Реферат Курсовая Конспект
ПРЕДСКАЗАНИЕ И ПЛАНИРОВАНИЕ УСПЕХА В БРАКЕ1 - раздел Педагогика, ПСИХОДРАМА С ДЕТЬМИ, ПРОТИВОПОСТАВЛЕННАЯ ПСИХОАНАЛИЗУ ДЕТЕЙ Одной Из Величайших Методологических Трудностей, С Которыми Приходится Встреч...
|
Одной из величайших методологических трудностей, с которыми приходится встречаться социальным наукам, является разрыв между вербализованным поведением (выраженным в интервью, свободно ассоциативных тестах, ответах на анкеты и т. д.) и поведением в жизненных ситуациях (модели действия индивидуумов), в которых вербализованное поведение является только незначительным компонентом и значение самого словарного содержания подвергается глубокому изменению благодаря влиянию модели действия, которое его порождает. Чем более основным и центральным является ситуация или отношение, например в семье или браке или участвующих индивидуумов, тем больше социальное напряжение, если возникает подобный разрыв. В «добрачных» ситуациях пренебрежение к этому разрыву должно вести к серьезным ошибкам в анализе материала, предсказании неудачи или успеха и, наконец, в рациональном планировании будущих отношений. Мне кажется, что наиболее важные исследования проблем семьи и брака должны в ближайшие годы быть сосредоточены на разработке теории процедур, методов и тестов, которые могут приблизить разрешение этой проблемы. Трудность, стоящая перед исследователем в области межличных отношении, заключалась в том, что, по-видимому, были возможны только два основных подхода: исследование, основанное на вербализованном поведении и наблюдении людей в жизненных ситуациях при помощи таких средств, как участник-наблюдатель. Оба метода имеют и имели свои достоинства, но когда дело доходит до фактического планирования межличных отношений и предсказания их развития, эти методы, по-видимому, оказываются неподходящими. Поэтому необходимо найти средний путь между двумя крайностями, который может ближе подойти к модели действия самих межличных отношений. Занимаясь изучением многих проблем брака средствами психодраматической техники, мы разработали метод, при помощи которого, как я полагаю, можно легко и точно диагностировать причины неудачи многих брачных отношений, также представляющих средство, при помощи которого можно предупредить в будущем неподходящие браки.
Психодрама и ее союзница социометрия открывают для исследования действия широкое поле, которое должно быть весьма привлекательным для молодого социолога вследствие почти неограниченной возможности экспериментировать новыми приемами, выходящими далеко за пределы до сих пор разработанных методов и тестов. Психодраматические методы позволяют исследователю наблюдать межличные отношения в действии. Источники конфликта прошедшего, настоящего или будущего выявляются в среде, в которой их можно диагностировать и лечить, предусмотреть и устранить, в результате чего, если и когда они имеют место, их значение минимизируется, и они рассматриваются в «соответствующей» перспективе. Если можно предупредить конфликты в межличном отношении, то отсюда следует, что можно с известной достоверностью предполагать, что это отношение будет успешным. Следовательно, исследователь должен сосредоточить свое внимание на предсказании и предупреждении межличных конфликтов. В этой области исследования психодраматическая процедура прежде всего имеет дело с действительными жизненными ситуациями. Исследователь может сосредоточить свое внимание на самой ситуации, а также на участвующих в ней людях. Психодраме не нужно полагаться на интервью, анкеты или сообщения. Субъекты изучаются поодиночке или в парах, в то время как они действительно двигаются, говорят и действуют в определенной ситуации. Подход является трехмерным и происходит в настоящем, а не в отдаленный момент времени. Таким образом, исследователь может одновременно с субъектами наблюдать спонтанную реакцию обоих партнеров и их отношение, когда они встречаются лицом к лицу с действительными жизненными ситуациями.
