Компенсация морального вреда

Компенсация морального вреда. воспринима¬ется большинством населения как некая правовая «диковинка», государ¬ства, именующие себя правовыми, имеют, как правило, весьма продол¬жительный опыт применения института компенсации морального вреда.

Еще в семнадцатом веке выдающийся голландский юрист Гуго Гроций указывал: « возможно также причинение ущерба чести и доброму име¬ни, например, нанесением ударов, оскорблением, злословием, прокляти¬ем. насмешкой и другими подобными способами.

При них не в меньшей мере, чем при воровстве и иных преступлениях, необходимо отличать по¬рочность поступка от его последствий Ибо первой соответствует нака¬зание, последней — возмещение причиненного вреда путем признания своей вины. оказания знаков уважения, удостоверения невиновности и тому подобными способами.

Хотя и деньги при желании потерпевшего тоже могут оплатить такого рода причиненный достоинству ущерб, пото¬му что деньги есть общее мерило полезности вещей » Глава 1. История возникновения института морального вреда. Вопрос о моральном вреде длительное время являлся предметом научных правоведческих дискуссии, причем основной центр тяжести этих дискус¬сий сводился к вопросу о допустимости возмещения морального вреда в денежной форме.

Гражданское законодательство дореволюционной Рос¬сии не содержало общих норм, предусматривающих компенсацию мо¬рального вреда как способ защиты гражданских прав. Компенсация за личное оскорбление могла быть взыскана в порядке гражданского судо¬производства только в случае, если она косвенно отражалась на имуще¬ственных интересах потерпевшего. Однако в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве присутствовал относительный аналог этого правового института. Как отмечал Г.Ф. Шершеневич , «закон наш, рядом с уголовным удовлетворением, предоставляет на выбор потерпевшему право требовать в свою пользу платежа пени, являющейся остатком того времени, когда все наказания носили частный характер.

Размер пени или так называемого бесчестия, смотря по состоянию или званию обиженного и по особым отношениям обидчика к обиженному, не превышает 50 рублей». Дореволюционные российские правоведы, как правило, рассматри¬вали в основном личную обиду как возможное основание для предъявле¬ния требования о выплате денежной компенсации, понимая под обидой действие, наносящее ущерб чести и достоинству человека, и в большин¬стве своем считали предъявление такого требования недопустимым.

Доминирующий подход к этому вопросу выразил Г.Ф. Шершеневич: «Личное оскорбление не допускает никакой имущественной оценки, по¬тому что оно причиняет нравственный, а не имущественный вред, если только оно не отражается косвенно на материальных интересах, например, на кредите оскорбленного (т. X, ч. 1, ст. 670) Разве какой-нибудь порядочный человек позволит себе воспользоваться ст. 670 для того, чтобы ценой собственного достоинства получить мнимое возмещение? Разве закон этот не стоит препятствием на пути укрепления в каждом чел веке уважения к личности, поддерживая в малосостоятельных лицах, н пример лакеях при ресторанах, надежду «сорвать» некоторую сумму денег за поступки богатого купчика, которые должны были бы возбудить оскорбление нравственных чувств и заставить испытать именно нравственный вред. Отмена такого закона была бы крупным шагом вперед» . Иными словами, для российского дворянина было естественно отреагировать на оскорбление вызовом «к барьеру», чем требованием о выплате денежно компенсации, — подобный образ действий и мышления был допусти лишь для «подлого» сословия.

После революции 1917 г. менталитет российского общества существенно изменился, но это не изменило отрицательное (хотя уже и по другим основаниям) отношение к возмещению в денежной форме морального вреда.

Преобладающим оказалось мнение о недопустимости такого возмещения, в связи с чем гражданское законодательство после революционной России до 1990 г. не предусматривало понятия морального вреда и, соответственно, возможности его возмещения.

Судебная практика в соответствии с господствующей доктриной, отличалась стабильностью в этом вопросе, и суды неизменно отказывали в изредка предъявлявшихся исках о возмещении морального вреда в денежной форме. Сущность ука¬занной теории заключалось в том, что этот институт рассматривался как классово чуждый социалистическому правосознанию. Она была основа¬на, в частности, на демагогических утверждениях о невозможности изме¬рять достоинство советского человека в презренном металле.

Хотя подоб¬ных предложений никто и не делал, так как идея сторонников возмеще¬ния морального вреда состояла не в измерении личных неимущественных прав в деньгах, а в обязании правонарушителя к совершению действий имущественного характера, направленных на сглаживание остроты пере¬живаний, вызванных правонарушением.

Деньги рассматривались не в ка¬честве эквивалента перенесенных страданий, а в качестве источника по¬ложительных эмоций, способных полностью или частично погасить не¬гативные последствия, причиненные психике человека в результате нару¬шения его прав. Позитивные взгляды на эту проблему, высказываемые в основном до начала 30-х гг. (например, Брауде И Утевский Б.), не имели воздействия на законодательство и судебную практику. После «полной победы социализма в СССР» эти дискуссии как-то сами собой прекратились, и в дальнейшем, в результате соответствующей пропаганды, в общественном правосознании представление о недопустимости оценки и возмещения морального вреда в имущественной форме укоренились настолько, что появлявшиеся в печати сообщения о случаях присуждения имущественной компенсации за причинение физических или нравственных страданий (преподносившиеся в достаточно гротескном виде) воспринимались скорее как курьезы, чуждые социалистическому правовому регулированию.

Это, однако, не препятствовало использованию норм зарубежного законодательства о компенсации морального вреда при предъявлении советскими гражданами исков к иностранным юридическим и физическим лицам.

В 60-х годах дискуссии по этому поводу возобновились. Принцип компенсации морального вреда поддерживался в работах Беликовой А. М Братуся С. Н Малейна Н. С Тархова В. А Шаминовой М. Я. и др. Признавалась необходимость введения института имущественного возмещения неимущественного вреда, поскольку область гражданско-правового регулирования охватывает не только имущественные, но и личные неимущественные отношения.

Высказываемые в поддержку принципа возмещения морального вреда взгляды в немалой степени обосновывались тем, что правовые системы ряда государств (являвшихся в то время социалистическими) предусматривали возмещение морального вреда. Это Польская Народная Республика, Гражданский кодекс который предусматривает возможность взыскания денежной суммы за нанесенную обиду; Чехословацкая Советская Социалистическая Республика; Венгерская Народная Республика; Германская Демократическая Республика.

Как отмечал Малейн Н. С «и практика СССР шла по пути предъявления исков о возмещении морального вреда в тех случаях, когда, например, повреждения здоровья или причинение смерти советского гражданина произошли в капиталистической стране и дело рассматривалось судом по законодательству места совершения правонарушения («принцип» приносился в жертву во имя получения валюты). Более серьезный аргумент против возмещения морального вреда в имущественной форме заключался в невозможности или, по крайней мере, трудности ее объективной оценки.

Такая позиция отражала представления о свойственном гражданскому праву принципе эквивалентного возмещения, не учитывая, что он не применим при причинении вреда личным неимущественным правам и другим нематериальным благам. Проведение сравнительного анализа соответствия правонарушений и мер ответственности, предусмотренных различными отраслями законодательства, позволяло сделать вывод об относительности и несостоятельности аргументации противников возмещения морального вреда.

Однако до начала 90-х гг. понятие «моральный вред» не было легализовано в российском гражданском праве, что исключало возможность применения гражданско-правовых средств защиты нарушенных прав путем компенсации морального вреда. Лишь 12 июня 1990 года право на возмещение морального вреда было установлено в Законе СССР о печати и других средствах массовой информации, хотя содержание понятия морального вреда в нем не было раскрыто.

Ст. 39 этого закона предусматривала, что моральный вред, причиненный гражданину в результате распространения средствами массовой информации не соответствующих действительности сведений, порочащих честь и достоинство гражданина либо причинивших ему иной неимущественный ущерб, возмещается по решению суда СМИ, а также виновными должностными лицами и гражданами.

А также было предусмотрено возмещение морального вреда в денежной форме, в размере, определяемым судом. И только с принятием Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 31 мая 1991 года (далее – Основы) моральный вред был определен как «физические или нравственные страдания». Российские законодатели внесли нормы о возмещении морального вреда в отдельные законодательные акты. Это: Закон об охране окружающей природной среды от 19 декабря 1991 года , Закон о средствах массовой информации от 27 декабря 1991 года , Закона о защите прав потребителей от 7 февраля 1992 года , Правила возмещения работодателями вреда, причиненного работникам увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждение здоровья, связанным с исполнением ими трудовых обязанностей, утвержденные Постановлением ВС РФ от 24 декабря 1992 года , Закон о статусе военнослужащих 22 января 1993 года. Такая законодательная ситуация порождала сомнения в возможности применения системы генерального делик¬та в отношении возмещения морального вреда.

А столь значительное ко¬личество нормативных актов, регулирующих отношения по возмещению морального вреда совместно с регулированием различных видов обще¬ственных отношений, порождает дополнительные сложности в правоприменительной практике, усугублявшиеся разными сроками принятия и введения в действие указанных нормативных актов.

Введенные в действие в 1995—1996 гг. части первая и вторая Граждан¬ского кодекса РФ (далее — ГК РФ) имеют несколько иной (по сравне¬нию с предшествующими нормативными актами) подход к институту воз¬мещения морального вреда, что неизбежно приведет к росту противоре¬чий по данному вопросу в судебной практике.

Проблема усложняется так¬же довольно громоздкой системой конкуренции нормативных актов (Ос¬новы, новая Общая часть ГК РФ, прежняя редакция ГК, российские за¬коны и подзаконные акты, законодательство СССР). Пленум Верховно¬го Суда Российской Федерации в Постановлении от 20 декабря 1994 г. -рассмотрел некоторые вопросы применения законодательства о компен¬сации морального вреда.

Оно содействовало установлению единообразия в вопросе конкуренции нормативных актов при применении законода¬тельства о возмещении морального вреда, однако существенных указаний о размере компенсации морального вреда не содержало. Более того, в нем содержится явно неверное, как представляется, суждение о возможности компенсации морального вреда юридическому лицу. Мнение о неверно¬сти этого суждения разделяют также ряд других авторов. Приходится с сожалением отметить что с принятием нового Граждан¬ского кодекса РФ сделан шаг назад по сравнению с Основами в развитии этого важного института российского законодательства, так как ГК РФ существенно сузил область применения института компенсации мораль¬ного вреда по сравнению с Основами; вряд ли можно считать это поло¬жительным признаком в процессе становления правового государства. Глава 2. Нематериальные блага и их защита. 2.1. Понятие, содержание нематериальных благ и их виды. Понятие нематериального блага.

К особой группе объектов граж¬данских прав относятся нематериальные блага, под которыми понима¬ются не имеющие экономического содержания и не отделимые от личности их носителя блага и свободы, признанные действующим законодательством.

Характерная особенность этой группы объектов состоит в том, что они: 1) не имеют материального (имущественного) содержания; 2) неотделимы от личности их носителя; 3) обладают свойством индиви¬дуализации самой личности обладателя этих прав. Действующий ГК содержит правила, направленные на урегулирование и защиту немате¬риальных благ, которые существенно отличаются от прежнего граж¬данского законодательства.

Если раньше ГК 1964 г. предусматривал правила о защите отдельных личных прав граждан и юридических лиц, то ныне действующий ГК закрепляет общие для всех личных неиму¬щественных прав и других нематериальных благ правила об их регла¬ментации и защите.

Регулирование и защита нематериальных благ осуществляются комплексно, нормами ряда отраслей права. Применительно к граждан¬скому праву в теории права существовали, по крайней мере, две точки зрения на предмет гражданско-правового регулирования отношений по поводу нематериальных благ и связанных с ними личных неимуще¬ственных прав. По мнению одной группы ученых, гражданское право не регулирует, а лишь охраняет личные неимущественные права. По мнению других, правовое регулирование и охрана прав не могут противопоставляться, поскольку регулирование означает охрану прав, а их охрана осуществляется путем регулирования соответствующих отношений. В последние годы едва ли не господствующим стало мнение, что гражданское право как регулирует, так и охраняет нема¬териальные блага. Действующий ГК подразделил личные неимущественные отноше¬ния на регулируемые и защищаемые гражданским законодательством.

Личные неимущественные отношения, связанные с имущественными, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самосто¬ятельности их участников, регулируются гражданским законодательст¬вом (п. 1 ст. 2 ГК). Неотчуждаемые права и свободы человека и другие нематериальные блага защищаются гражданским законодательством, если иное не вытекает из существа этих нематериальных благ (п. 2 ст. 2 ГК). Нематериальные блага рассматриваются ГК в качестве разновид¬ности объектов, по поводу которых могут возникать гражданские правоотношения.

Статья 150 ГК дает примерный перечень юридически защищаемых нематериальных благ, подразделяя их на: а) нематериаль¬ные блага, приобретаемые гражданами и юридическими лицами в силу рождения (создания), и б) нематериальные блага, приобретаемые ими в силу закона.

То, что ГК дает лишь примерный перечень нематериальных благ, пользующихся гражданско-правовой защитой, позволяет сделать вывод о том, что объектом гражданско-правовых отношений может оказаться и не названное ГК нематериальное благо.

К нематериальным благам, приобретаемым гражданами и юридическими лицами в силу рождения (создания), ГК относит жизнь, здоровье, достоинство личности, личную неприкосновенность, честь и доброе имя, деловую репутацию, непри¬косновенность частной жизни, личную и семейную тайну; к нематери¬альным благам, приобретаемым в силу закона, — право свободного передвижения, право выбора места пребывания и жительства, право на имя, иные личные неимущественные права. В качестве иных немате¬риальных прав, принадлежащих личности, могут оказаться право на жизнь, здоровье и пр. Личное неимущественное право, корреспонди¬рующее нематериальному благу или существующее отдельно от него, оказывается как бы благом второго уровня, а сами жизнь, здоровье и пр. являются благом, предшествующим праву на него, и в этом смысле могут признаваться благом первого уровня. По действующему ГК понятие «нематериальное благо» является собирательным, относящимся как к самому «благу», так и к личным неимущественным правам.

Наличием двух слагаемых нематериального блага можно объяснить то, что в ст. 2 ГК, посвященной характеристике отношений, регулиру¬емых гражданским законодательством, говорится, с одной стороны, о регулировании (п. 1 ст. 2 ГК), а с другой, о защите нематериальных благ (п. 2 ст. 2 ГК), что не следует понимать как противопоставление регулирования защите и, наоборот, ибо осуществление защиты предполагает регулирование, а регулирование может оказаться бессмыслен¬ным при отсутствии защиты.

Блага первого уровня неразрывно связаны с самим существованием личности.

Они объективно существуют независимо от их правовой регламентации и только в случаях посягательств на эти блага нуждаются в правовой защите. Право граждан на защиту чести, достоинства деловой репутации является их конституционным правом, а деловая репутация юридических лиц — одним из условий их успешной деятель¬ности (см.: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18 августа 1992 г. № 11 «0 некоторых вопросах, возник¬ших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан и организаций» в редакции постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 1993 г. № 11 и от 25 апреля 1995 г. № б) . Блага второго уровня право на имя, право авторства и иные личные неиму¬щественные права — являются субъективными правами, образующими содержание конкретного правоотношения и тем самым уже урегулиро¬ванными нормами права.

В случае же нарушения этих прав они пользуются правовой защитой.

Правоотношение, элементом которого является субъективное пра¬во лица на нематериальное благо, является абсолютным, так как управомоченному субъекту противопоставляются абсолютно все, обя¬занные воздерживаться от нарушения этого права. Однако в случае его нарушения оно приобретает характер относительного правоотношения. Для обоих слагаемых «нематериальных благ» характерными оказы¬ваются, по крайней мере, два неразрывно связанных между собой признака. Это: 1) отсутствие материального (имущественного) содер¬жания; 2) неразрывная связь с личностью носителя, предопределяю¬щая неотчуждаемость и непередаваемость этого блага.

Неотчуждаемость нематериальных благ не исключает того, что их осуществление и защита может быть поручена третьим лицам, напри¬мер, иски о защите чести и достоинства несовершеннолетних могут предъявить их законные представители. Нетоварность, отсутствие экономического содержания нематери¬ального блага, его неразрывная связь с личностью носителя, являются необходимыми, но не исключительными признаками.

Будучи неотде¬лимым от личности носителя данного нематериального блага, наличие этого блага индивидуализирует, делает неповторимой саму личность носителя. Нематериальные блага характеризуют общественное состоя¬ние их обладателя и являются его неотъемлемым, хотя и подверженным изменениям, качеством в течение всего периода его существования. Нематериальные блага существуют без ограничения срока их действия. Надлежит, впрочем, отметить, что оба эти признака в известной мере носят условный характер.

Ущемление нематериальных благ может иметь для их носителя весьма ощутимые последствия экономического характера. Так, подрыв деловой репутации юридического лица или индивидуального предпринимателя может вызвать отток клиентуры, ужесточение условий предоставления кредита и т.д. С другой стороны, сложившаяся деловая репутация служит гарантом того, что лицо, занимающееся предпринимательской деятельностью, останется на пла¬ву и тогда, когда его дела временно пошатнулись.

Что же касается другого признака нематериальных благ, а именно неотторжимости от их носителя, то и его значение не следует преувеличивать. Многие из них изначально предназначены к тому, чтобы циркулировать в граж¬данском обороте и приносить прибыль. Это относится, в частности, к такому нематериальному благу, как интеллектуальная собственность. Специфично основание возникновения личных неимущественных прав на нематериальные блага: не в силу юридического факта, а непосредственно на основании указания закона.

Содержание личного неимущественного права не включает, по общему правилу, совершение положительных гражданско-правовых действий, хотя управомоченный субъект по своему усмотрению исполь¬зует принадлежащие ему личные нематериальные блага. Обязанные лица должны воздерживаться от нарушения соответствующего блага, например, от вторжения в личную жизнь гражданина, от неправомер¬ного использования наименования юридического лица (имени граж¬данина). Вместе с тем, не допускается использование принадлежащего гражданину (юридическому лицу) права исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах (ч. 1 п. 2 ст. 10 ГК). Особенность осуществления личных неимущественных прав состо¬ит в том, что законом определяются не пределы реализации нематери¬альных благ управомоченным лицом, а устанавливаются границы вторжения посторонних лиц в личную сферу и, если эти пределы нарушаются, допускается применение принудительных мер к их вос¬становлению.

При установлении границ поведения управомоченных и обязанных лиц существенное значение приобретают нормы морали.

Личные нематериальные блага представляют самостоятельную цен¬ность для их носителя и существуют независимо от степени и характера их правового урегулирования. В последние годы под влиянием многих факторов экономического, политического, международно-правового характера расширена правовая регламентация личных неимущественных отношений и расширен перечень нематериальных благ, подлежа¬щих защите гражданско-правовыми способами.

ГК разделяет нематериальные блага на: 1) принадлежащие гражданам от рождения (нематериальные блага первого уровня) и 2) принад¬лежащие гражданам в силу закона (нематериальные блага второго уровня). По степени связанности личных неимущественных прав с имуще¬ственными правами обладателей этих прав личные неимущественные права подразделяются на личные неимущественные права, связанные с имущественными, и личные неимущественные права, не связанные с имущественными.

По целевой направленности личные неимущественные права мож¬но классифицировать на: 1) личные неимущественные права, направленные на индивидуа¬лизацию личности: право на имя (наименование юридического лица), право на честь, достоинство, деловую репутацию и т. п.; 2) личные неимущественные права, направленные на обеспечение физической неприкосновенности личности (жизнь, свобода, выбор места пребывания, места жительства и т. п.); 3) личные неимущественные права, направленные на неприкосно¬венность внутреннего мира личности и ее интересов (личная и семейная тайна, невмешательство в частную жизнь, честь и достоинство). 2.2. Зашита нематериальных благ. Общие положения.

Гражданско-правовые способы защиты распро¬страняются на те нематериальные блага «первого» и «второго» уровней, по поводу которых складываются отношения, регулируемые граждан¬ским правом. Специфика гражданско-правовых способов защиты личных нема¬териальных благ проявляется в том, что в случаях нарушения немате¬риальных благ они подлежат восстановлению (если это возможно) независимо от вины правонарушителя.

Гражданско-правовая защита личных нематериальных благ направлена также на то, чтобы предуп¬редить их нарушение в будущем. При защите нематериальных благ допустимо использование любых форм и способов защиты гражданских прав, если это не противоречит существу нарушенного блага и характеру правонарушения (например, таких, как признание права, пресечение действий, нарушающих право, возмещение убытков, компенсация мо¬рального вреда). Основания и способы защиты нематериальных благ различаются в зависимости от того, нарушены ли права физического или юридического лица. При жизни носителя личных неимуществен¬ных прав и других нематериальных благ в первую очередь от него зависит, воспользуется ли он предусмотренными законом способами защиты этих благ и, если воспользуется, то какими именно.

Третьи лица могут осуществлять и защищать личные неимущественные права, принадлежащие третьему лицу, если уполномочены на то носителем права или законом и если это не противоречит существу нарушенного права.

Личные неимущественные права и иные нематериальные блага, принадлежащие умершему, при наличии юридически значимого инте¬реса могут осуществлять и защищать другие лица, в том числе наслед¬ники правообладателя. В силу ст. 208 ГК исковая давность не распространяется на требо¬вания о защите личных неимущественных прав и других нематериаль¬ных благ, кроме случаев, предусмотренных законом. Защита чести, достоинства и деловой репутации.

Право на честь, достоинство и деловую репутацию — это право на самооценку и соци¬ально значимую оценку моральных, деловых и иных черт и свойств гражданина или юридического лица (организации), от которых зависит их положение в обществе. Существует объективная и субъективная оценка этих качеств, и каждая из них имеет право на существование, если она зиждется на фактах, соответствующих действительности. Под достоинством понимается самооценка личности, осознание ею своих личных качеств, способностей, мировоззрения, выполненного долга и своего общественного значения.

Самооценка должна основы¬ваться на социально значимых критериях оценки моральных и иных качеств личности. Достоинство определяет субъективную оценку лич¬ности. Честь — объективная оценка личности, определяющая отношение общества к гражданину или юридическому лицу, это социальная оценка моральных и иных качеств личности.

Репутация — сложившееся о лице мнение, основанное на оценке общественно значимых его качеств. Деловая репутация — оценка про¬фессиональных качеств. Действующий ГК устанавливает особый гражданско-правовой спо¬соб защиты чести, достоинства и деловой репутации, проводя при этом различия в основаниях и способах защиты нарушенных прав гражда¬нина, с одной стороны, и юридического лица, с другой. Гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство и деловую репутацию сведений, если распростра¬нивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действи¬тельности (п. 1 ст. 152 ГК). Из содержания ст. 152 ГК следует, что имеется в виду опровержение по суду таких сведений, которые: 1) порочат честь и достоинство гражданина, 2) распространены ответчи¬ком, 3) не соответствуют действительности.

Честь и достоинство является одним из основных естественных прав личности. Пункт 1 ст. 152 ГК РФ устанавливает, что «Гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство и деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности». Пункт 5 той же ста¬тьи устанавливает, что гражданин вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причинен¬ных их распространением.

Ст. 152 несколько выделяет честь, достоинство и деловую репутацию из других неимущественных прав и благ тем, что причинение морального вреда здесь носит более презумпционный характер.

Для защиты чести, достоинства и деловой репута¬ции путем компенсации морального вреда должны применяться правила ст. 151 ГК ГФ. Для определения размера компенсации существенное значение имеет широ¬та распространения таких сведений. Безусловно заслу¬живают внимания и обстоятельства и последствия, которые насту¬пили для потерпевшего в связи с распространением позорящих сведений. К числу таких последствий могут относиться увольнение с работы, неиз¬брание на выборную должность, распад семьи и т. п. Бремя доказывания наличия причинной связи между распространением сведений и этими последствиями ложится на истца.

В настоящее время широко распространенным явлением стали публи¬кации в прессе, сообщения в средствах массовой информации, содержа¬щие различного рода информацию о лидерах политических партий, ра¬ботниках руководящего состава органов власти и управления, депутатах и т. д. Эти публикации и сообщения порождают предъявление исков со стороны перечисленных лиц к средствам массовой информации.

При рас¬смотрении таких исков большое внимание должно уделяться рассмотре¬нию вопроса о вине потерпевшего. Как правило, современные россий¬ские политики часто выступают по радио, телевидению, публикуют ста¬тьи и книги, дают интервью. В этих выступлениях указанные лица сооб¬щают сведения, служащие основой для публикаций, по поводу которых предъявляется требование об опровержении сведений и компенсации морального вреда.

В таких действиях истца должно признаваться наличие грубой неосторожности, так как он, делая заявление для публичного све¬дения, должен и может предвидеть связанные с такими заявлениями по¬следствия. Грубая неосторожность истца должна быть принята судом во внимание, в связи с чем в компенсации морального вреда может быть отказано, хотя распространитель сведений и не доказал их соответствия дей¬ствительности. Он будет обязан только опровергнуть эти сведения.

Кро¬ме того, иногда публикации, в основном автобиографического характера, позволяют сделать вывод о шкале нравственных ценностей личности. Если о таком лице распространены сведения о каких-либо его поступках, являющихся для «среднего» человека позорящими, с общепринятых по¬зиций — отрицательными, а из публикаций этого лица следует, что оно эти поступки оценивает положительно и считает возможным доводить эго до публичного сведения, то такие публикации могу быть приняты судом в качестве письменного доказательства факта отсутствия нравственных страданий.

В практике применения судами ст. 152 ГК РФ при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации граждан и организаций зачастую существенные затруднения вызывает вопрос о содержании чех сведений, распространение которых порождает право потерпевшего на защиту своих личных неимущественных прав способом, предусмотрен¬ным в этой правовой норме. Этот вопрос был частично затронут в п. 2 по¬становления Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 г. в действу¬ющей редакции (далее — Постановление), где указывается, что «пороча¬щими являются также не соответствующие действительности сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства или моральных принципов (о совершении нечестного поступка, неправильном поведении в трудовом коллективе, быту и другие сведения, порочащие производственно-хозяйственную и общественную деятельность, деловую репутацию и т. п.), которые умаляют честь и достоинство гражданина либо деловую репутацию гражданина) или юридического лица». Таким образом, Пленум Верховного суда РФ определил необходимое условие для признания сведений порочащими — их содержание должно являться утверждение о нарушении лицом законодательства или моральных принципов.

Правда, нельзя не обратить внимание на i вполне удачное включение в процитированном выше постановлении слова «также», так как нигде более постановление не касается вопроса о содержании порочащих сведений, а сам пассаж следует непосредственно за описанием действий, которые надлежит квалифицировать как распространение таких сведений.

Вряд ли Пленум Верховного суда РФ имел в виду более широкую трактовку термина «порочащие сведения», хотя в принципе она действительно такой может быть. Например, не только нарушение моральных принципов может умалить репутацию человека в глазах его окружения.

В каждом обществе существует писаный или неписаный стандарт требовании к морали и нравственности.

Однако никто не вправе воспрепятствовать человеку поддерживать свою репутацию в глазах окружающих на более высоком, по сравнению с существующим стандартом, уровне и защищать ее предусмотренными законом способами. Самостоятельным действием, причиняющим ущерб чести и достоинству граждан, является оскорбление, т. е. унижение чести и достоинства, выраженное в неприличной форме. Прежде всего необходимо остановиться на различиях между распространением ложных, порочащих другое лицо сведений и оскорблением.

Если в первом случае умаление чести и достоинства происходит в результате того, что само содержание распространяемых сведений, их смысл носят порочащий характер, то во втором случае отрицательное воздействие на честь и достоинство лица оказывает неприличная форма, в которой дается оценка лица. Под неприличной формой выражения судебная практика понимает циничную форму отрицательной оценки личности потерпевшего, резко противоречащую принятым в обществе правилам поведения (например, использование нецензурных выражений). Возможен случай, когда порочащие честь и достоинство ложные све¬дения выражены в неприличной форме.

В этом случае потерпевший впра¬ве требовать опровержения этих сведений в порядке ст. 152 ГК РФ и воз¬мещения морального вреда, причиненного распространением таких све¬дений в оскорбительной форме. Оскорбительная форма может существен¬но повысить коэффициент заслуживающих внимания обстоятельств «с». В другом случае распространенные сведения могут соответствовать дей¬ствительности, что влечет невозможность требовать их опровержения в порядке ст. 152 ГК РФ, однако оскорбительная форма преподнесения све¬дений порождает право требовать компенсации морального вреда в по¬рядке ст. 151 ГК РФ. В обоих случаях в состав оснований ответственнос¬ти не будет входить вина причинителя вреда, так как ч. 4 ст. 1100 ГК РФ применима к распространению сведений, порочащих честь и достоинство личности, независимо оттого, содержание или оскорбительная форма их умаляет эти неимущественные блага.

Безусловно, для определения разме¬ра компенсации заслуживающими внимания обстоятельствами должны являться распространение оскорбительных сведений и степень неприли¬чия формы их выражения.

Наконец, оскорбление может быть нанесено при отсутствии рас¬пространения каких-либо сведений о потерпевшем третьим лицам, «один на один» (например, плевок, непристойный жест, оскорбитель¬ное письмо потерпевшему, содержащее нецензурные выражения). Та¬кие действия умаляют достоинство человека, подрывая ею уважение к самому себе, и порождают право на компенсацию морального вреда. В этом случае должен применяться общий состав оснований ответствен¬ности за причинение морального вреда (включая вину причинителя вреда), так как отсутствие факта распространения сведении не позво¬ляет применять ст. 1100 ГК РФ. Размер компенсации морального вре¬да может быть уменьшен путем применения коэффициента индивиду¬альных особенностей потерпевшего, если причинителю вреда удастся доказать, что такая форма общения являлась общепринятой нормой среди знакомых потерпевшего и применялась им самим в общении с другими лицами.

Оскорбление потерпевшим других лиц дает основа¬ния предполагать их приемлемость для него самого и может также рас¬сматриваться как грубая неосторожность с его стороны, спровоциро¬вавшая неправомерное действие правонарушителя.

Возвращаясь к вопросу о возмещении морального вреда, причинен¬ного опорочением чести и достоинства, остановимся на случае, затро¬нутом в вышеприведенном примере, когда суд взыскал компенсацию морального чреда за распространение сведений о причастности лица к краже, изложенных в направленном в прокуратуру письме.

Интересен вопрос — является ли письмо в прокуратуру с сообщением о действи¬ях конкретного лица, содержащих признаки состава преступления, распространением порочащих сведении согласно ст. 152 ГК РФ, порож¬дающим право на компенсацию морального вреда.

Важность его реше¬ния несомненна, так как законопослушный гражданин, добросовестно предполагая, что известное ему лицо совершило преступление, и же¬лая сообщить об этом в правоохранительные органы, по- видимому, воздержится от такого сообщения, если не будет уверен в том, что ему не придется компенсировать этому лицу моральный вред, когда эти сведения не подтвердятся. Заведомо ложное сообщение подобных све¬дений образует состав заведомо ложного доноса (ст. 306 УК РФ). Но нас интересует случай «добросовестного доноса» — воздержание от них вряд ли будет способствовать искоренению преступности в нашем об¬ществе, поэтому именно такой случаи является предметом нашего рас¬смотрения. Обращение (письменное или устное) гражданина к должностному лицу, управомоченному принимать сообщения о совершенных или го¬товящихся преступлениях и принимать по ним решения о возбуждении уголовного дела, является обращением к государственному служащему, деятельность которого регулируется Федеральным Законом «Об осно¬вах государственной службы Российской Федерации» . Статья 10 это¬го Закон;) предусматривает: государственный служащий, среди проче¬го, обязан обеспечивать соблюдение и защиту прав и законных инте¬ресов граждан и не разглашать ставшие ему известными в связи с ис¬полнением должностных обязанностей сведения, затрагивающие част¬ную жизнь, честь и достоинство граждан.

Статья 109 УПК РФ управомочивает прокурора, следователя, орган дознания и судью до принятия решения по заявлению провести проверочные действия, заключающи¬еся в истребовании материалов и получении объяснений.

Предоставлять третьим лицам (в том числе и лицу, о котором идет речь в заявлении) информацию, содержащуюся в заявлении гражданина, эти должност¬ные лица не управомочены, поэтому, если они такое распространение совершают или допускают его совершение до подтверждения истинно¬сти содержащейся в заявлении информации, они и должны (точнее, го¬сударство в порядке ст. 1070 ГК РФ) нести соответствующую ответ¬ственность, в том числе компенсировать причиненный потерпевшему моральный вред. Является ли сообщение сведений самому должност¬ному лицу распространением информации? Поскольку в данном слу¬чае в компетенцию должностного лица входит проверка соответствия действительности сообщенных сведений, а презумпция невиновности (ст. 49 Конституции РФ) обязывает не доверять сообщаемой информа¬ции до тех пор, пока она не будет подкреплена соответствующими до¬казательствами, умаления чести гражданина в глазах должностного лица изначально произойти не может, а если сведения не подтвердят¬ся, это не произойдет и впоследствии. Следовательно, улица, о кото¬ром сообщается в заявлении, не может возникнуть право требовать от его подателя компенсации морального вреда.

В последнее время все большую актуальность приобретает вопрос: подпадают ли под действие ст. 152 ГК РФ сведения, содержащие выраже¬ние мнения какого-либо лица о событиях и явлениях окружающей дей¬ствительности.

Этот вопрос безусловно заслуживает внимания, так как он тесно связан с такими конституционными правами и свободами челове¬ка и гражданина, как свобода иметь и распространять собственные убеж¬дения и действовать в соответствии с ними, свобода мысли и слова, сво¬бодная передача и распространение информации любым законным спо¬собом, а также со свободой массовой информации (ст. 28, 29 Конститу¬ции РФ); и от его решения зависят пределы осуществления гражданами этих прав и свобод.

Как мы помним.

Постановление, определяя содержа¬ние порочащих сведений, упоминает лишь утверждения о фактах ненад¬лежащего поведения лица. Приведем определения некоторых терминов, используя Словарь рус¬ского языка С.И. Ожегова: сведения — известия, сообщения; факт — действительное, вполне реальное событие, явление; мнение — суждение, выражающее оценку чего-нибудь, отношение к кому-нибудь или чему-нибудь, взгляд на что-нибудь; порочить — навлекать позор на кого- или что-нибудь, бесчестить; честь — 1) достойные уважения и гордости моральные качества чело¬века; 2) хорошая, незапятнанная репутация, доброе имя: 3) целомудрие, непорочность; 4) почет, уважение; достоинство — совокупность высоких моральных качеств, а также ува¬жение этих качеств в самом себе. Взаимосвязь чести и достоинства так же неразрывна, как взаимосвязь личности и общества, в конечном счете самооценка личности основыва¬ется на ее общественной оценке.

Поэтому опорочение чести, т. е. умале¬ние положительных качеств человека в глазах окружающих может отри¬цательно сказаться на его чувстве уважения к себе. Пункт 1 ст. 152 ГК РФ устанавливает способ защиты чести, достоинства и деловой репутации гражданина в случае, если вред этим неимущественным благам причинен путем распространения не соответствующих действительности порочащих сведений.

Анализ этой нормы показывает, что она может быть примене¬на лишь для случая, когда содержанием сведений являются сообщения о фактах, но не мнение, выражающее их оценку.

Только сообщение о фак¬те может соответствовать либо полностью или частично не соответство¬вать действительности: факт, о котором сделано сообщение, либо на¬ступил в том виде, в каком он указан в сообщении, или не вполне соответствует сообщению о нем, либо такой факт не наступал вообще. выражением мнения — результата психической деятельности субъекта.

Если исходить из предположения о применении ГК РФ в отношении мнения, то под несоответствием в этом случае следовало бы понимать несовпадения с действительным мнением, т. е. с мыслями субъекта по определенному вопросу — так же, как могут не совпадать действительная воля и волеизъявление субъекта при совершении сдел¬ки. Но если несовпадение воли и волеизъявления может повлечь не¬действительность сделки, поскольку их совпадение является в силу за¬кона необходимым условием ее действительности, то в отношении вы¬ражения мнения по какому бы то ни было вопросу имеет место иная ситуация: нормы гражданского права не связывают с подобным несов¬падением наступление каких-либо правовых последствий. Более того, в силу п. 3 ст. 29 Конституции РФ никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них, в том числе и путем опровержения.

Представляется, что в большинстве случаев «спокойное», выраженное в цивилизованной форме мнение (например, об ошибочной позиции или взглядах лица) не может умалить честь и достоинство гражданина в гла¬зах здравомыслящих членов общества.

Humanum errare est — человеку свойственно ошибаться, говорили древние римляне. Тем не менее выра¬женное мнение может в ряде случаев нанести вред чести, достоинству или деловой репутации лица или затронуть иные охраняемые законом его пра¬ва и интересы.

Это прежде всего может иметь место в случаях, когда вы¬раженное мнение содержит в себе утверждение о порочащих фактах или позволяет сделать прямой вывод о наличии таких фактов. Таким образом, как выражение мнения, так и утверждение о факте могут умалять честь, достоинство и деловую репутацию либо ущемлять другие права или охраняемые законом интересы граждан либо деловую репутацию юридических лиц, однако способы гражданско-правовой защиты нарушенных прав и интересов будут существенно различными в зависимости от способа нарушения.

Если распространенные сведе¬ния содержат утверждения о порочащих фактах в открытом или завуа¬лированном виде, потерпевший вправе требовать опровержения сведе¬ний, возмещения убытков и компенсации морального вреда, причи¬ненных их распространением. Если же права или охраняемые законом интересы гражданина ущемлены путем выражения мнения, он вправе требовать опубликования отпета в том же средстве массовой информа¬ции и показать несостоятельность выраженного мнения или иным спо¬собом защитить свои интересы и в определенных случаях (при оскор¬бительной форме выражения мнения) требовать компенсации мораль¬ного вреда.

Понятно, что установление действительного характера распростра¬ненных сведений может быть осуществлено лишь судом в результате исследования всех обстоятельств дела. Во многих случаях отграничение выраженного субъективного мнения от утверждения о фактах мо.