Глобализация международных отношений

Глобализация международных отношений. Большинство ученых, аналитиков и экспертов, участвующих в разработке внешней политики государств, планировании региональных и глобальных программ и стратегий различной направленности, сходятся во мнении, что наиболее значимой тенденцией, которая будет определять развитие мирового сообщества в обозримом будущем, будет глобализация.

Что же подразумевает под собой термин «глобализация»? Существует большое количество трактовки сущности глобализации, но можно выделить наиболее распространенные:  Глобализация – это более тесное и широкое взаимодействие государств и международных организаций в оценке состояния и поисках решений обостряющихся проблем, затрагивающих интересы не только отдельных государств, но и всего человечества, составляющих сущность всеобъемлющей безопасности и самым непосредственным образом влияющих на жизнеспособность биосферы [21, С. 76].  Глобализация - это процесс постепенного образования универсальной мировой среды рыночной деятельности благодаря снижению и отмене странами тарифных и нетарифных регуляторов внешней торговли, либерализации движения факторов производства и развития хозяйственных транснациональных структур [11, С. 59].  Глобализация – совокупность современных явлений, процессов и структур, которую можно выразить в взаимозависимости, взаимопроникновении и взаимообусловленности самых различных компонентов современного мира и мирового сообщества [4, С.501].  Глобализация – процесс организации в единое системное целое множества пространств, возникающих в разное время, составлявших сферу международных отношений и занимающих «нишу» от надгосударственного до глобального уровней современного мира [6, С. 10-11]. На основе данных определений сущности глобализации мы можем сделать вывод, что это достаточно сложное, многогранное и динамическое явление, затрагивающее политическую, экономическую, социальную, экологическую, культурную стороны жизнедеятельности не только отдельных государств, но и конкретного человека.

На встречи руководителей стран «восьмерки», состоявшейся в июне 1999 года в Кельне, давалось такое определение: «Глобализация – сложный процесс, представляющий собой ускоряющиеся и увеличивающиеся в масштабах потоки идей, капитала, техники и товаров по всему миру, уже вызвал кардинальные перемены в наших обществах.

Он сблизил нас как никогда раньше.

Большая открытость и динамизм содействовали повсеместному повышению жизненного уровня и значительному снижению нищеты.

Интеграция позволила создать рабочие места за счет стимулирования эффективности производства, расширения возможностей и экономического роста.

Информационная революция и более широкое взаимодействие культур и ценностей усилили тенденцию к построению демократических обществ борьбу за права человека и основные свободы, одновременно содействуя развитию творчества и нововведений.

Однако в то же самое время для некоторых рабочих, семей и общин глобализация сопровождается повышением риска, связанного с переменой мест и финансовой неопределенностью» [21, С. 76]. Таким образом, глобализация заключа¬ется в интернационализации экономики, развитии единой сис¬темы мировой связи, изменении и ослаблении функций нацио¬нального государств, активизации деятельности транснациональ¬ных негосударственных образований.

На этой основе формируется все более взаимозависимый и целостный мир; взаимодействия в нем приняли системный характер, когда мало-мальски серьезные сдвиги в одной части мира неизбежно дают отзвук в других его ча¬стях, независимо от воли, намерений участников таких процессов. В международной области эта тенденция стремительно реа¬лизуется в форме взрывоопасного роста международного сотруд¬ничества, влияния международных институтов — политических, экономических, гуманитарных, — а также создания по своей сути наднациональных органов.

Признание факта взаимозависимости участников международных отношений было во многом обусловлено обострением глобальных проблем. В начале XXI века система глобальных проблем включает следующие важнейшие проблемы: сохранение мира, укрепление всеобъемлющей безопасности, ограничение вооружений и разоружение; охрана окружающей среды и переход к устойчивому развитию; разработка и реализация рациональной демографической политики; рациональное использование минерально-сырьевых ресурсов; создание сбалансированной инфраструктуры энергетики; исследование и использование Мирового океана и космического пространства в интересах мирового сообщества; борьба с голодом и болезнями, предотвращение распространения наркотиков; преодоление отсталости; борьба с международным терроризмом [21, С. 77]. Следующий важный фактор, влияние которого будет носить почти универсальный характер, связан с изменением самой сущности безопасности после холодной войны.

На сегодняшний день существует три модели безопасности – коллективная, всеобщая и кооперативная.

Главным условием коллективной безопасности является наличие группы государств, объединенных общей целью и разработавших совокупность военно-политических мер, направленных против потенциального противника или агрессора. Концепция всеобщей безопасности призвана подчеркнуть многомерный характер международной безопасности, а также необходимость учета законных интересов не только узкой группы ведущих государств, но и всех членов мирового сообщества.

