Реферат Курсовая Конспект
Вопросы - раздел Промышленность, ГЕОГРАФИЯ МИРОВОГО ХОЗЯЙСТВА 1. В Чем Заключаются Глобальные Сдвиги В Занятости Населения По Отраслям На ...
|
1. В чем заключаются глобальные сдвиги в занятости населения по отраслям на протяжении XIX—XX вв.?
2. Каковы в этом отношении различия между промышленно развитыми и развивающимися странами?
3. Что обусловливает интеграцию сельского хозяйства с другими отраслями экономики?
4. Какие основные хозяйственные задачи выполняет агропроизводство?
Историческая география мирового сельского хозяйства: локальные цивилизации
Агрикультурные основы цивилизационного процесса. Сельскохозяйственной деятельностью человечество занимается примерно 10 тыс. лет, или на протяжении всего лишь 1—2% своей истории. Однако именно зарождение земледелия позволило людям сделать решающий шаг в своем культурном и экономическом развитии. Господствовавшее до этого присваивающее хозяйство, которое включало собирательство, охоту и рыбную ловлю, определяло их сильнейшую зависимость от природы и не допускало той территориальной концентрации населения, что в состоянии обеспечить становление и прогресс цивилизации. Более того, само это население, не располагая надежной и устойчивой продовольственной основой, росло исключительно медленными темпами — меньше, чем на 0,01% в год. Голод был частым явлением, что также сказывалось на его численности.
Поэтому не случайно тот перелом в жизни человечества, который произошел с переходом к производящему хозяйству, получил в науке название «неолитической» (или аграрной) революции, а сам человек, согласно неуважительной по отношению к нашим предкам, но широко распространенной терминологии, из дикаря стал варваром. Этот длительный и очень постепенный, несмотря на революционное содержание, процесс по своей многосторонней значимости не имеет аналогов в общественной истории. Благодаря ему людские группы, которые ранее выступали только как верхнее звено биоценозов, превратились одновременно в силу, противостоящую природе. Приспособление к естественным ландшафтам сменяется все более целенаправленным воздействием на них, что постепенно, но неуклонно преобразовывало лик поверхности Земли.
Земледелие возникло, согласно достаточно общепризнанным концепциям, на базе собирательства. При заготовках семян и плодов диких съедобных растений какая-то их часть по разным причинам оказывалась невостребованной и давала всходы близ стойбищ. А далее в дело вступал бессознательный отбор. В пользу данной научной конструкции, подтверждаемой все новыми палеоэтноботаническими исследованиями, свидетельствует и то обстоятельство, что многие сельскохозяйственные растения, особенно в тропическом поясе (например, масличная и саговая пальмы), часто поныне встречаются по соседству с жильем и на обрабатываемых участках, и в форме полукультурных насаждений, и в дикорастущем виде.
Дискуссии вызывает другой вопрос: о территориальном очаге или очагах первоначального появления земледелия. Некоторые ученые во главе с английским археологом Г.Чайлдом, автором термина «неолитическая революция», придерживаются принципа моноцентризма и полагают, что наиболее благоприятные предпосылки для становления агрикультуры имелись в Юго-Западной Азии; именно там на естественно орошаемых речными разливами долинных землях были одомашнены такие важнейшие зерновые, как пшеница и ячмень, и некоторые зернобобовые. Другие сторонники моноцентризма, и в их числе видный американский географ К.Сауер, считали, что территории подобного рода сильно страдали от засух и наводнений, и поэтому ареалами возникновения земледелия могли быть скорее богатые влагой возвышенные районы Юго-Восточной Азии с их сильной дифференциацией в агроприродном отношении. В обоих случаях при данном подходе решающим фактором в ходе земледельческого освоения планеты оказывается глобальный процесс диффузии нововведений, и имеются основания говорить о формировании мировой хозяйственной системы еще в глубокой древности. Именно последнее обстоятельство вызывает скепсис в свете бесспорной в дальнейшем культурной изоляции ряда регионов.
Иной позиции придерживался замечательный российский географ и биолог Н.И.Вавилов, согласно взглядам которого на Земле насчитывается семь основных очагов происхождения культурных растений, ставших древнейшими земледельческими областями. В этом процессе начальное преимущество получили горные территории ввиду многообразия и пестроты их ландшафтов. Развитие и конкретизация вавиловских идей привели к выделению новых очагов и подобластей, что, казалось бы, лишь подтверждает теорию. Однако географическая картина стала в итоге слишком дробной и породила не лишенные основания сомнения: обязательно ли агрикультура была привязана при своем возникновении к немногим центрам или же речь идет о панойкуменном явлении, практически непрерывном для всей обжитой тогда части земного шара?
Заметим, что многообразие культурных видов флоры, привязанных, согласно археологическим находкам, к тому или другому району в далеком прошлом, не может служить исчерпывающим свидетельством древности его земледельческой истории. Ибо нельзя исключать миграционные движения и сопутствующий им перенос и передачу трудовых навыков жителям других областей и регионов, что открывало перспективы для окультуривания новых растений и отказа от привнесенных, если их возделывание не приносило должной отдачи.
Мобильность населения резко усилилась с возникновением скотоводства, зародившегося, согласно современным взглядам, в рамках земледельческого хозяйства, приобретшего тем самым комплексный характер. Дальнейшим принципиальным этапом стало обособление пастушества, которое, например, в Западной и Центральной Азии датируют обычно концом II—началом I тысячелетия до н.э., т.е. эпохой раннего железа. Это было новое крупное общественное разделение труда, приобретшее отчетливо выраженный географический аспект. Пастушество, переросшее в кочевничество, позволяло заметно расширить кормовую базу для численно возросших стад и потому получало стимулы к пространственному распространению, прежде всего при засухах и общей аридизации климата.
Доместикация животных — искусство более высокое, чем окультуривание растений, поскольку эта победа человеческого ума и воли над менее послушным исходным материалом. Причем, если овцу или корову, чтобы они служили людям, достаточно было приручить, то верблюд и лошадь требуют не только приручения, но и обучения. Подвижность кочевников, связанная с появлением новых средств передвижения, многократно сократила время на преодоление расстояния между различными этническими и общественными группами, открыла дополнительные возможности для культурных контактов и обмена товарами, в том числе с оседлым земледельческим населением. Обладание скотом стало служить символом богатства, показателем социального положения личности и формой накопления. Произошедшее углубление общественного разделения труда привело к тому, что через Азию, где этот процесс нашел свое наиболее яркое воплощение, на протяжении многих веков проходила одна из магистральных линий развития человечества.
Кочевое хозяйство, обнаружившее на обширных безлесных пространствах высокую экономическую эффективность, оказалось слишком «вписанным» в естественное окружение. Отсюда подверженность всем нюансам внутригодовых и многолетних ритмов. Опора на одну отрасль, которая полностью базируется на производительных силах природы, определила наличие у кочевых обществ единых закономерностей, прослеживаемых через века в разных географических областях. Творческое воздействие номадов на ландшафт оказалось весьма ограниченным, ибо они не пошли дальше разведения архаичными методами домашнего скота, его содержания на неокультуренных пастбищах и организации водопоев.
Поэтому надежную основу роста цивилизации, включившего в себя становление мирохозяйственной системы, составили земледельческие общества, более гибкие в своих требованиях к природным условиям и обладавшие лучшими адаптационными возможностями для развития, в частности, на путях интенсификации агропроизводства. Возможно, что именно на посылке, что человечество на каждом кардинальном витке истории обращается к более интенсивным формам хозяйствования, возникла концепция единой траектории аграрной эволюции. Речь идет о теории «трех стадий»: собирательство—пастушество—земледелие, которая в мировоззренческом плане сложилась под явным влиянием учения Дарвина.
Ее содержательная суть была выражена известным русским социологом М.М. Ковалевским: «Возрастание народонаселения является... могучим разрушительным фактором для тех примитивных обществ, которые не знают других средств существования, кроме охоты на лесного зверя и улова рыбы... Численный рост семей вынуждает пастушеские племена перейти к преимущественному занятию земледелием и к новому образу жизни, делающему передвижения менее частыми, заставляющему уступить место домоседу».
Прямолинейный эволюционизм постепенно преодолевается в XX столетии, о чем свидетельствует, в частности, отказ от популярной во второй половине XIX в. теории трех стадий. Однако применительно к земледелию подход подобного рода сохраняется, хотя еще О.Э.Мандельштам сумел со свойственной замечательным поэтам интуицией предсказать, что наука, построенная на принципе связи, а не причинности, избавляет нас от дурной бесконечности эволюционной теории. Между тем, поныне бытует представление, что пашенная агрикультура зародилась в недрах мотыжной и обязательно является ее законной наследницей, хотя не получила подтверждения гипотеза о том, что плуг произошел от мотыги. И если для ряда областей Центральной и Восточной Африки, где водится муха це-це, и для доколумбовой Америки господство мотыги можно объяснить отсутствием подходящих для тягла и поддающихся приручению животных, то на основной части Африки южнее Сахары оно сохраняется постольку, поскольку там обнаруживает живучесть залежное огневое земледелие.
Изложенное не означает отказа от анализа исторического процесса при познании сельского хозяйства, но помогает избежать всевластия доминировавшей в советской науке концепции социально-экономических формаций, ставшей своего рода отмычкой при решении главных проблем обществоведения. Агрикультура, служившая материальным базисом цивилизации прошлого, имеет свою внутреннюю логику развития, одной из черт которого была его метахронность, разновременность в географическом плане, что во многом вытекает из изначальной глубокой пространственной дифференциации природной среды. О всеобщей истории оправдано говорить лишь применительно к этапу после Великих географических открытий, позволивших объединить ойкумену в единое хозяйственное целое.
Очевиднее всего, что существуют природные барьеры распространения сельскохозяйственного производства на Земле, которые вместе с тем негативно сказываются и на его развитии, жестко лимитируя пределы последнего. Наглядным примером служит оленеводство малых народов Севера, чье выживание было тесно связано также с занятием охотой и рыболовством. Население экстремальных в физико-географическом отношении территорий оказалось на многие века в стороне от столбовой дороги истории, взяв на себя тяжелую миссию — выработать методы хозяйственной адаптации к негостеприимной окружающей среде, в ином случае оставшейся бы необжитой. Таким образом, ценой собственного прогресса эти народы заплатили за свой вклад в цивилизационную копилку человечества.
Сходное во многом положение характерно и для ряда областей постоянно влажных тропиков, особенно для бассейнов Амазонки и Конго. Экономическая отсталость местных народностей, затерянных среди густых лесов, вполне объяснима. Если жители Севера не в состоянии в своем природном окружении вообще приобщиться к земледелию, то население этих тропических территорий не могло создать оседлую агрикультуру.
Однако в большинстве регионов Земли обстановка складывалась не столь предопределенно и однозначно. В ряде случаев сельское хозяйство, несмотря на многовековую историю, не породило импульса к возникновению развитых цивилизаций, в других — они появлялись, испытывали взлет и угасали, в третьих — устойчиво и длительно существовали и, вопреки отдельным периодам упадка и процветания, обнаруживали в целом удивительную стабильность, переходящую в застойность. И, наконец, Европа стала ареной становления первых аграрных обществ с внутренними потенциями к самоотрицанию и способностью к перерастанию в цивилизацию нового типа.
Основные внеевропейские типы земледелия. Они освещены ниже с историко-географических позиций с учетом их роли в ходе освоения человеком природной среды и в формировании географии мирового хозяйства.
В сложных естественных условиях вынуждено функционировать подсечно-огневое земледелие лесных, областей тропиков, которое характеризуется неизбежной территориальной разобщенностью групп производителей, обладающих крайне скромными ресурсами для подъема производства на новую ступень. Размеренный циклический ритм существования на этом географическом фоне прерывается в отдельные исторические периоды возникновением локальных, но мощных государственных образований, отличавшихся в пору расцвета высоким уровнем цивилизационного развития. Причины таких «вспышек» все еще не ясны, но свидетельствуют, что агрикультура выступает лишь одним, хотя и очень важным компонентом хозяйственной и общественной жизни.
Наиболее впечатляют успехи и в материальной, и в духовной сфере, достигнутые в IV—IX вв. индейцами майя, создавшими свою державу на полуострове Юкатан. Изначально специалисты придерживались той версии, что государство майя длительный исторический отрезок времени было достаточно многолюдным, чтобы при наличии лишь каменных орудий успешно бороться с густым лесом, занимая часть расчищенной, в целом весьма плодородной земли под посевы: численность тогдашнего населения оценивают максимально в 19—20 млн чел., а его среднюю плотность в 80 чел./км2. В конечном счете эта форма использования территории, по-видимому, все же должна была определить упадок местной цивилизации, поскольку почва в результате продолжительной и чрезмерной эксплуатации была истощена, а возможности дальнейшей территориальной экспансии оказались исчерпаны. Однако, как позднее выяснилось, экономическую опору культуры майя составляло не только главенствовавшее подсечно-огневое производство, ибо широко применялись также приемы постоянного земледелия, как-то создание террас, интенсивное возделывание приусадебных участков, закладка насаждений какао, которое выращивалось при орошении, и плодовых деревьев. Поэтому все больше сторонников приобретает интегральная точка зрения, которая с учетом географических аналогий выглядит достаточно убедительной: гибель цивилизации на Юкатане обусловлена комплексом причин, причем одной из важнейших была избыточная нагрузка на земельные ресурсы при постоянно возраставшем населении.
Подсечно-огневое земледелие в саваннах. В более благоприятных экологических условиях происходило экономическое развитие на базе подсечно-огневой агрикультуры в условиях африканских саванн, которые сменили выжигавшиеся человеком первичные леса. Возникшие жизнеспособные и устойчивые во времени природно-антропогенные ландшафты расширили возможности для хозяйственной деятельности ручных (мотыжных) земледельцев, занятых в основном обработкой подсек. Одновременно целенаправленно повышалось также «естественная» продуктивность этих ландшафтов, в частности, за счет посадок на позже заброшенных и заросших участках или оберегаемых дикорастущих полезных деревьев и кустарников, типа масличной пальмы и колы. Собирательство и другие присваивающие формы эксплуатации природных ресурсов зачастую имели большее значение для семьи, чем сельское хозяйство. Считать это исключительным и пережиточным явлением не следует, ведь для многих колхозников Восточной Сибири главный доход давал сбор кедровых орехов.
Наряду с этим подсечники располагали резервными агротехнологиями, которые при необходимости пускали в дело. Однако такая практика не могла стать массовой и главенствующей, пока в земледелии использовались только простейшие ручные орудия. При опоре на них эффективнее поручить восстановление почвенного плодородия силам самой природы. Забрасывание через непродолжительный срок обрабатываемых участков вело к тому, что производственный процесс каждый раз начинался как бы на «голом» месте.
И закономерно, что большинство аграрных достижений подсечников оказались или утраченными, как у майя, или же не повлияли сколько-нибудь существенно на прогресс мирового сельского хозяйства, хотя в областях огневого земледелия в Африке эпизодически складывались государственные образования, где аграрные общества достигали весьма высокого уровня развития. Примером может служить государство Конго (с ядром к югу от нижнего течения одноименной реки), пик могущества которого пришелся на XV в. Потом оно распалось, и местное сельское хозяйство вновь замкнулось в своих узких локальных рамках, оказавшись изолированным от соседей.
Сельское хозяйство горных областей. Высокого уровня аграрная цивилизация достигла в Андах, особенно в уничтоженной испанскими конквистадорами империи инков. Местное земледелие формировалось на территории с явственно выраженной вертикальной поясностью, что определило глубокую дифференциацию климатических условий и почвенного покрова. Подобная картина наблюдается и в горных районах Старого Света, где много лучше представлены отрасли животноводства, но сельское хозяйство в целом не послужило основой для становления мощных очагов культуры (возможно в силу того обстоятельства, что в Европе и Азии более благоприятные предпосылки для этого сложились на равнинах).
Земледелие в Андах издавна представлено совокупностью различных форм, так что его отличает сложная система приемов хозяйствования. Среди них — оригинальные методы орошения сухих и дренажа заболоченных участков, террасирование склонов и запуск полей в залежь с длительным, не менее семи лет сроком отдыха полей. Тем самым, в частности, предотвращались эрозия, столь опасная в горах, и истощение почвенных ресурсов. В целом же земледелие инков и соседних индейских племен носило интенсивный и трудоемкий характер и гарантировало устойчивое обеспечение продуктами питания тех 9 млн человек, которые населяли тогда территорию Перу. Со времен существования государства инков в стране сохранилось около 1 млн га террасированных земель, 20% которых не используются.
Изучение древнего земледелия в Андах имеет значение не только для выявления историко-культурного своеобразия всего региона, но и для совершенствования его растениеводства, восстановления многих уничтоженных и утраченных навыков. Столь же важно избежать потери сохранившегося богатства видов и сортов возделываемых растений, поскольку Центральные Анды выступают в ряду мировых центров окультуривания флоры. В долинах Перу, Эквадора и Боливии обнаружено, например, не менее 6 тыс. туземных сортов картофеля, и сбережение ценнейшего генофонда стало злободневной задачей.
Очаги основной траектории сельскохозяйственного развития привязаны в географическом плане к областям теплого засушливого климата Старого Света, где даже применение деревянных и каменных орудий, не говоря уже о меди и бронзе, для обработки рыхлых почв алювиальных долин вело к созданию избыточного продукта. В природной обстановке северного Средиземноморья подобного эффекта оказалось возможным достигнуть лишь с использованием железных орудий, а в более суровом по физико-географическим условиям поясе умеренного климата в Европе население, даже располагая довольно совершенными железными орудиями труда, не могло вплоть почти до середины 1-го тысячелетия н.э. вступить на путь масштабного аграрного развития.
Орошаемое речное земледелие аридного Востока. Зерновое хозяйство, ставшее стержнем всего агропроизводства, исторические расчленилось на две ветви: неполивную и возникшую вслед за ней орошаемую. С перемещением центров земледельческой активности из сравнительно узких межгорных долин на обширные равнины Нила, Тигра и Евфрата, Инда, Окса (Амударьи) и других рек в засушливых областях Старого Света потребовалось создание мощных ирригационных сетей. Именно их строительство стало одним из ключевых моментов во всей истории человечества, поскольку орошение, оставаясь фактором географической среды, превратилось в аграрных обществах в важнейшее средство производства.
В бассейнах великих рек постоянно требовалось проведение исключительно большого объема гидротехнических работ, чтобы проложить оросительные и дренажные каналы, возвести земляные дамбы и соорудить запруды для задержания паводковых вод. В результате, например, в долине Нила еще в древности образовалась и на протяжении веков упорным трудом земледельцев поддерживалась бассейновая система ирригации, которая стала опорой агропроизводства и развития городского общества в Египте и позволила еще в античное время достичь плотности населения почти 200 чел./км2 и даже, возможно, превзойти этот уровень. Базировавшееся на ней земледелие обеспечивало наилучшую отдачу лишь при четком функционировании ирригационной сети как единого целого. Поэтому возникла объективная нужда в крепкой административной власти, которая могла бы управлять одновременно всей подкомандной территорией, держа в подчинении большие массы рабочей силы, занятой на водохозяйственных объектах.
Орошение не корреспондируется жестко с определенными орудиями труда и может успешно функционировать при разном техническом базисе. Это открывало путь к совершенствованию практики поливного земледелия, которое окупает дополнительные затраты труда и материальных ресурсов. В частности, в оазисах Хорезма на Амударье коэффициент использования земли вырос с 5—10% в древности до 30—40% в средние века (и до 50—70% и выше в современных инженерных оросительных сооружениях).
При условии обилия тепла в аридных областях Востока ирригация резко расширила также возможности для обогащения отраслевой структуры земледелия: даже в небольших оазисах число возделываемых культур измерялось многими десятками. Однако необходимость проведения коллективных общественных работ под недремлющим оком деспотической власти убивала частную инициативу и вела к окостенению сложившихся способов хозяйствования. Централизованный отпуск воды из каналов для полива делал недоступным контроль индивидуума за режимом орошения и резко суживал свободу выбора основных культур для выращивания. Поэтому создался однотипный в пределах данной территории и на определенный сезон антропогенный ландшафт, который отражал единство действий всех членов деревни при проведении полевых работ.
Отмеченные принципиальные недостатки уходящей в глубь веков традиционной речной ирригации усугублялись нередко действием других, более могущественных факторов. В итоге местное земледелие приходило в упадок под влиянием разных причин: ввиду разрушения оросительных сооружений при вторжении кочевников и в ходе междоусобиц, из-за природных катаклизмов, вследствие постепенно прогрессирующего засоления и заболачивания поливных земель и т.д. Иногда развитая поливная агрикультура надолго исчезала почти полностью, как на равнине Инда, чтобы возникнуть на новой, инженерной основе уже в XIX в., но в большинстве случаев наблюдалось ее быстрое возрождение, нередко в суженных размерах, как в Месопотамии или бассейне Нила. Так, в Египте общая площадь обрабатываемых земель уменьшилась с 2,0—2,2 млн га в конце XII—первой половине XIII вв. до 1,2—1,3 млн га в конце XVIII—начале XIX вв., а в расчете на душу населения показатель снизился с 0,50—0,55 до 0,30—0,35 га.
«Рисовая» цивилизация муссонной Азии. Однако на Востоке всегда существовала развитая агрикультура, прежде всего связанная с рисоводством, которая на протяжении многих веков обнаруживает поразительную жизнестойкость и преемственность. Ее главным географическим очагом служил Китай, чья цивилизация издревле была известна в Европе и неосознанно, но постоянно признавалась одним из центров мирохозяйственной системы. Эта агрикультура опиралась на орошение, но не была зависима от него полностью, тем более от немногих крупных гидротехнических сооружений. Показательно, что большие каналы прокладывались в Китае прежде всего в транспортных целях, дабы способствовать административному единству обширного государства, и лишь во вторую очередь ради ирригационных нужд (по оценкам, на начало XV в. в стране орошалось 1/2 или немногим более всех обрабатываемых земель, а в начале XX в. эта доля уменьшилась, возможно, даже до 1/4).
Основной вклад в строительство ирригационных объектов вносили крестьянские общины, и вьетнамская пословица — «закон императора останавливается у деревенских ворот» — отражает это общее для Восточной Азии обстоятельство. Рисоводство, особенно если не замыкаться в пределах Китая, а учесть также исторический опыт Японии и других стран муссонного климата, определило характерные черты всего агропроизводства. Важнейшие его свойства обусловливаются способностью рисовых земель выдерживать нагрузку все возрастающего населения, не обнаруживая признаков деградации. Это, видимо, вызывается специфической ролью воды в биологических и гидрохимических процессах, наблюдаемых на затопляемых полях. В результате дополнительные затраты труда обязательно, пусть и не в адекватной мере, приносят отдачу благодаря повышению урожайности.
Китайское земледелие еще в древности начало приобретать трудоинтенсивный характер, что также означало, что земля становилась дефицитным ресурсом. Европейцев, посещавших страну в XVII— XVIII вв., поражало, во-первых, то обстоятельство, что рис произрастает постоянно на одних и тех же полях, которым ни года не дают отдохнуть («как это делают в нашей Испании»), и, во-вторых, степенью распаханности равнин, на которых не увидишь ни изгородей, ни канав, ни деревьев — чтобы не потерять ни пяди обрабатываемой земли. Все это заставляет современных востоковедов предположить, что некоторые важные признаки перехода к интенсивному экономическому росту впервые обнаружились, пожалуй, не в Европе, как это принято считать, а на Востоке, в Китае, возможно, на 500—700 лет раньше. Во всяком случае, уже на рубеже первого и второго тысячелетий урожайность зерновых в Китае достигла 14 — 16 ц/га (средневзвешенный показатель) и в 4—5 раз превышала соответствующий показатель по Западной Европе.
Однако технический прогресс, дойдя до сравнительно высокого уровня еще много столетий назад, тогда же и приостановился из-за переизбытка и дешевизны труда (хотя в Японии ввиду особенностей ее социально-экономического развития рисоводство уже в XVII—XVIII вв. восприняло ряд нововведений, и страна могла содержать 30 млн человек на такой же по площади территории, на какой Европа того времени кормила только 5—10 млн человек). Хроническая угроза голода, свойственная многим областям муссонной Азии, в условиях сильнейшего демографического давления на земельные ресурсы придавала хозяйству уклон в полеводство. Оно же в свою очередь сохраняло узкопотребительский и даже узкопродовольственный характер, что, разумеется, не отрицает общепризнанных достижений местных земледельцев в выращивании чая, тутовых деревьев и ряда других технических культур.
Конкурирующий с человеком за продукцию растениеводства рабочий скот был в большой мере вытеснен ручным трудом. Что же касается продуктивного животноводства, то еще знаменитый социолог М.Вебер заметил, что главная противоположность между развитием аграрного производства в Европе и некоторых азиатских регионах заключается в том, что первоначально ни китайское, ни яванское село не знает молочного хозяйства. Столь же слабым было и развитие мясных отраслей. Так, в Японии вплоть до середины XIX в. совсем не разводили овец, коз и свиней, а лошади и крупный рогатый скот служили исключительно для перевозок и для обработки полей, и иностранцу трудно было достать себе привычный стакан молока.
Подчеркнем необыкновенную длительность беспрерывного существования китайской аграрной цивилизации. Одна из основных причин состоит в том, что китайцы освоили обширную территорию, а не отдельные речные равнины, со всех сторон окруженные «степью» — бескрайними пастбищными пространствами, где хозяевами были кочевники. В Китае при своих набегах они оказывались не в состоянии разрушить богатую местную культуру и, напротив, всегда ассимилировались в итоге многолюдным китайским населением. Базирование же аграрного общества Китая не только на рисе, но и благодаря разнообразию природных условий на пшенице и просяных в северных областях позволяло также успешно реагировать на климатические подвижки, как долгосрочные, так и кратковременные, и облегчало колонизацию относительно холодных, не подходящих для возделывания риса районов.
Судьба же менее крупных очагов «рисовой» цивилизации не была, как правило, столь же удачливой. Об этом напоминают каменные развалины Ангкора — столицы кхмерской монархии, испытавшей расцвет в XII—XIII вв., но под натиском тайцев пришедшей в упадок и окончательно погибшей в XV в. Город, людность которого в лучшие времена принимают равной 1 млн жителей, был покинут своим населением, а вся прилежащая местность заброшена. Сложная система гидротехнических сооружений, обслуживавших рисовые поля, не устояла перед наступлением леса, так что общая картина запустения сходна с той, что наблюдается на землях майя.
На примере аграрного общества муссонной Азии отчетливо вырисовывается, сколь важно знать исторические традиции и социальные установки. Оно перманентно сталкивалось с острой продовольственной проблемой, вследствие чего приоритетной сферой деятельности стала агрикультура, направленная на производство продуктов питания. Поэтому, когда в КНР наметилось ухудшение продовольственного положения, радикальные идеи коренного общественного переустройства были решительно отодвинуты на второй план перед принципиальной задачей борьбы с голодом. Уцелевшее многочисленное крестьянство, сохранившее свой генетический код, сумело в короткий срок с этой задачей справиться.
Сельское хозяйство Средиземноморья. Агрикультуры Китая и соседних муссонных областей, включая во многих отношениях сходную с ним в сельскохозяйственном плане Индию (хотя, например, кастовое деление населения не имеет аналогов), на протяжении многих столетий оставались автономными объектами истории. Система же взаимосвязанных цивилизаций, группировавшихся в древности в Месопотамии, расширяясь на Запад, достигла Средиземного моря, породив одну за другой классические культуры финикийцев и греков, а затем и римлян. После этого центр мирового исторического прогресса на длительное время оказался приуроченным к Апеннинскому полуострову, и началась новая фаза развития сельскохозяйственного производства, ознаменовавшаяся в дальнейшем его распространением на остальную Европу.
Античные государства Средиземноморья были в меньшей мере аграрными обществами, чем ведущие в то время державы Востока, но обладали сельским хозяйством, которое отличалось чрезвычайным по тем временам своеобразием. Прежде всего привлекает внимание обилие одомашненных орехоплодных растений. Маслина, инжир, грецкий орех, фундук и, конечно, виноград имеют в Средиземноморье крайне благоприятные агроприродные условия для своего распространения. Не исключено, что в жизни местного населения плодовые культуры были предшественниками одомашненных хлебных злаков (поныне в регионе можно наблюдать формы садоводческого хозяйства, обеспечивающие постепенный переход от собирания диких фруктов к интенсивной агрикультуре). Когда же в Греции обработанные земли оказались выпаханными, а пастбища после сведения лесов высохли, возделывание плодовых и, прежде всего, маслин вообще вышло на первый план. Италия, по словам древнеримских аграриев, представляла собой уже к началу нашей эры почти сплошной сад и виноградник, прерываемый пастбищными угодьями и полями злаковых. Аналогичным же образом характеризовались многие прибрежные ландшафты в Западной Азии и Северной Африке.
Поскольку без зерна не проживешь, его при нехватке надо ввозить. В этом проявилась другая характерная черта средиземноморской цивилизации: наличие развитой морской торговли аграрными товарами, что было окупаемо лишь благодаря дешевизне водного транспорта и многочисленности хороших бухт на изрезанном побережье. Античная Греция приобретала зерно у скифов (греки именовали скифами все коренное население Северного Причерноморья, как кочевое, так и оседлое земледельческое) в количествах по крайней мере не меньших, чем производила сама. Житницей же Рима были Северная Африка, Сицилия и Египет, территория которых, по мнению многих специалистов, вроде бы объективно представляет лучшие возможности для хлебопашества. Примечательно однако, что в средние века межрайонный обмен зерном в Средиземноморье сошел на нет, а в настоящее время грузопотоки имеют обратную направленность. Это лишний раз подтверждает относительность оценок степени благоприятности природы тех или иных местностей для сельского хозяйства.
– Конец работы –
Эта тема принадлежит разделу:
Ю Г ЛИПЕЦ... В А ПУЛЯРКИН... С Б ШЛИХТЕР ГЕОГРАФИЯ МИРОВОГО ХОЗЯЙСТВА Москва ББК...
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: Вопросы
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов