Печные изразцы

Изразцы - своеобразная и самостоятельная часть русского народного гончарства.

История их развития - это непрерывная цепь технологических усовершенствований, творческих находок, в результате которых на смену одним изразцам приходили другие. Так, рельефные без поливы - "красные", уступили место глазурованным - муравленым; затем стали делать полихромные, покрывая рельефный узор цветными эмалями; от них перешли к изготовлению изразцов, в которых рельеф сочетался с росписью, и наконец к гладким расписным изразцам.

В XVI-XVII веках они широко применялись в архитектуре. Сверкающими фризами украшали храмы, отдельными вставками выделялись на фоне кирпичных стен, узорными наличниками обрамляли окна, оформляли порталы. Во внутренних помещениях ими облицовывали печи. И если расцвет искусства архитектурных изразцов приходится на XVII столетие, то печные достигают вершины развития в XVIII веке.

В залах Государственного Русского музея можно увидеть разнообразные изразцы XVII-XVIII столетий. Не только узор на них, но и размеры, и формы их разные: угловые, узкие - поясовые и фигурные - в виде колонок, карнизов, кронштейнов; но более всего стенных - квадратных и прямоугольных. Одни представлены как самостоятельные художественные произведения, обособленно, другие - во фрагментах печных наборов, а все вместе они позволяют проследить основные этапы развития этого вида искусства, наделенного ярко выраженным народным характером.

У каждого изразца есть лицевая пластина с узором. За нею располагается коробчатый выступ - румпа с небольшими отверстиями, в которые продевали проволоку для крепления в кладке стены или печи. Как правило, у архитектурных изразцов румпа покрыта слоем извести, а у печных - черна от копоти и сажи. На стенках румпы часто имеются горизонтальные бороздки и утолщенный валик по краю, что свидетельствует об использовании гончарного круга при ее изготовлении.

Начиная делать изразец, гончар мял в руках глину, и пальцы его уходили в толщу глиняного комка, удаляя мелкие камешки, затвердения - словом, все то, что могло привести к образованию трещин при обжиге. Глина принимала тепло от рук гончара, становилась податливой. Тогда мастер заполнял ею деревянную форму с резным изображением на дне, предварительно посыпав его песком, чтобы глина не прилипала; уплотнял ее, вдавливал в углубления узора. Затем, укрепив форму на гончарном круге, приводил его в движение и, нарастив румпу, вынимал сырую заготовку. И вот в руках гончара уже не комок глины, а изделие-сырец, принявшее от твердой резной формы вид квадратной пластины с рельефным узором на лицевой стороне и выступом-румпой сзади. Эту заготовку сушили и обжигали в горне.

В работе над изразцом соединились мастерство гончара и резчика по дереву. Резчик должен был выполнить контррельефное изображение, то есть углубить то, что в глине станет выпуклым, тщательно проработать мелкие детали, чтобы получился их четкий отпечаток.

В собрании Русского музея нет изразцовых форм. Да и в других музеях положение не лучше. Лишь в Историческом музее в Москве есть деревянный "ображец", то есть форма, с изображением и надписью "Грив лютый, зверь дикий". Отсутствие изразцовых форм объясняется тем, что изготовление их отдалено от нас двумя-тремя столетиями. А формы от частого употребления быстро изнашивались. На смену устаревшим приходили другие с новыми изображениями, отвечающими художественным вкусам своего времени. Но самым большим бедствием были частые пожары, случавшиеся в гончарных мастерских. В первую очередь сгорали "к ценинным делам припасы" из дерева, то есть изразцовые формы.

Однако тот же огонь, пылающий в топке горна, увековечивал изображение на изразце. Оно-то и дает нам представление о мастерстве резчика, его умении разместить подчас очень сложную многофигурную композицию на дне формы.

Изразец. Посл, треть XVII в.

На муравленом изразце последней трети XVII века изображение храма заключено в широкую квадратную рамку, где зигзагообразная линия помещена между двумя прямыми. Привлекает внимание интересная деталь: начало и конец этой линии не совпали. Эта, казалось бы, совсем незначительная подробность помогает представить, как резчик без предварительной прорисовки, от руки, вел изгибающуюся линию. Под резцом один за другим возникали ее зубцы. Не рассчитав, мастер не смог закончить последний зубец в верхнем ряду. Так и оставил.

'Печное клеймо' из Великого Устюга. XVIII в.

От рельефного изображения на лицевой пластине изразца веет сказочностью. Величественные купола устремлены вверх. Розетки между ними - это сверкающие звезды-солнца. Стебли с зубчиками - необычные растения, а зубцы вверху - словно зигзаг молнии. Все преисполнено внутреннего значения, торжественности и, несмотря на условность изображения, близко и понятно человеку, жившему в конце XVII века.

Фрагмент изразцовой печи. XVIII в.

Рельеф изразца покрывает стекловидная глазурь густого зеленого цвета. Узор обычно предварительно обрабатывали ангобом, чтобы темный черепок не просвечивал сквозь поливу. Секрет изготовления поливы знали на Руси еще в древнем Киеве. Однако во время татаро-монгольского ига оборвалась нить традиции, рецепт приготовления глазури был надолго утрачен. Лишь в 30-х годах XVII века русские гончары возродили "весьма изрядную поливу" и вернули изразцам цвет. Муравленые вытеснили бытовавшие ранее красные, так как во многом превосходили их. В облицовке печи они долго сохраняли свежий привлекательный вид. Глазурь плотным стекловидным слоем лежала на пористом черепке, предохраняя поверхность изразца от копоти, а помещение - от дыма. Такая печь не только дольше сохраняла тепло, но и была украшением жилого интерьера.

Изразец. XVIII в.

В производстве поливных изразцов некоторое время продолжали использовать старые формы, применявшиеся для изготовления красных изразцов. Но блестящая поверхность в готовых изделиях мешала восприятию мелких деталей изображения, четкость проработки рельефа под поливой утрачивалась.

Нужны были новые, более крупные рельефные узоры, которые и пришли в искусство изразцов. Среди них преобладали изображения цветов, плодов, птиц, зверей. Укрупнение рельефного узора было вызвано не только изменением в технологии производства - применением поливы, но и отвечало художественным вкусам конца XVII века. В декоративно-прикладном искусстве этого времени господствовал пышный растительный орнамент в сочетании с изображениями птиц, зверей, вазонов с расходящимися в стороны, изгибающимися побегами.

Но муравленым изразцам очень скоро пришлось потесниться, уступив место полихромным, сначала в строительстве, а позже в облицовке печей.

Рельефный узор на полихромных изразцах покрывала не прозрачная глазурь, а глухие цветные эмали - синяя, желтая, зеленая, белая. Такие изразцы называли ценинными, от немецкого слова zinn, что значит окись олова, которая входила в состав эмалевых красок и придавала им плотность. Расписывая рельеф этими красками, не нужно было обрабатывать его ангобом: эмаль наглухо закрывала темную поверхность изразца.

Среди полихромных изразцов в экспозиции Русского музея привлекают внимание "печные клейма" середины XVIII века, изготовленные мастерами города Великого Устюга для Гледенского монастыря.

Печное клеймо - это своеобразное панно, составленное из нескольких изразцов, образующих крупный законченный узор. Такими клеймами облицовывали гладкие стены печи: переднюю, которую называли "зеркалом", и боковые.

На белом фоне четырехчастного печного клейма орнаментально изогнутые стебли с резными листьями и крупными желтыми плодами образуют круг.

На другом двухчастном клейме рельефный узор с характерными барочными завитками и переплетениями окружает медальон. Этот рельеф получил название "барочные часы".

Третье составлено из прямоугольных изразцов с желтыми цветами и бутонами. Фигурная рамка не замыкает изображения на одном изразце, а соединяет его с таким же изображением на другом. Получается непрерывный декоративный узор.

Облицовка печи из таких изразцов напоминала яркую ткань или ковер. Изразцы так и называли - "ковровые".

В палитре изразцовых клейм много белого цвета. Он сыграл решающую роль в появлении росписи на изразцах, став для нее фоном.

Изразец. XVIII в.

О первых шагах в освоении росписи дает представление рельефный изразец конца XVII - первой половины XVIII века. На нем роспись увидишь не сразу. Она робко проглядывает на овальном медальоне. Это миниатюрное изображение бегущего зверя, а над ним черточки и точки - облака. Роспись выполнена синей краской. Она схематична, тороплива и свидетельствует о неуверенности мастера, еще не привыкшего работать кистью по сырой, необожженной эмали. Очень скоро роспись разрастется и вытеснит рельеф, а пока она едва заметна.

Фрагмент изразцовой печи из Углича. Перв. пол. XVIII в

В конце XVII- первой половине XVIII столетия по-прежнему продолжают делать муравленые и ценинные изразцы, несмотря на то что уже в начале XVIII века Петр I повелел перейти к изготовлению гладких изразцов с синей росписью на "голландский манер". Однако в провинциальных городах еще долго вырабатывали рельефно-расписные, а в центральных губерниях этот переход произошел быстро.

Русские изразечники, освоив голландскую роспись, вскоре стали работать по-своему, обратившись к опыту предшествующих поколений как в выборе тематики, приемах росписи, так и в колорите, отдав предпочтение многоцветной палитре. Орнаментальные изображения вновь сменились сюжетными. В основе их развития был интерес к окружающей жизни, человеку, природе, животному миру.

Кроме впечатлений реальной жизни, источником для росписи были различные печатные издания: лубочные картинки, иллюстрированные книги, гравюры.

Особой любовью пользовалась книга "Символы и эмблемы". В ней было 839 гравюрных изображений в медальонах и надписи к ним. Однако мастера-изразечники не просто копировали книжные картинки, а переделывали их соответственно своему пониманию и вкусу.

Изразцы печи из Углича. Перв. пол. XVIII в.

Изменение вкусов времени сказалось и на внешнем облике печей, в которых появляется членение на ярусы, в соответствии с конструкцией печи: нижний является базой, на которой стоит вся печь; в среднем располагается топка; верхний закрывает ту часть, где проходят воздуховоды, и завершает все сооружение. Стены печи гладкие. Украшения в виде колонок, карнизов, балясин и поясов пока еще немногочисленны и довольно скромны. Но уже к середине XVIII века они покрывают всю поверхность печи, которая изобилует нишами, фигурными выступами. Теперь усложнение поверхности вызвано только стремлением к пышному украшению, отвечающему моде XVIII века. Такие печи - типичные барочные сооружения.

Деталь изразцовой печи из Углича, Перв. пол. XVIII в.

В собрании музея немало гладких расписных изразцов XVIII века. Но, к сожалению, они не составляют целого печного набора. Из 15 разрозненных изразцов в музее сложен фрагмент облицовки печи. Каждый изразец - это самостоятельное художественное произведение. Внимание мастера привлекает прежде всего человек. Вот он протягивает руки к отвернувшемуся зайцу- "Приучаю его к себе..."; стоит перед птицей, указуя на нее перстом,- "Приучаю ея к себе..."; с посохом и в широкополой шляпе идет по дороге-"Дорожной". Вот женщина, присевшая рядом с большой корзиной,- "Овощи собираю себе..."; женщина держит в руках пылающее сердце - "Беречь сие трудно". На многих изразцах изображены животные: лев с высунутым языком - "Лев дикий"; птица, клюющая плод,- "Тем питаюсь". Кроме прямоугольных изразцов, фрагмент облицовки имеет угловые, из которых два с рельефными балясинами. На одной из них изображен заяц, на другой - птица.

Роспись на изразцах лилово-коричневая на белом фоне. Широкими мазками обозначена земля, четкими линиями - стволы деревьев. Едва касаясь концом кисти сырой поверхности изразца, мастер быстро прописывает лица, волосы и руки фигур, оперение птиц, волнистую гриву льва. Листву на деревьях словно лепит крупными мазками. В широких мазках и тонких линиях различной интенсивности после обжига выявляются тончайшие тональные переходы от темного, почти черного, до светлого, прозрачного. Только искусный живописец, знающий свойства красок, в совершенстве владеющий приемами росписи по сырой эмали, мог добиться такой богатой тональной гаммы, сознательно ограничив себя столь узкой палитрой.

И если разные сюжеты не объединяют изразцы между собой, то цветовое решение и манера изображения деревьев, полосы земли, надписей, заключенных в фигурные картуши, переходящие из изразца в изразец, связывают их в одном печном наборе.

К сожалению, мы не знаем имен мастеров, сделавших эти изразцы. Подпись на печных изразцах - явление крайне редкое. Однако, и безымянные, они говорят о высоком мастерстве их создателей.

Есть в собрании музея и целая изразцовая печь. Она находится в помещении фондов отдела народного искусства. Ранее печь стояла в одной из комнат старинного дома купцов Казимировых в городе Угличе. Ее разобрали, пронумеровали каждый изразец, тщательно упаковали в ящики и перевезли в музей. Здесь изразцы собрал и поставил на деревянный каркас потомственный петербургский печник Григорий Григорьевич Голубев.

Печь не сохранила до нашего времени своего первоначального вида. За свою долгую жизнь она много раз переделывалась. Перекладывая ее, хозяева переставляли уцелевшие изразцы по-своему, а потрескавшиеся и разбитые выбрасывали. На их место ставили другие, подходившие часто по размеру, а не по характеру росписи. Так в облицовке оказались разновременные изразцы: те, что покрывают лежанку, выполнены в XIX веке, остальные относятся к первой половине XVIII столетия. Видимо, хозяева ценили и берегли изразцы старинной работы, оставляя их в облицовке и тогда, когда они уже вышли из моды, устарели. Из изразцов XVIII века собрана гладкая часть печи, поднимающаяся над лежанкой, ими выложен п профилированный верх. Они различны по размеру и форме: большие - прямоугольные и угловые, мелкие - использованные для выкладки карнизов и поясов. Располагаются они не один под другим, а в шахматном порядке. Это создает оригинальный ритм членений, подчеркнутый белыми соединительными швами.

Изразцы лежанки печи из Углича. Перв. пол. XIX в.

Сюжеты изразцов очень разнообразны. В них преобладают изображения птиц, зверей. Птицы прыгают по деревьям, взлетают, летят, опускаются на землю, поют, запрокинув голову. Они полны своеобразной экспрессии. Орел преследует бегущего зайца. Этот сюжет заимствован из книги "Символы и эмблемы", где к нему есть надпись - "Низлетаю самопроизвольно. Сам собою сие творю". Мастер хорошо знал книгу и обращался к ней в работе над изразцами. На многих из них бегущий заяц - "В бегании смел". Убегает от преследователя "стрелою уязвленный олень" - "От боли в беге. Моя болезнь - причина моего бегства". Изображения не только зверей и птиц, но и крупных цветов, плодов, трав, деревьев видим мы на изразцах XVIII века. Они занимают всю пластину изразца или становятся частью пейзажа на ней: это холмистая полоса земли, обобщенные изображения деревьев, кустов, трав и широкой полосы неба с облаками, в трактовке которых ощущается влияние иконописи.

Изразец. XIX в. Калуга

Из старинных изразцов в роспись пришли образы фантастического грифона - "Аспид дикий"; птицы-сирин - "Птица-девица"; единорога - "Ин рог"; барса - "Познают мя от нохтей". На более крупных, чем все остальные, прямоугольных изразцах нижнего ряда - изображения людей. Одни в костюмах XVIII века, другие в восточных одеждах. Некоторые из них имеют аллегорическое значение. Женщина с короной на голове и пальмовой ветвью в руке - олицетворение истины и милосердия; мужчина с ветвью в руке означает любовь к отечеству; мужчина с молотом и резцом в руках символизирует труд скульптора, ваятеля. В трактовке аллегорических образов прослеживается определенная связь с персонажами лубочных картинок. На одном из изразцов изображен человек, несущий на спине огромную рыбу.

Изразец. XVIII в.

Черты художественного стиля времени нашли отражение в росписи. Каждый изразец имеет живописную рамку типичных для стиля барокко криволинейных очертаний. Мастер не смог отказаться от нее. Видимо, слишком свежа была в его памяти рельефная рамка на изразцах, отсутствие которой он и восполнил.

Сделав рамку синей, мастер окрасил небо в зеленый цвет и оставил на нем белые пятнышки-облака, по верхнему краю которых прошелся тонкой лилово-коричневой линией, а под ними - легкой, пунктирной. Получились летящие облака.

Движение ощущается во всем: в сложном ракурсе фигур, поворотах головы, указующих жестах, во взмахе крыльев и полете птиц, в беге зверей, в изогнутых стеблях с тяжелыми плодами и крупными цветами, в стрельчатых травах, волютообразных завитках и вихревых, словно летящих розетках.

Динамика линий - пунктирной, штриховой, изгибающейся, закручивающейся, реже прямой,- и широкого свободного мазка преобразила древние и современные мотивы.

Роспись на изразцах свидетельствует о высоком мастерстве живописца, по-своему воспринявшего черты господствующего художественного стиля барокко.

Совсем по-другому выглядит роспись на изразцах лежанки угличской печи. Выполнена она одной синей краской. Вместо пышной рамки - тонкая кайма, а сюжетный мотив уступил место изображению вазы с цветами, урны с покрывалом или ветки с плодами. В строгом сочетании синей росписи с белым фоном, в тонкой прорисовке цветов и плодов, в статичности и спокойствии всей композиции - новое художественное понимание красоты, черты классицизма, утвердившегося в русском искусстве конца XVIII - начала XIX века.

В это время изразцы с синей росписью на белом фоне получают широкое распространение. Они встречаются повсюду, а роспись на них постепенно упрощается и часто ограничивается изображением одного цветка в центре белого поля и линейной рамки по краю.

В наши дни нет изразцовых печей в жилом интерьере. Лишь изредка встречаются они в старинных домах как свидетели давних времен. И если дом ветшает и идет на слом, то печные изразцы начинают свою новую жизнь: они становятся музейными экспонатами, рассказывающими об искусстве прошлого.