглецы, не теряя времени, выехали за границу и поселились в Австрии. Первого ребенка объявить князем и наследником не позволили государственные и церковные законы. Только через два года после побега они обвенчались, пройдя через два развода и потратив огромные для того времени деньги (два миллиона злотых). Второй ребенок, уже рожденный в браке, – дочь Стефания. Она стала владелицей этого замка после смерти отца, после событий 1812 года.

В 1812 году Доминик Радзивилл, в то время 26-летний камергер двора российского императора Александра I, присягнул на верность Наполеону. 1812 год принес надежды на восстановление утраченной государственности. К этому времени Наполеон уже создал Варшавское герцогство и обещал создать Великое княжество Литовское. Это и привлекло в его армию многих жителей этих мест. Они говорили: «С Наполеоном Бог – и мы с Наполеоном». Были они и в составе тех наполеоновских частей, с которыми сражался здесь под Миром атаман Платов. Местное население сначала приветствовало пришельцев, однако очень быстро наступило разочарование. В те дни мало кто задумывался над тем, почему отказался участвовать в войне Тадеуш Костюшко, хотя и жил в это время во Франции. Вместе с тем мы знаем, что с русскими войсками отступил Михал Клеофас Огинский, большой патриот независимости Великого княжества Литовского.

Доминик Радзивилл был среди поверивших Наполеону. Он собрал и вооружил за свой счет уланский полк в несколько тысяч человек. Наполеон отозвался о нем, как о наиболее надежном и отважном из всех поляков. Как видим, французский император, как и русский, считали всех католиков Беларуси поляками. Доминик Радзивилл, «отважный романтик», как его порой называют, примкнул к Наполеону в дни его побед, а оставить его после поражения считал бесчестным. Он был смертельно ранен в 1813 году. Последним его словом было: «Честь…».

В 1812 году Беларусь потеряла миллион жителей, т.е. каждого четвертого. Одни погибли в боях, сражаясь как на стороне русских войск, так и на стороне французской армии; другие – от голода и эпидемий как во время наступления, так и во время отступления. Почти полвека наш народ залечивал раны после этой авантюры.

На Доминике Радзивилле прервалась линия несвижских ординатов от Радзивилла Сиротки.

После Радзивиллов замок перешел в собственность князя Льва Витгенштейна, сына военачальника Петра Витгенштейна, который в войне 1812 года заменил М.И. Кутузова на посту главнокомандующего русской армии после смерти последнего. Лев (Людвик) Витгенштейн был женат на Стефании Радзивилл, дочери Доминика. Девочкой она жила и воспитывалась в Петербурге под покровительством императрицы Марии, матери Александра I. С годами превратилась в прелестную княжну, восхищавшую многих. Вышла замуж по большой любви, но умерла рано. Вот как порой капризна судьба: отцы были врагами в войне 1812 года, а их дети стали нежно любящими супругами.

Женитьба на Стефании сделала Льва Витгенштейна одним из крупнейших помещиков в Европе. Даже после уплаты долгов отца Стефании радзивилловское наследство было еще велико. Несвижский майорат достался Радзивиллам «прусской» линии, а все остальное, включая владения в Мире, – Витгенштейнам. Но они здесь не жили и тем, что здесь происходило, не интересовались. После Витгенштейнов владельцами Мира стали Гогенлоэ – Мария Витгенштейн вышла замуж за будущего рейхсканцлера Германской империи Хлодвига Гогенлоэ[24] (примечание 24). По российскому закону (1886) иностранцы не имели права владеть недвижимостью [135, с. 61]. Имение было продано генералу от кавалерии и атаману казачьих войск князю Николаю Святополк-Мирскому. И, конечно, новые хозяева пожелали здесь что-то построить, что-то перестроить, изменить…

Князья Святополк-Мирские стали последними владельцами замка (с 1891 по 1939 гг.). Ранее к Миру никакого отношения они не имели. Общность фамилии и название приобретенного имения всего лишь случайное совпадение.

Время вписало новые страницы в летопись замка. Генерал вырубил еще цветущий сад [63, с. 88]. С сооружением на его месте искусственного озера связано появление одной из местных легенд: с тех пор уничтоженный сад мстит людям тем, что с ужасающим постоянством раз в год в озере тонет человек.

Большой пруд был подведен почти под замок. Вдоль его берега высажены сосны и ели. В конце пруда построен двухэтажный дворец, потом сгоревший в I Мировую войну (1916). После смерти казачьего атамана недалеко от замка вознеслась семейная усыпальница. Его наследник пытался реставрировать и сам замок, когда поселился здесь в 1921 году.

С наступлением XIX столетия интерес к Мирскому замку как памятнику культуры значительно возрастает. Первое его изображение и описание как памятника архитектуры появилось в 1849 году. В нем отмечались разные стили в архитектуре замка, этапы его сооружения и восхищение его внешним видом: «Две башни, юго-западная и средняя над въездом, сохранились в первозданной своей чистоте и представляют собой настоящие цветы средневекового строительства замков. Внешние украшения с множеством белооштукатуренных ниш при темной красноте кирпича создают огромный эффект» [63, с. 82].

Следующее изображение было выполнено как заглавная иллюстрация в книге Сырокомли (1853). Возможно, благодаря Сырокомле было приостановлено разрушение Мирского замка. В газете «Курьер виленский» появилось его письмо (1860) об уничтожении одного из бастионов. После разборки предбрамья Витгенштейны не только приостановили эти работы, но и нашли средства накрыть четыре башни замка крышей. Это был первый пример консервации памятника старины в Беларуси [63, с. 82].

При последних владельцах замок уже считали исторической ценностью. От дальнейшего разрушения замок спасла статья в Трудах Комиссии по сохранению древних памятников [«Древности», том 6, 1915 г.]. Замок уже несколько десятилетий стоял запущенным, а потом три года находился в прифронтовой полосе. Набраться мужества на восстановление замка в условиях «кресов всходних», т.е. «восточных окраин», способен был только чудак, каким считался князь Михаил Святополк-Мирский. Он решил начать восстановительные работы в замке. После составления проекта (1924) были восстановлены юго-западная башня и стены восточного крыла дворца (1929). После пяти лет экономической депрессии работы продолжились. Цементный кирпич делали на замковом дворе. Красный и черепица были привозные. Из всех залов был завершен только «Слоновый», названный так из-за камина с резными слонами.

Каменщики с должным мастерством выполнили великолепные своды, укрепили старые стены, сохранив даже прежние оштукатуренные профили, нововведений не прятали. Князь Михаил переселяется в замок (1933). Под южной стеной на замковом дворе была сделана площадка для отдыха – здесь часто собирались обитатели замка, княжеская прислуга. Для самого князя был сделан отдельный балкончик с видом на двор и на пруд. На южной стене замка он выглядел очень выразительно.

На восточной стене мы видим маленькую башенку с балконом, кладку которой с трудом можно отличить от старой. Разумеется, ее не могло быть при строительстве замка, так как мешала бы вести фланговый огонь с башен вдоль этой стены. Башенка появилась здесь только в XX веке. В этом месте был большой вертикальный пролом. Как закрыть его – долго не могли придумать. Выход нашел сын управляющего, студент-архитектор Стефан Пысевич. Он предложил устроить здесь винтовую лестницу, расположив ее в пристроенной башне. Эту лестницу так потом и назвали – «сходы Стэфана» [63, с. 34; 62, с. 94]. Подобных «подделок» было немного, и на впечатление общей целостности замковой архитектуры они не влияли. К 1938 году в замке были восстановлены, но не полностью три башни и часть восточного крыла дворца.

К счастью для князя Михаила, он умер в 1938 году. Его наследник – племянник Александр – вместе с женой после событий сентября 1939 года был арестован, но потом отпущен советскими властями. Богатейшая библиотека, коллекции были выброшены, а в замке была создана артель по бытовому обслуживанию населения. И, конечно, не обошла город и замок последняя война. В замке был лагерь военнопленных и гетто. Здесь погибло более пяти тысяч человек. В память о них на мирской земле стоят два памятника. После войны в замке некоторое время жили люди, лишенные собственной крыши над головой (до начала 1960-ых годов).

С 1969 года замок на консервации. А в 1978 году было принято постановление о реставрации и использовании замка.

Реконструкции подвергнется не только замок, но и вся прилегающая к нему территория. Будет воссоздан «итальянский сад», реконструирован пейзажный парк, отремонтирована усыпальница Святополк-Мирских.

[Переход к усыпальнице, остановка в начале дорожки к часовне]