Модель кооперативной безопасности, ставшая популярной с середины 1990-х годов, сочетает в себе, по мнению ее сторонников, лучшие стороны двух предыдущих. С одной стороны, она признает многомерный характер международной безопасности, а с другой – устанавливает определенную иерархию приоритетов и нацеливает международных акторов на решение первоочередных задач [18, с 133-134]. Еще один новый фактор, значение которого для внешней политики государств и нормального функционирования всей системы международных отношений будет неуклонно возрастать, имеет в своей основе концепцию устойчивого развития, принятую Конференцией ООН. Если в предыдущие исторические эпохи человечество было озабочено, прежде всего, тем, как обрести могущество в противоборстве с природой, то теперь, обладая возможностями преобразовывать биосферу и влиять на развитие многих форм жизни на планете, самое время заняться поисками согласия с самим собой, изменить политические и социальные стереотипы, реализация которых подрывает естественные основы цивилизации, ставит под угрозу выживание человечества [21, С.80]. Проявлением глобализации является также «усреднение» образов жизни: люди в разных странах пользуются одними и теми же техническими устройствами, смотрят одни и те же фильмы, слушают одну и ту же музыку.

Этот процесс, формирующий единую историю единого человечества, начался задолго до XX века и вряд ли завершится в веке нынешнем [2, С. 174]. В XXI столетии людям придется вплотную столкнуться с дилеммой глобализации, с трудной необходимостью отделять зерна от плевел – ее позитивные аспекты от негативных.

Проблема в том, что за благоприятными краткосрочными эффектами глобализации люди в силу своих психологических особенностей не замечают пагубных долгосрочных последствий, и это активно используется некоторыми акторами международных отношений в собственных интересах.

Прививаемая человечеству через посредство масс-медиа культура потребительства и гедонизма является необходимым условием существования неолиберальной модели со всеми ее краткосрочными «плюсами», наиболее заметными лишь в полюсах развитого капитализма.

Однако крупнейшим ее долгосрочным минусом, помимо ущерба, наносимого окружающей среде и нарастающей маргинализации целых регионов развивающегося мира, является каждодневная, буквально ежеминутная криминализация общественной жизни на основе лозунга «прибыль сейчас и любой ценой», развитие, укрепление и ускоренная интернационализация транснациональных криминальных структур [9, с. 5-6]. Таким образом, глобализация – не благотворительность, а естественно– исторический процесс.

Она, понимается как интернационализация жизни на нашей планете, движется вперед, преодолевая одни противоречия и порождая новые, ломая сопротивление одних социальных групп и выводя им на смену другие. 2.3 Демократизация международных отношений На демократизацию как тенденцию развития современного мира указывают многие авторы.

При этом само понятие в политической науке используется в основном в двух значениях. Под демократизацией мира, во-первых, понимается рост количества демократических государств; во-вторых, усиление и развитие демократических институтов и процедур в различных странах. Появление демократических государств в мире шло не линейно. Хантингтон выделил периоды в мировой истории, связанные с развитием демократических процессов и своеобразные демократические откаты.

Некоторые авторы, например Дикс, отталкиваясь от конкретных событий, указывают несколько иные даты развития волн демократизации, чем Хантингтон. Тем не менее, в целом, если не учитывать различия в подходах отдельных исследователей, можно выделить в истории следующие волны, или этапы, демократизации. Первая «волна» демократизации – самая длительная. Она фактически продолжается столетие и датируется Хатингтоном 1820-1920 годами. Во время этой «волны» было образовано более 20 демократических государств.

Для этих стран была характерна парламентская и партийная системы, широкое избирательное право. За первой «волной» последовал «откат» от магистрального пути демократического развития, который продолжался со второй половины 1920-х годов по первую половину 1940-х. Он связан с приходом к власти фашизма в ряде стран мира. Вторая «волна» (сер. 1940 – нач. 1960-х) обусловлена поражением фашизма во Второй мировой войне и крушением колониальной системы.

После нее наступает, согласно Хантингтону, новая регрессивная «волна», во время которой формируется ряд военных и авторитарных режимов. В целом второй «откат» длился с начала 1960-х по начало 1970-х годов. Наконец, новая третья «волна» начинается с первой половины 1970-х годов [8, С. 134]. Если в 1974 году насчитывалось 39 демократических стран, то уже к началу 1996 года их число составило 117. Самые мощные всплески свободы в ходе третьей «волны» пришлись на вторую половину 1980-х и начало 1990-х годов.

В 1991-1992 гг. распространение свободы в мире, похоже, достигло высшей точки. Что связано, скорей всего, с развалом СССР. Возможно, наиболее поразительной чертой третьей «волны» является то, как мало осталось на земле режимов, которые никогда не допускали никакой многопартийной конкуренции. Столь широкое распространение многопартийной конкуренции свидетельствует об идеологической гегемонии «демократии» в сложившемся после окончания холодной войны мире, но – одновременно – о поверхностном характере этой гегемонии.

Завершилась ли третья «волна»? Думается, что число аргументов в пользу утвердительного ответа возрастает с каждым днем. Распространение в мире либеральной демократии прекратилось, то же самое произошло и с политической свободой в более общем смысле. Демократизация приостановилась или даже совсем окончилась. В ближайшие годы мы можем стать свидетелями появления нескольких новых электоральных демократий, но дальнейший заметный скачок представляется маловероятным, поскольку в странах, где имелись наиболее благоприятные условия для демократизации, она уже произошла.

Существует теоретическая вероятность, что за волной демократической экспансии последует не откат, а нечто вроде равновесия, при котором общее число демократий в мире заметно не увеличится, но и не уменьшится [3, с. 16-20]. В политологии внешняя среда, т. е. тенденции мирового развития, обычно рассматривается как одна из структурных переменных процесса демократизации: насколько она способствует этому процессу.

Однако в современном мире при все более тесном переплетении внешней и внутренней политики международная среда может выступать в качестве и структурной, и процедурной переменной. Причем последнее, похоже, становится все более значимым. Принятие решений мировым сообществом в отношении той или иной страны может вести к развитию в ней демократических процессов. Так ООН неоднократно принимала резолюции в отношении режима апартеида в Южной Африке, а также решения о санкциях, что было фактором, воздействующим на отказ этой страны от политики апартеида и проведение демократических выборов в 1994 г. [8, С. 135] Демократизация конца XX столетия дала основание Фукуяме говорить о конце истории.

В том смысле, что в историческом развитии человечество сделало свой выбор в пользу демократического развития. Действительно, если в начале XX в. относительно небольшое число государств можно было рассматривать как демократические, да и сами они далеко не всегда предполагали всю полноту избирательных и иных прав, то к началу XXI столетия эти проблемы оказались если и не решенными, то решаемыми. На отрицание демократического пути развития руководители государств идут сознательно, противопоставляя тем самым свою страну остальному миру. В этом контексте можно рассматривать процесс демократических преобразований в конце XX столетия именно как тенденцию политического развития мира, в реализации которой все более важными оказываются не эндогенные факторы (уровень социально-экономического развития, политические процессы в обществе), а экзогенные по отношению к данному государству, т. е. международная среда. Именно она побуждает к демократическим преобразованиям [8, С. 137]. Демократизация наблю¬дается во всех странах независимо от господствующего в них типа политического режима.

С окончанием «холодной войны» даже в ус¬ловиях самых авторитарных режимов значительно сузились воз¬можности скрывать, а тем более легитимизировать нарушения го¬сударством личной свободы граждан, их естественных и политиче¬ских прав. Всемирное распространение получает такое явление, как прогрессирующая политизация масс, повсеместно требующих доступа к информации, участия в принятии касающихся их реше¬ний, улучшения своего материального благосостояния и качества жизни.

Достижения постиндустриальной революции — спутнико¬вая связь и кабельное телевидение, телефаксы и электронная поч¬та, глобальная сеть Интернет, делающая возможным почти мгно¬венное распространение и получение необходимой информации ед¬ва ли не по всем интересующим современного человека вопросам, — стали признаками повседневной жизни людей не только в экономически наиболее развитых государствах, но и получают все более широкое распространение во всем мире. Резко расширяется состав и многообразие политических факторов.

В результате разработка и реализация внешнеполитических установок перестают быть уде¬лом узкой группы людей специального государственного ведомства, становясь достоянием совокупности самых разнообразных инсти¬тутов, — как правительственных, так и неполитического характера. В свою очередь это оказывает глубокие последствия на политичес¬кие отношения с точки зрения их непосредственных участников [13, с. 202-210]. Следует, однако, подчеркнуть, что демократизация не является неким однозначным и поступательным процессом.

С особой отчетливостью это предстало в результате последней «волны» демократизации, когда стали образовываться нелиберальные демократии, гибридные режимы, имитационные демократии.

Их суть заключается в том, что демократические институты и процедуры в ряде государств используются лишь как внешняя форма, служащая порой для прикрытия недемократических по своей сути механизмов реализации власти [8, с. 137-138]. Таким образом, следование демократическим принципам и традициям для все большего числа участников является неким позитивным примером.

Оставаться вне всемирного «демократического клуба» в современном глобализирующемся мире означает быть неким «изгоем» - вне системы, вне «современности». Это побуждает все новые и новые государства ориентироваться на демократические ценности.

Конец XX в совпавший с третьей «волной» демократизации, которая по количеству государств, и по степени их вовлеченности в демократические процессы является, пожалуй, особенно бурной, принес с собой и другие тенденции мирового развития – многополюсность и глобализацию, рассмотренные выше.