Фактор спонтанности является весьма важным. Встречаясь с жизненной ситуацией, которая часто является неожиданной и провокационной, субъекту приходится реагировать спонтанно. Наблюдение поможет исследователю установить «частные спонтанности» субъектов. У одного партнера, например, реакции могут быть медленными, в то время как другой, более быстрый, может постепенно становиться все более нетерпеливым. Понимание того, что «частные спонтанности» другого больше или меньше его собственных, может помочь каждому партнеру учитывать это в будущем, и таким образом может быть устранен бессознательный источник раздражения. На основе принципа, что каждый партнер в отношении играет «роль» ради своего или своей vis-a-vis и что каждый видит себя самого в различное время и в различных обстоятельствах в разных ролях, психодрама дает им возможность играть эти роли вместе. Во время психодраматического исследования структуры брачных отношений мы смогли установить некоторые типичные конфликты почти в каждом браке. Различные пары приходят к разным решениям;
можно сказать, что фактически большая часть успеха и неудачи в браке зависит от принятого решения и от легкости и быстроты, с которой к нему пришли. Соответственно с этим психодраматическая процедура устанавливает ряд типичных ситуации, которые стандартизируются для использования в различных наблюдаемых отношениях. Эти ситуации, конечно, основаны на действительном психодраматическом опыте многих брачных пар. Каждая ситуация симулирует опыт, который встречается почти в любом брачном отношении. Он содержит по крайней мере семена конфликта и неизменно ведет к какому-нибудь критическому пункту, в котором одному или обоим партнерам приходится реагировать таким образом, что это приведет к разрешению возникшего кризиса.
Таким образом, не только будущих жениха и невесту предупреждают, так сказать, о некоторых трудных моментах, которые, вероятнее всего, им придется пережить во время совместной жизни, но и в разрешении этих трудных моментов анализируются вместе с ними и указываются их ошибки и недостатки. Они не только видят друг друга в розовом свете, обычно превалирующем в таких добрачных состояниях, но им также приходится встретиться лицом к лицу с некоторыми более неприятными фактами, которые, вероятно, возникнут и о которых им пока еще совершенно неизвестно. Каждый партнер раскрывается для другого в различных ролях: мужа или жены, создателя семьи или добывающего средства к жизни, отца или матери семейства, которые находятся еще далеко в будущем, заблудших мужа или жены, партнера, реагирующего ревностью, попустительством или каким-либо другим спонтанным образом, который вызывается действием,—а не только как влюбленные, стремящиеся показать свои лучшие стороны любимому или любимой. Во время этой процедуры выявятся до сих пор скрытые роли. Выявится много скрытых фактов в отношении обоих лиц, и они будут использованы для просвещения пары и обогащения знания исследователя. Партнеры смогут за необычайно короткое время узнать друг друга и подготовиться к подобным ситуациям во время их будущих отношений.
Психодраматическое лечение брачных проблем подчеркивает важность скрытых ролей в личности обоих партнеров. Было отмечено много неудач, причиной которых являлось возникновение роли, скажем, авантюриста или поэта после нескольких лет со времени свадьбы. Если бы другой партнер с самого начала осознавал присутствие таких потенциальных и неразвитых ролей, эти роли можно было бы учесть и создать какие-нибудь контрроли. В каждом Случае неудачи, вызванной этой причиной, в основе неудачного брака лежит именно отсутствие способности удовлетворить такую роль. Скрытая роль возникает, не находит удовлетворения в брачном партнере, ищет удовлетворения в другом месте. Насколько счастливее был бы результат, если бы скрытая роль была выявлена психодраматическими средствами, а затем, может быть, осталась бы погребенной до какого-то более позднего времени, когда она смогла бы возникнуть, чтобы найти удовлетворение в брачном партнере скорее, чем в ком-либо другом.
Создание психодраматической среды, в которой может быть проведен подобного рода эксперимент, является легким делом. Одновременно достигается и двойной результат: неограниченный материал для исследования на уровне действительности и реальной жизни, а также практическая подготовка будущих супругов к совместной жизни.
Дж.Л.Морено
Социометрия. Экспериментальный метод и наука об обществе.
Издательство «Иностранной литературы», М., 1958.
СОЦИАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬ — ИНСТРУМЕНТ ТЕСТИРОВАНИЯ, ОБЪЕКТИВИЗАЦИИ И ИЗМЕРЕНИЯ 1 (1940)
Проблема исследования социальной ситуации имеет два существенных аспекта. Первый — это вопрос, как добиться ясного и точного подхода к исследуемому социальному прогрессу так, чтобы собрать истинные, реальные и ценные факторы и по возможности устранить иллюзорные и недостоверные. Социометрия в коллективах и психодрама в экспериментальных ситуациях сознательно пытаются довести субъекта до такого экспериментального состояния, которое сделает его чувствительным к пониманию своего собственного опыта и моделей поведения. В этом «спонтанном состоянии» они могут дать важный материал о системе социальных сетей, внутри которых они движутся, и тех жизненных ситуаций, с которыми они встречаются. Эта подготовка субъектов к более глубокому знанию социальной ситуации, в которой они находятся, достигается процессами разминки и умением вызывать ту степень спонтанности, которая необходима в данной ситуации.
В социальных науках, к субъектам нужно подходить в разгар действительной жизненной ситуации, а не до или после нее. Они поистине должны быть самими собой, в полном смысле этого слова. Они должны измеряться в реальной и естественной ситуации, иначе может оказаться, что мы измеряем нечто совершенно отличное от той ситуации, которую намеревались измерить. Если у нас нет ясного представления о проблеме, это может привести к измерению субъектов в тот момент, когда они находятся наполовину в ситуации, а наполовину вне ситуации, прежде чем они начали действовать в ней или значительное время после того, как они ее пережили, а ситуация «остыла», превратилась в нечто социально устойчивое. Очевидно, что измеряемая ситуация должна быть схвачена in statu nascendi, а субъекты подготовлены к ней разминкой. Это подчеркивает огромное значение понятия момента для всего концептуального мышления, важного для подготовки к истинным экспериментам в человеческих обществах.
Необходимость исследовать среду или социальную ситуацию, чтобы адекватно отображать каждую фазу ее развития (раннюю, позднейшую и конечную), является решающей для каждой области социологии. Социометрия сделала это своей особой целью. Социометрические приемы, известные сегодня, вероятно, являются только незначительной частью тех приемов, которыми будет пользоваться социометрия в будущем, и их отнюдь не следует смешивать с социометрией как общей теорией социальных наук.
Другим основным аспектом проблемы является сам исследователь. В социальных науках проблема исследователя и ситуация, в которой эксперимент или исследование будут проводиться, имеют первостепенное значение. Однако методы разрешения этой основной трудности были до сих пор весьма неудовлетворительными. Давайте рассмотрим два наиболее прогрессивных подхода к этой проблеме: метод участника-наблюдателя и метод психоанализа.
Участник-наблюдатель во время своего исследования вступает в контакт с различными лицами и попадает в различные ситуации, но сам он, с его предрассудками, личностью и его собственным положением в группе, остается неисследованным, и он сам, следовательно, является неизмеренной величиной. Изменение ситуации, подлежащей исследованию, частично вызванное его собственной социальной моделью, не является неотъемлемой частью результатов исследования. Действительно, нам приходится принимать как данное непогрешимость его собственных суждений или мнений, и «неисследованный исследователь» является, так сказать, постоянной ошибкой. Это, конечно, верно только в отношении тех социальных исследований, в которых исследователи в качестве индивидуумов являются существенными частями исследования. Положение будет другим в социальных исследованиях, которые изучают законченные продукты—процессы, которые стали стереотипными и статичными. Исследователи ограничиваются изучением существующего положения и разработкой шкал. Социальные измерения таких процессов являются, конечно, частью социометрии в ее более широком смысле, но у них ограниченное практическое значение без фронтального подхода — непосредственного измерения межличных явлений.
Исследователь-психоаналист является также неизвестной величиной в ситуации, в которой он действует в качестве аналиста. Любой тренировочный психоанализ, которому он мог подвергнуться ранее, не меняет того факта, что он сам не измеряется во время процесса интервью и анализа любого индивидуума. На самом деле, для того чтобы завершить оценку как аналиста, так и пациента, третье лицо, сверханалист, находящийся в одинаковых отношениях с обоими, должен присутствовать во время лечебной ситуации и все же оставаться вне ее.
Направленность его лечения и его интерпретация полученного материала являются полностью субъективными. В этот момент в ситуации нет ни одного отправного пункта, за исключением его собственного мнения, могущего быть базой для определения, получен ли был материал соответствующим образом и является ли научно ценным то значение, которое он ему приписывает.
Для того чтобы преодолеть все серьезные ошибки, которые могут быть совершены самим исследователем и благодаря ему, мы обращаемся к социометрическому подходу, который особенно годится для микроскопического изучения социальных явлений. Участник-наблюдатель в одном из частных видов этой работы не остается «объективным» или отдаленным от изучаемых лиц, он становится их другом.
Он отождествляет себя с их собственными ситуациями, он становится продолжением их собственных ego. Другими словами, «объективный» участник становится «субъективным». В качестве субъективного участника он может одновременно или последовательно входить в жизнь нескольких индивидуумов, а затем действовать как уравновешивающий их фактор. Таков первый шаг.
Если мы рассматриваем исследователя, который проводит анкету, как находящегося в ситуации максимальной формальной объективности, тогда исследователь, который успешно отождествляет себя с каждым индивидуумом, участвующим в ситуации, приближается к максимальной субъективности. Специалист, действующий подобным образом, добивается превосходных терапевтических результатов, но сам метод не помогает предполагаемой объективизации самого исследователя.
Дальнейшим шагом является психодраматический метод — ситуация, в которой одновременно имеются и экспериментальные и терапевтические условия. В этом случае присутствует главный режиссер, но он находится вне самой исследуемой ситуации. Исследователи, которые подвергаются тестированию, помещаются в жизненные ситуации и роли, с которыми они могут встретиться в коллективе или в личной жизни, до тех пор пока объем ролей и их модель поведения в этих жизненных ситуациях не будут соответственно измерены. Эта процедура продолжается, пока каждый из исследователей не будет тщательно объективизирован. Время от времени проводятся повторные тесты, для того чтобы не отставать от тех изменений, которые могли произойти в их различных моделях поведения.
Во время такой работы объем ролей и экспансивности каждого исследователя становится вполне определенным, а тот стимул, которым он может быть для субъектов своего исследования, станет известной величиной. Таким образом, психодраматическая процедура дает нам эталон, при помощи которого мы можем измерять и оценивать бесконечно большое количество субъектов в определенных жизненных ситуациях и определенных ролях. Парадоксом является то, что исследователь, хотя он и был объективизирован данным процессом и стал, так сказать, «контролируемым участником-наблюдателем», все же продолжает быть тем, кем он был с самого начала,—субъективным участником.
Процесс объективизации исследователя принимает различные формы в зависимости от ситуации, которую он исследует, и имеет также различные степени совершенства. Идеальная ситуация такого рода получается, когда психодраматическая группа находится в экспериментальных условиях терапевтического театра. Членам психодраматической группы разрешается такой размах спонтанности в ролях и в ситуациях, которая далеко превосходит то, что имеется в реальном коллективе, и тем не менее может включать все роли и ситуации, которые существуют там. В то же самое время поведение каждого члена коллектива, как бы спонтанно оно ни было, регистрируется в дополнение к взаимодействию между членами группы как на сцене, так и вне нее. Таким образом, создаются идеальные условия для задачи, стоящей перед исследователями внутри самой психодраматической группы.
Когда исследователь подвергся тестированию вышеописанным способом, мы можем использовать его как инструмент для тестирования любой группы субъектов в типичных ситуациях, описанных выше. В дополнение к этому его можно использовать для лечения субъектов в его новой квалификации субъективного участника, который объективизировался до такой степени, что его можно рассматривать как известную величину в процессе. Он стал вспомогательным ego, чье поведение при руководстве на психодраматической сцене может до известной степени контролироваться. Лечение, таким образом, освобождено от всех .предрассудков и эмоциональности терапевта. Таким образом, этот метод является существенным шагом вперед по сравнению с методом психоаналиста как исследователя и терапевта. Ясно, что преподаватели, общественные работники, больничные сестры и другие могут получить большую пользу от подготовительной тренировки данного рода в своих соответствующих лечебных ситуациях.
Наконец, этот метод может быть с успехом применен вместе с техникой исследования — участник-наблюдатель. В результате тщательного измерения личности исследователей, которые будут использованы в качестве социометристов и наблюдателей в коллективе вообще, был организован исследовательский центр, куда исследователи сообщают свои данные и результаты. Эта практика дает более объективную базу, чем та, которая существовала до сих пор, для оценки влияния характерных черт собственного поведения исследователей в отношении тех данных, которые
они получили в коллективе. Социальные исследования любого коллектива, основанные на социометрических принципах, имеют два дополнительных фактора. Первым является объективизированный исследователь, настолько подготовленный и измеренный, что его собственная личность перестала быть неизвестным фактором. Другим являются члены коллектива, которые при помощи социометрических тестов доведены до такой степени спонтанного участия в исследовании, что дают истинные и достоверные данные. Таким образом, социальные структуры, которые действительно существуют в коллективе в момент исследования, выявляются нами с минимальной ошибкой, как со стороны исследователей, так и исследуемых, общающихся друг с другом путем теле или двойной техники, а не путем интервью.
Дж.Л.Морено
Социометрия. Экспериментальный метод и наука об обществе.
Издательство «Иностранной литературы», М., 1958.
СОЦИОМЕТРИЯ И ТЕОРИЯ РОЛЕЙ (1947)
Я хотел бы возвратиться к источнику возникновения идеи, ее status nascendi, для того чтобы обнаружить, чем она является. Окончательная форма идеи является часто обманчивой. Я нашел этот метод полезным для понимания других. В этом случае я применяю его к себе. Будет иллюзией думать, что автор хорошо знает свои собственные труды, потому что он сам написал их; автор в пятьдесят лет может стоять гораздо дальше от самого себя в двадцать лет, чем от другого человека в пятьдесят. Поэтому, когда я сомневаюсь, находится ли та идея, которую я начал развивать, на правильном или неправильном пути, я возвращаюсь к моменту моего первого вдохновения, когда я придал ей ее первоначальную форму, когда план моих мыслей был смелым и ничем не нарушался.
Поэтому я возвращаю читателя к одной из моих первых работ — брошюре, опубликованной весной 1914 года, за несколько месяцев до начала первой мировой войны. Заглавие содержит всю идею: «Приглашение встретиться», или, в немецком оригинале, «EinladungzureinerBegegnung». Оно дословно означает то, что сказано: приглашение мной (автором) встретиться с вами (читателем). Это значит — заменить неестественную, или условную, встречу между автором и читателем (читатель читает книгу) реальной встречей: автор встречается с читателем лично. Поскольку этот план полностью созрел, прежде чем он стал экспериментом в действии, он стал экспериментом в моих мыслях, он дал мне возможность заполнить книгу размышлениями о том, в чем заключается процесс встречи одного человека с другим, и подготовиться к этой цели. Настойчивое ожидание этой встречи имело последствия. Автор был на пути к тому, чтобы переменить свою роль— он должен был превратиться в актера, а читатель или читатели подобным же образом были на пути к тому, чтобы переменить роли—превратиться в актеров. Автор производит разминку перед встречей с читателями, а они производили разминку, чтобы встретиться с ним, пока, наконец, встреча состоялась— предварительный шаг к образованию истинного общения. Мне казалось, что только те люди, которые «встречаются друг с другом» или которые находятся на пути к встрече друг с другом, могут образовать коллектив. Встреча являлась категорией реализации и в плане, отличном от интеллектуализированных производных, таких, как межличные или межчеловеческие отношения. Я упорно пытался переместиться из воображаемой плоскости в реальную плоскость постановки, не упуская ничего, что мог предложить интеллект, для того чтобы усилить спонтанность и творчество собрания, когда оно переходит в плоскость реальности. Результатом такого подхода к людям и вещам явилось развитие социального метода, который может быть назван методом аналитического актера в противовес методу анализирующего наблюдателя, исследования действием в противовес исследованию наблюдением.
Я сам превратился в актера, для того чтобы узнать большее своих мыслях (выборах и решениях), и превратил своих товарищей в актеров, для того чтобы они больше узнали относительно своих мыслей (выборов и решений), а также переменил их роли, для того чтобы они смогли больше узнать друг о друге. В широком смысле здесь заключено методологическое зерно того, что позднее стало известным как межличные системы, социометрия и психодрама. Это не прежний, несознательный актер-человек, это не прежний аналист, это синтез обоих: один аналитический актер встречает другого. Аналитический элемент не мешает спонтанности и творчеству актера, это часть его самого. В своем развитии аналитический элемент может дифференцироваться внутри личности актера как аналитического самонаблюдателя; происходит дальнейший синтез между методами аналитического актера и аналитического наблюдателя.
Джордж Г. Мид является классическим примером тонкого аналитического наблюдателя. Подобно другим мыслителям начала XX столетия, таким, как Зигмунд Фрейд, Анри Бергсон и Джон Дьюи, он принадлежал к классу философов-наблюдателей.
Между работами Мида и моими собственными я вижу одну существенную разницу, и это, вероятно, относится ко всему, что каждый из нас сделал. Нет ничего более возвышающего, чем подтверждение идей. Делается огромная услуга распространению истины, если указывается на сходства там, где они существуют. Но с одинаковой силой следует подчеркнуть и разницу. Однако несогласие в подходе не означает несогласия в целях. Следующим вопросом поэтому является, одинаковые ли цели у нас с Мидом. Да, я полагаю, что мы оба приготовлялись к творчески возникающему и социометрически направляемому обществу.
Сравнение мидовской «философии настоящего» с моей «философией момента» говорит о другом расхождении в мнении, может быть большем, чем расхождение относительно духа. В другом месте я формулировал это различие следующим образом: «Настоящее Мида—универсальная статическая и пассивная категория, это, так сказать, автоматический коррелят всякого опыта. Как переход от прошлого к будущему, он всегда присутствует. Настоящее—это формальная категория, противостоящая моменту, который является динамической и творческой категорией; именно путем спонтанно-творческого процесса формальная категория настоящего достигает динамического значения, когда она превращается в момент. Полностью автоматический и чисто механический процесс, как например повторный показ кинофильма, имеет также «настоящее» в качестве наиболее интенсивного творческого опыта»1, но он не имеет «момента». Мид уточнил и распространил идею настоящего, но в диаметрально противоположном направлении. Он, аналитический наблюдатель, особенно интересовался сложной относительностью настоящности в рамках научного метода. Я интересовался творческим актом и «эволюцией творца». По-видимому, мы оба находились под влиянием Бергсона. Но в то время как Мид исключил мистический элемент бергсоновской «duree», я тщательно обдумал его и вышел за его рамки, развив методы действия и тренировки, которые дали возможность тренировать творчество и измерять его.
Другое разногласие лежит не столько в методе, сколько в путях достижения. Я здесь имею в виду тот пункт, на котором сходимся Мид и я: теорию ролей, которую мы разработали независимо друг от друга. Я разработал ее путем эксперимента, введя такие понятия, как «играние роли» «играющий роль: и «тестирование роли». Он ввел ее как наблюдатель, вводя термины вроде «брать роль» и «брать роль другого». Он был заинтересован в культурной консервации выбирания роли, в то время как я начал с играния роли в statu nascendi, начав экспериментировать со спонтанно-динамической режиссуры ролей, двигаясь по направлению к их стереотипным формам. Миду пришлось пройти через целый жизненный период наблюдений, для того чтобы прийти к этому; я получил это без усилий, «бесплатно», из спонтанной драмы—области, в которой я начал работать приблизительно в 1910 году 2. Даже здесь нужно отметить существенные расхождения. Можно подумать, что Мид и я находились под влиянием идеи Вундта о связи жеста с речью, но у Мида развитие жеста и языка занимали слишком большую область психики, он оставлял мало рассмотренными, неисследованными несемантические области. Согласно моей гипотезе, имеется значительное психическое сопротивление проникновению языка и даже некоторое сопротивление инфильтрации жестов. Нет никаких оснований полагать, что неязыковые области являются нечеловеческими, как это делает Мид. Эти немые области существуют одновременно с речевыми на человеческом уровне и имеют большие возможности развития. Могут быть формы «социального» общения без участия жестов. Поэтому является ошибкой сводить явление теле к простому отражению и соответствию процесса общения путем языка.
Последние, но не менее важные аналогичные попытки найти пункты сходства между работами моей собственной и других авторов, например Бергсона или Фрейда, могут быть сделаны на тех же основаниях. Бергсонианец может убедиться, что моя работа дает клиническую основу для «L' Evolution Creatrice» и «elan vital». Психоаналисты могут утверждать, что психодрама на уровне действия — это то же, что психоанализ на вербальном уровне, и что оба метода преследуют одинаковые цели. Истинным и последним вопросом, однако, будет вопрос, смогли бы развиться социальная психология Мида, практика ролей и тренировка ролей, психодрама и социодрама, социометрия и групповая психотерапия и смогла ли бы когда-нибудь возникнуть из бергсоновской duree и фрейдовского libido и метода переключения моя сложная система методов тренировки и действия. По моему мнению, ответ во всех трех случаях является отрицательным. Их вклад огромен и подготовил почву, но я полагаю, что потребовались теоретик и практик, соединенные в одном лице, теория, которая выросла из практики и развивалась с ней, синтез актера и наблюдателя, чтобы придать специфическую, конкретную форму новым методам.
– Конец работы –
Эта тема принадлежит разделу:
На сайте allrefs.net читайте: "ПСИХОДРАМА С ДЕТЬМИ, ПРОТИВОПОСТАВЛЕННАЯ ПСИХОАНАЛИЗУ ДЕТЕЙ "
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: ПРЕДСКАЗАНИЕ И ПЛАНИРОВАНИЕ УСПЕХА В БРАКЕ1
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов