Послание к римлянам

Вот и начались послания Павла. Этот парень был неугомонным.

Он не только превзошёл всех остальных апостолов количеством своих подвигов, но и написал больше, чем все остальные, вместе взятые.

«Павел, раб Иисуса Христа, призванный Апостол, избранный к благовестию Божию... Чтобы во имя Его покорять вере все народы... Всем находящимся в Риме возлюбленным Божиим».

Он очень дорожил своим призванием и размахом задачи. Впрочем, вполне заслуженно.

«Вера ваша возвещается во всем мире. Я весьма желаю увидеть вас, чтобы преподать вам некое дарование духовное...»

А ведь в Риме, получается, уже была христианская община. Интересно, когда он писал это послание?

«Я многократно намеревался придти к вам, но встречал препятствия (даже доныне)»

Кажется, он писал это, сидя в кессарийском централе. А может быть, и нет.

«Я должен и еллинам и варварам, мудрецам и невеждам. Что до меня, я готов благовествовать и вам, находящимся в Риме. Ибо я не стыжусь благовествования Христова».

Конечно, не стыдится. Он гордится своей миссией! И слышны отголоски перепалки Иакова с Петром.

«Вот ты называешь себя иудеем, и успокаиваешь себя Законом, и хвалишься Богом, и знаешь волю Его, и разумеешь лучшее, научаясь из Закона, и уверен о себе, что ты путеводитель слепых, свет для находящихся во тьме, наставник невежд, учитель младенцев: как же ты, уча другого, не учишь себя самого?

Проповедуя не красть, крадешь? Говоря: “не прелюбодействуй”, прелюбодействуешь? Гнушаясь идолов, святотатствуешь? Хвалишься Законом, а преступлением Закона бесчестишь Бога?»

У Павла был большой козырь — он вырос фарисеем и Писания знал назубок, в отличие от неграмотных рыбаков и сына плотника.

Но ещё больше преимущества ему давала вера в то, что он говорил. Он верил, а старшие апостолы — нет.

Они сомневались в словах Иисуса даже в день распятия. И в воскресение его не верили. И воскресшего не узнали (его никто бы не узнал, ведь Иоанн и Иисус — не одно лицо), но их просто убедили.

А что касается Иакова, то он вообще считал брата полоумным и не скрывал этого.

И не был он апостолом, как его называют. Иисус Иакова никуда не посылал. Нет, возможно, и посылал, но не проповедовать — это уж точно.

Просто Иаков, когда увидел, что дело пахнет властью и очень большими деньгами, сразу обратился, стал важным до неприличия и неприступным, как Джомолунгма.

«Итак, если необрезанный соблюдает Закон, то его необрезание не вменится ли ему в обрезание?.. Какое преимущество быть иудеем, или какая польза от обрезания?..

Имеем ли преимущество? Нисколько. Ибо мы уже доказали, что как иудеи, так и еллины, все под грехом... Неужели Бог есть Бог иудеев только, а не язычников? Конечно, и язычников, потому что один Бог...»

Павел не только отвечает на обвинения ортодоксов, но и убеждает римлян в своей правоте. Видимо, кто-то говорил им иное.

«Мы говорим, что Аврааму вера вменилась в праведность. Когда вменилась? По обрезании или до обрезания? Не по обрезании, а до обрезания. И знак обрезания он получил, как печать праведности...»

Нет, не зря он провел время в Афинах, споря с софистами. Эти могли научить словесным поединкам.

«Получили мы доступ к той благодати, в которой стоим и хвалимся надеждой славы Господней. И не сим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает...»

Ай, молодец! А теперь надо немножко пострелять не столько по иудеям, сколько по Иакову с Иоанном, которые призывали соблюдать Закон.

«Разве вы не знаете, братия (говорю знающим Закон), что Закон имеет власть над человеком, пока он жив?.. Так и вы, братия, умерли для Закона телом Христовым, чтобы принадлежать другому...»

Это для начала. Дескать, если ты принимаешь Христа, то иудейский Закон не имеет над тобой власти, даже если ты обрезан. А дальше — больше.

«Мы знаем, что Закон духовен, а я плотян, предан греху... Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю что хочу, а что ненавижу, то делаю... Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с Законом, что он добр, а потому уже не я делаю, а живущий во мне грех...»

Вы чувствуете, как он ловко заворачивает? Ещё немного и окажется, что Закон и грех — одно и то же. Он делает ещё один заход.

«Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Итак я нахожу Закон, что, когда хочу делать доброе, принадлежит мне злое».

Насладившись эффектом от такой головоломки, Павел с сарказмом восклицает:

«Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?»

И сам же отвечает: «Закон духа жизни во Христе освободил меня от закона греха и смерти». Понятно, о каком законе речь?

«Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, израильтян... Ибо не все те израильтяне, которые от Израиля, и не все дети Авраама, которые от семени его...

А Израиль, искавший Закона праведности, не достиг до Закона праведности. Почему? Потому что искали не в вере, а в делах Закона».

Красиво, ничего не скажешь. Эти буквоеды, которые живут по писанию... Разве ж у них правда?

«Итак, спрашиваю: неужели Бог отверг народ Свой? Никак. Ибо и я израильтянин, от семени Авраамова, из колена Вениаминова... Что же? Израиль, чего искал, того не получил; избранные получили, а прочие ожесточились...»

Избранные. Сам Павел, например.

«Здесь нет различия между иудеем и еллином, потому что один Господь у всех... Вам говорю, язычникам. Как Апостол язычников, я прославляю служение мое».

Покончив (на этот раз) с национальным вопросом, Павел переходит к идеологии.

Для начала — христианская доброта по Павлу.

«Если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, то напои его;

Ибо делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья».

«Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога...

Противящийся власти противится Божьему установлению...

Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее...

Если же делаешь зло, бойся, ибо не напрасно он носит меч: он Божий слуга...

Для сего вы и подати платите, ибо они Божии служители...»

Именно так. Именно для римлян. Правильный прицел, правильное место. Но вот время...

И под конец — организационные вопросы.

«Как только предприму путь в Испанию, приду к вам».

Планы были грандиозные. Если бы ещё не вмешивались в них иерусалимские пресвитеры!

«А теперь я иду в Иерусалим, чтобы послужить святым, ибо Македония и Ахайя усердствуют некоторым подаянием для бедных между святыми в Иерусалиме».

Это клад, а не фраза! Первое, письмо написано в Греции или Антиохии — сразу по возвращении. Второе, Павел несёт иерусалимским боссам деньги (помните, в чём его Иуда обвинил?)

Третье, святой — официальный ранг в новой церкви, нечто, вроде полковника.

Четвёртое, среди них есть богатые и бедные.

Пятое, Пётр в это время сидит в камере, ожидая смерти, а Иакову Воанергесу уже отпилили голову.

«Представляю вам Фиву, сестру нашу, диакониссу церкви Кенхрейской. Примите ее, как прилично святым, и помогите ей, в чем она будет иметь нужду».

Связи налажены, Павел двигает фигурами и готовит визит. Ещё момент — женщины могли занимать высокие посты в новой организации. Сегодня христианская церковь таким либерализмом не блещет.

«Приветствуйте Прискиллу и Акилу, моих сотрудников...»

Так-так. Клавдий ещё не изгонял евреев из Рима. Так что, когда через несколько лет Павел шёл из Афин в Коринф, он знал к кому шёл.

Кроме семьи палаточников Павел передаёт приветы куче народу в Риме, из чего следует, что филиал в Вечном городе насчитывал уже несколько десятков человек.

И ему казалось, что никаких проблем с поездкой в столицу не будет. Если бы не Клавдий.

«Приветствует вас Тимофей, сотрудник мой... ...И Луций, Иасон и Сосипатр, сродники мои...»

Сродники. Если помните, в Иерусалиме его племянник предупредил сотника о готовящемся покушении на апостола. Видимо, Павел обратил всю родню. Ну, зная его характер, этому не надо удивляться.

«Привествую вас в Господе и я, Тертий, писавший сие послание».

Так-с. Павел (фарисей) диктует, грамотный Тимофей (Лука) кивает головой, а пишет почему-то Тертий. Римлянин. Он пишет на латыни, которую ни Лука, ни Павел не знают.

А вот изюминка — под занавес.

«Приветствует вас Ераст, городской казнохранитель».

Без комментариев.