Реферат Курсовая Конспект
Единицы звукового уровня - раздел Иностранные языки, Кафедра лексикологии и стилистики английского языка госуниверситета Для Иллюстрации Сформулированных Выше Положений Обратимся К Единицам Различны...
|
Для иллюстрации сформулированных выше положений обратимся к единицам различных уровней, например единицам звукового уровня. Фонему рассматривают как одностороннюю единицу, лишенную самостоятельного значения, и как знак-дистинктор. В тексте особенно очевидна эта функция фонемы — участие в выражении и дифференциации смысла. Фонема выступает как знак-дистинктор, обеспечивающий распознавание знаков-информаторов4. Таким образом, опосредованно фонема связана со смысловой стороной языка. Звукосмысловые взаимоотношения играют особенно значительную роль в поэтических
1 См.: Тураева 3. Я- Категория времени. Время грамматическое и время худо
жественное. М., 1979, с. 40.
2 См.: Van Dijk Т. A. Some Aspects of Text Grammar. The Hague — Paris, 1972.
3 Подробнее см.: Тураева 3. Я. Указ. соч., с. 149 и далее. См. также:
Шмидт 3. И. «Текст» и «история» как базовые категории.— В кн.: Новое в зарубеж
ной лингвистике. Вып. VIII. М., 1978, с. 90.
4 См.: Солнцев В. М. Язык как системно-структурное образование. М., 1977*
с. 117, 177 и далее; Арутюнова Н. Д. О значимых единицах языка.— В сб.: Исследо
вания по общей теории грамматики, М., 1968, с. 100 и далее.
текстах. Известны различные теории, обосновывающие связь звучания со смыслом. Существует первичный звукосимволизм (к нему относят ономатопею) и вторичный звукосимволизм (звукозапись).
К первичному звукосимволизму относятся случаи наименования, основанные на звукоподражании или использующие звуковую символику. Это такие русские глаголы, как жужжать, каркать, ржать, существительные свист, шум, гром, английские глаголы crack, hiss, whisper и др.х
Вторичный звукосимволизм, или звукозапись, имеет большое значение для осмысления роли звуковой организации в поэтическом тексте для наблюдения за действием интегративных отношений. Это можно показать на анализе поэмы Эдгара По «Ворон». Ее можно назвать классическим примером использования звукозаписи в качестве одного из основных приемов.
The Raven2
Once upon a midnight dreary, while I pondered, weak and weary, Over many a quaint and curious volume of forgotten lore— While I nodded, nearly napping, suddenly there came a tapping, As of some one gently rapping, rapping at my chamber door. "This some visitor," I muttered, "tapping at my chamber door—
Only this, and nothing more."
Ah, distinctly I remember it was in the bleak December, And each separate dying ember wrought its ghost upon the floor. Eagerly I wished the morrow,—vainly I had sought to borrow From my books surcease of sorrow—sorrow for the lost Lenore— For the rare and radiant maiden whom the Angels name Lenore—
Nameless here for evermore.
And the silken sad uncertain rustling of each purple curtain Thrilled me—filled me with fantastic terrors never felt
before; So that now, to still the beating of my heart, I stood
- repeating:
"This some visitor entreating entrance at my chamber door— Some late visitor entreating entrance at my chamber door;—
This it is, and nothing more."
And the Raven never flitting, still is sitting, still is sitting, On the pallid bust of Pallas just above my chamber door; And his eyes have all the seeming of a demon's that is dreaming, And the lamp-light o'er him streaming throws his shadow on
the floor;
And my soul from out that shadow that lies floating on the floor Shall be lifted—nevermore!
* См.: Серебренников Б. А. Номинация и проблема выбора.— В сб.: Языковая номинация. Общие вопросы. М., 1977, с. 173—175. 2 Anthology of Verse Old and New. M., 1947, c, 94.
24
Обращает на себя внимание большое количество звукоподражательных слов, таких, как whisper, tapping, rapping и др. Их роль в создании образности велика. Однако еще большее значение имеет вторичный звукосимволизм. В его основе лежат различные ассоциации звука со смыслом, возникновение соответствий между звучанием и значением. Материальная сторона слов, используемых поэтом, оживляет их смысл благодаря тесной связи с опытом воспринимающего. Через материальную оболочку слов, программирующую определенные ассоциации, взаимодействуют мир действительности, мир понятий и мир значений. Мир действительности — это тот мир, который материалистическая гносеология называет фактом, существующим независимо от восприятия человека. Это мир, который существует в реальном времени и пространстве и является основой построения идеального мира эстетической действительности в художественном произведении. Его можно назвать миром опыта, который, по словам К. Маркса, человек может осваивать двумя способами — либо в форме теоретического познания, либо в форме художественной, практически-духовной1.
Понятия есть отражение в человеческом сознании элементов объективной действительности, образы предметов, явлений реального мира. Значения — это языковая форма понятий, отражение категорий мышления. В основе наименования (использования имени для обозначения предметов действительности) лежит формирование понятия об этих предметах, о связях между ними и закрепление языковой единицы за этим понятием.
Другими словами, при наименовании явлений, предметов реального мира соединяются мир действительности (обозначаемые объекты), мир понятий (отражение в сознании окружающего нас мира) и мир значений (языковые формы, закрепленные за этими понятиями).
Как же они взаимодействуют в этом произведении? В создании атмосферы стихотворения участвуют единицы различных уровней. Поэт использует такие наименования явлений предметного мира, которые вызывают непосредственное представление об одиночестве, тоске, безысходности: vainly I had sought to borrow/from my books surcease of sorrow—sorrow for the lost Lenore;/ Thrilled me—filled me with fantastic terrors... Другие наименования имплицируют чувства, испытываемые героем: while I pondered, weak and weary; the bleak December и т. д. Особое внимание обращает на себя материальная оболочка слов, программирующих определенные ассоциации с миром понятий и миром действительности. Звуковая аранжировка помогает поэту передать основной лейтмотив «Ворона» — безнадежность и отчаяние героя, порожденные утратой любимого человека. Невозвратимость потери, невозможность повернуть вспять развитие событий, разобщенность с миром — вот та эмоциональная доминанта, которая определяет атмосферу стихотворения, душевное состояние героя. Большую роль играет повтор одних и тех же звуков и звукокомплексов (-st, -ist, -ear, -eas, -ар), усиливающий ассоциации с тем душевным настроем, который рисует поэт.
* См.: Маркс К, и Энгельс Ф. Об искусстве. Т. I, M., 1976, с. 129.
Определенная корреляция звучания и значения, те звукосмысловые связи, о которых идет речь, не заложены в системе языка, они возникают лишь вместе с текстом и являются окказиональными.
Различают три типа ассоциаций: лексические, кинестетические и акустические г. В основе лексических ассоциаций лежит подобие звуковой оболочки слов, объединенных единым тематическим признаком. В избранном нами тексте это, например, такие слова, как dreary, weak, weary. Сравнение словарных дефиниций показывает следующее: dreary—dismal, gloomy, dull; weak—wanting in strength or power, fragile, easily broken; weary—tired, dispirited, with energy abated. Строго говоря, в системе эти слова не являются синонимами, но здесь проявляется контекстуальная синонимия, иррадиирующий эффект первого слова; обнаруживается связность текста. Сходство звуковой оболочки актуализирует системное сходство таких слов, как quaint, curious, создавая ощущение таинственности, оторванности от мира, и сближает такие слова, как tapping, rapping, в строчках: While I nodded, nearly napping, suddenly there came a tapping,1 As of someone gently rapping, rapping at my chamber door, вызывая ощущение страха перед неясными звуками.
Кинестетические ассоциации возникают в результате близости артикуляционных ощущений при произнесении определенных звуков. Нередко кинестетические и лексические ассоциации действуют одновременно. Это безусловно имеет место в приведенных ниже строчках:
And the Raven never flitting, still is sitting, still is sitting, /On the pallid bust of Pallas just above my chamber door;/ And his eyes have all the seeming of a demon's that is dreaming...
Акустические ассоциации вызваны физическими характеристиками звука и связаны с ономатопеей, со звукоподражанием. Если при создании звуковых оболочек незвукоподражательных слов выбор признака представляет собой результат некоего мыслительного анализа, то при создании звуковых оболочек звукоподражательных слов выбор продиктован восприятием. Принцип селекции и аранжировки слов в поэтическом тексте является решающим:
And the silken sad uncertain rustling of each purple curtain/As of some one gently rapping, rapping at my chamber door /tapping at my chamber door.
Мастерское сочетание звукоподражания и звукозаписи и создает иллюзию шелеста шелка и легкого стука в дверь.
Интеграция слов текстом как единством высшего ранга, характеризующимся глобальной связностью, способствует появлению у звуков ассоциативных значений. В анализируемом произведении ассоциативные значения звуков создают представление о комнате, наполненной шорохами, неясными, невнятными, как бы поступающими из небытия, из вечной ночи, в которую погружается лирический герой.
Одним из явлений звуковой организации текста, которое иллюстрирует приращение смысла в результате действия интегративных от-
1 См.: Masson D. J. Vowel and Consonant Patterns in Poetry,— In: Essays on Style and Language. Ed. by S. Chatman. 5. R. Levin. N. Y., 1967, p. 11—14.
ношений, является паронимическая аттракция. Под паронимами понимают слова, в которых наблюдается сходство в звучании и частичное совпадение в морфемном составе. В анализируемом тексте это такие слова, как dreary, weary; tapping, rapping; thrilled, filled; flirt, flutter; still, sitting, и др.
В целостной структуре поэтического текста аранжировка звуков, повтор звукокомплексов: -eary, -tap, -rap, -st, -it, -fl создает образы, являющиеся результатом расширения смыслового объема сопряженных в тексте элементов. Увеличивается их информативность, реализуются вторичные, опосредованные значения. В результате прямых или косвенных ассоциаций возникают обратные связи, когда форма оказывает воздействие на содержание.
Ассоциативная связь звука и смысла в тексте наблюдалась и изучалась во многих работах. Со вторичным звуковым символизмом связано выявление господствующего в поэтическом произведении фоно-типа, создание им во взаимодействии со смысловой стороной определенного эмоционального тона.
Так в «Вороне» рефрен построен на комбинации гласного [о] и сонанта [г].Рефрен актуализирует разного рода ассоциации — акустические, лексические, кинестетические, создающие подобие эха, напоминающего о неизбывности горя. Первая и третья строфы повествуют о таинственных, необъяснимых звуках, наполняющих комнату. В первой строфе ощущение страха создают звуки, напоминающие раздающиеся в ночной тиши шелесты, движения. В словах dreary, weak, weary действуют не только лексические ассоциации, но и кинестетические. В третьей строфе к ним присоединяются и акустические ассоциации. Так, материальная оболочка слов вызывает определенные ассоциации и способствует взаимодействию языковых значений с миром опыта и отраженными в нашем сознании образами действительности.
Говоря о рефрене, следует указать на роль повтора как на звуковом уровне, так и на уровне морфем и слов. Мастерское сочетание изменяемости и неизменяемости играет важную роль в создании эмоционального тона.
Прямую и опосредованную связь звука со смыслом, взаимонаправленность связей можно подтвердить, сравнив «Ворона» со стихотворением того же поэта «Колокольчики» ("The Bells"), построенным на ономатопее и создающим иной эмоциональный настрой.
The Bells1
Hear the sledges with the bells—
Silver bells! What a world of merriment their melody foretells!
How they tinkle, tinkle, tinkle,
In the icy air of night! While the stars, that oversprinkle
All the heavens, seem to twinkle
With a crystalline delight.
1 См, указ. соч,
В этом стихотворении преобладает фонотип, связанный с ясным и чистым сонантом /1/. Доминируют акустические ассоциации. С ними связаны кинестетические ассоциации. Все это вместе создает светлое настроение у читателя.
Значимость фонетической доминанты подчеркивают и строки из стихотворения А. Блока «Одиночество»:
Река несла по ветру льдину, . Была весна, и ветер выл.
Акустический эффект звуковой аранжировки заключается в создании чувства одиночества человека среди пробуждающейся, но холодной и бесстрастной природы.
Суммируя все сказанное выше, можно сказать, что именно структура текста как сложного единства способствует возникновению у элементов различных уровней (в нашем случае у элементов фонологического уровня) значений, не закрепленных за ними в системе. Эти значения возникают вместе с порождением данного текста.
Для поэтического и прозаического художественного текста вторичный звукосимволизм — ассоциации звука со смыслом — наиболее значим.
Ассоциативные звукосмысловые связи, о которых говорилось выше, называют признаковым значением. Признаковое значение присуще звукокомплексам и звукам, доминирующим в том или ином тексте. Они создают эмоциональную тональность текста во взаимодействии с другими компонентами.
Многочисленные примеры ассоциаций звука со смыслом можно найти в известном стихотворении А. Ахматовой:
Смуглый отрок бродил по аллеям У озерных глухих берегов. И столетие мы лелеем Еле слышный шелест шагов. Иглы сосен гулко и колко Устилали низкие пни. Здесь лежала его треуголка И растрепанный том Парни.
Строго говоря, звукоподражательным здесь является лишь одно слово — существительное «шелест». Однако связность текста как структурно-семантического единства, а также действие интегративных отношений таковы, что со словом «шелест» перекликаются другие элементы текста — «слышный», «шагов», которые начинают восприниматься как ономатопоэтические. Включаются одновременно различные ассоциации — акустические, кинестетические.
Тонкий анализ этого стихотворения дан в работах В. В. Виноградова, который писал о том, что качество звука как бы приглушает шум шагов и совершается преобразование звука шагов в эмоциональное воспоминание об этих шагах1. Источником лексических ассоциаций
1 См.: Виноградов В. В. Поэтика русской литературы. Избр. труды. М., 1976, с. 430.
является наречие «еле». Повторенное в различных произносительных вариантах — столетие, лелеем, шелест, оно углубляет эффект приглушенности звука.
Для иллюстрации взаимодействия звука и смысла мы избрали поэтические тексты, так как для них фонетико-графическая организация имеет наибольшую значимость. Фонетико-графическая организация — один из основных признаков поэтического текста.
Мы уже упоминали о паронимах. Немалую роль в фонетико-графи-ческой организации поэтического текста играет парономазия1. Она способствует созданию определенной звуковой гаммы и опосредованно участвует в передаче смысла. Приведем несколько примеров парономазии из поэмы А. Вознесенского «Мастера».
Кровавые мозоли. Зола и пот. И музу, точно Зою, Вели на эшафот.
Цари, тираны, В тиарах яйцевидных, В пожарищах-сутанах И с жерлами цилиндров.
Сами по себе звуки и звукокомплексы, естественно, значения не имеют. Однако в результате включения в целостную структуру поэтического текста они приобретают признаковые значения, становятся источником разного типа ассоциаций. Так, во втором примере сравнение царской сутаны с пожарищем выходит за рамки создания метафорического образа. Звукокомплекс «ар» и «ра» приближает эти строчки к звукозаписи, увеличивает информативность каждого отдельного элемента.
Если слова «цари», «тиары», «тираны» объединены узуальной тематической общностью, то слово «пожарища» входит в этот ряд лишь в данном контексте. Это окказиональное сближение, тем не менее оно весьма информативно. Ряд «цари», «тираны», «тиары», «пожарища» вызывает представление о тех, кто огнем и мечом выжигал свободомыслие, о «варварах всех времен», неизменно подавлявших тех, кто восставал против рабства. Акустические и кинестетические ассоциации вызывают к жизни лексические ассоциации. Происходит семантическое сближение этих слов. В слове «пожарища» на основании звуковой формы слова актуализируются вторичные значения. Именно звуковая аранжировка способствует здесь реализации потенций слов.
Как видим, содержательная сторона текста как некая идеальная сущность органически связана с материальной формой, неотделима от нее. Это положение универсально для любого типа текста. Можно, однако, предположить, что связь идеального с материальным в художественном тексте особенно близка. Таким образом, художественное
1 Парономазия — сближение паронимов в речи, использование звукового или семантического подобия употребляемых слов. См.: Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966, с. 313.
содержание неотделимо от несущей его материальной формы, не может быть выражено другими синонимичными текстами. Изменение языкового оформления влечет за собой либо разрушение художественного образа, либо создание нового образа1. Между компонентами стихотворного текста складываются сложные и неоднозначные отношения. Любой элемент может приобрести ранг значимого. Любые элементы, являющиеся в системе формальными, в поэтическом тексте обретают семантический характер, давая импульс целому ряду ассоциативных и коннотативных значений, все элементы стиха являются обозначениями определенного содержания2. Диахроническое изучение стиха приводит некоторых лингвистов к выводу о постоянных смысловых связях между метром и содержанием и дает возможность говорить о «мрачном» ямбе и «светлом» хооее3.
§ 2. Единицы лексического уровня
Все сказанное выше об интеграции звука и звукокомплекса текстом релевантно и для других уровней. Неоднократно описанное, хорошо изученное явление реализации потенциальной многозначности слова в тексте, появление дополнительных созначений, не зафиксированных в системе,— также результат действия интегративных отношений, глобальной связности текста, возникающей лишь вместе с появлением текста как единства высшего ранга.
В стихотворении современной советской поэтессы М. Петровых находим следующие строки:4
Ни Ахматовской кротости, Ни Цветаевской ярости — Поначалу от робости, А позднее — от старости. Не напрасно ли прожито Столько лет в этой местности? Кто же все-таки, кто же ты? Отзовись из безвестности!..
Стилистически нейтральное слово «местность» в контексте данного стихотворения приобретает несвойственные ему поэтические коннотации, ассоциируется отнюдь не с географическим понятием. За ним встают глубокие раздумья творческой личности о прожитой жизни. Несмотря на то что сочетаемость слова остается обычной, осуществляется приращение смысла, появляются значения, которые не входят
1 См.: Степанов Г. В. Несколько замечаний о специфике художественного тек
ста.— В сб.: Лингвистика текста. Вып. 103. М., 1976, с. 144.
2 См.: Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста. Л.* 1972, с, 38,
3 См.: Оганесова Н. Г. Метр стиха и семантика (на материале английского сти-
ка XVI—XIX вв.). АКД. М., 1982.
4 Петровых М, Дальнее дерево, Ереван, 1968* с. 19.
в семантическую структуру слова1. Это явление получает различное толкование в научных работах в зависимости от того, какой подход к языковым явлениям — ономасиологический или семасиологический — доминирует в том или ином исследовании. Ономасиологический подход предполагает движение от содержания к форме. Это исследование принципов и способов означивания явлений реального мира языковыми единицами. Семасиологический подход предполагает обратный путь — изучение значений языкового знака, семантической структуры слова.
Поэтому в работах, где доминирует семасиологический подход, появление в тексте периферийных значений слова рассматривается как реализация импликационала2. В работах, где преобладает ономасиологический подход, это явление — использование уже имеющихся в языке номинативных средств в новой для них функции — получает иное определение: вторичная номинация3.
Слово живет не в системе, а в тексте, где оно включается в сеть взаимосвязанных, взаимозависимых средств выражения мысли и чувства. Как элемент текста слово может утрачивать стилистическую нейтральность и приобретать дополнительный заряд, может использоваться в рамках регистра, к которому оно принадлежит, либо вне их, может приобретать стилистическую маркированность.
В романе И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой теленок» есть такие строки:
«Все регулируется, течет по расчищенным руслам, совершает свой кругооборот в полном соответствии с законом и под его защитой.
И один лишь рынок особой категории жуликов, именующих себя детьми лейтенанта Шмидта, находился в хаотическом состоянии. Анархия раздирала корпорацию детей лейтенанта.
Шура Балаганов, который считал себя первенцем лейтенанта, не на шутку обеспокоился создавшейся конъюнктурой. <. . .> И вот, наконец, ранней весной 1928 года почти все известные дети лейтенанта Шмидта собрались в московском трактире, у Сухаревой башни. Кворум был велик — у лейтенанта Шмидта оказалось тридцать сыновей
1 Общее исследование творчества М. Петровых позволяет прийти к выводу, что слово «местность» связано с мыслью о том, что у ее сверстников существовала иная, нежели у современного молодого поколения, шкала духовных ценностей, велся свой счет удач и просчетов:
Мы начинали без заглавий, Чтобы окончить без имен. Нам даже разговор о славе Казался жалок и смешон.
Я думаю о тех, которым Раздоры ль вечные с собой Иль нелюбовь к признаньям скорым Мешали овладеть судьбой...
(М. Петровых. Дальнее дерево)
а См.: Никитин М. В. Лексическое значение слова. М., 1983, с. 23 и далее. 8 См.: Азнаурова Э. С. Стилистический аспект номинации словом как едини. цей речи.— В сб.: Языковая номинация. Виды наименований. М., 1977, с. 86 и далее.
в возрасте от восемнадцати до пятидесяти двух лет и четыре дочки, глупые, немолодые и некрасивые»*.
Нарочитое несоответствие между терминами «анархия», «кворум», «корпорация», «конъюнктура» и предметом изложения, противоречие. между формой и содержанием, соположение несовместимого приводит в действие универсальный механизм создания иронического эффекта. Приращение смысла, появление дополнительных значений явилось результатом глобальной связности текста.
Интеграция слова текстом как сложным структурно-семантическим единством объясняет и использование слова в различных непрямых функциях в художественном произведении, например для косвенной или прямой характеристики персонажа. Включение определенного вокабуляра в ткань повествования — сигнал социальной, временной и локальной принадлежности персонажа. Слово здесь выступает как знак персонажа. Лексические единицы используются в таких функциях в различных подсистемах текста: в плане персонажей (диалогическая речь), в несобственно-прямой речи, в плане рассказчика8. Наряду с основным значением (первичным кодовым значением) у слова появ* ляются вторичные кодовые значения, которые могут быть поняты толь-> ко в системе всего текста.
Вторичные кодовые значения участвуют в формировании смысла, который, как упоминалось выше, складывается не только из плана содержания текста, но и из взаимодействия последнего с контекстуальной, ситуативной и энциклопедической информацией. Вплетенные в ткань авторской речи или в речь персонажей лексические единицы могут являться средством передачи дополнительной информации о действующих лицах, о их социальном и культурном статусе. Такая полифункциональность вокабуляра, возможность его многозначной интерпретации прослеживается в приведенном ниже отрывке из романа С. Моэма:
You don't have rough weather nowadays. You should have seen the weather you had when I was a boy. I remember on one of the schooners I had I was taking a parcel of labour to Samoa from the New Hebrides and we got caught in a hurricane. I told them savages to pop over the side pretty damn quick, and I put out to sea and for three days I never closed my eyes. Lost our sails, lost our mainmast, lost our boats. Rough weather! Don't talk to me about rough weather, young fellcw.
Give him a tot of rum, George. If he's a sailor-man he don't want that stinking whisky of yours.
(5. Maugham. The Narrow Corner)
Вульгаризмы, просторечие: he don't want that stinking whisky of yours; I told them savages to pop over the side pretty damn quick— передают определенную информацию о действующих лицах. Перед
1 Ильф И., Петров Е. Золотой теленок. М., 1961.
2 В книге используется интерпретация полифонической структуры текста, пред
ложенная Л. Долежелом. См.: Dolesel L. О stylu moderni ceske prozy. Vystaba textu.
Praha, 1960.
нами предстает портрет старого морского волка, необразованного, грубого от природы и многолетней морской службы.
Более тонкое использование вокабуляра, когда слово, нейтральное в системе, становится знаком персонажа, зажигается несвойственными ему в коде коннотациями, находим у Дж. Голсуорси в романе «Сдается в наем»1.
At the entrance to Highgate Cemetery they were delayed by service in the chapel. Soames would have liked to stay outside in the sunshine. He didn't believe a word of it, on the other hand, it was a form of insurance which could not safely be neglected, in case there might be something in it after all.
Too fond of her He was like a man uninsured, with his ship at sea.
Fleur longing for Jon and despair made Soames regret one cannot insure happiness from going down.
Why couldn't one put happiness into Local Loans, gild its edges, insure it against going down.
Настойчивый повтор терминов insure, insurance, обычно употребляемых в деловых бумагах, призван вызвать у читателя представление об умственном складе Сомса, накладывающем неизгладимый отпечаток даже на раздумья Сомса о судьбе самого дорогого и любимого существа — дочери. Ведь и о ней, о ее счастье он думает в привычных для него терминах.
В поэме Е. Евтушенко «Казанский университет»2 изменение вокабуляра находится в соответствии с полифонической структурой поэмы, с включением в нее различных голосов. Многоголосие отражено в лексических единицах.
«Либо подлость —
либо честность. Получестности в мире нет» — аксиома твоя,
Лобачевский, Не вошедшая, правда, в предмет. [. . .]
Твой гений,осмеяли,
оболгали. А между тем,
пока под финь-шампань Жрал вальдшнепов с брусничкою Булгарин, ты от холеры защищал Казань.
«Окстись, бабуся,—
охренела? Куда ты прешься —
входу нет!»
1 Galsworthy J. To Let. Moscow, 1964.
2 Евтушенко Е. Поэт в России — больше, чем поэт. М., 1973.
«Солдатик, боязно —
холера... Спастись бы в университет...»
В первых двух строфах звучит голос автора. Он слышен и з авторском неологизме «получестность», и в вульгарном «жрал», которое опосредованно характеризует Булгарина, передает авторское отношение к нему, содержит эмоциональные и оценочные коннотации. Авторская позиция определяется особенно четко в силу противопоставления характеристик Булгарина и Лобачевского: А между тем.../ты от холеры защищал Казань.
В последней из цитируемых строф автор перепоручает свою роль участникам событий1. Отсюда намеренное использование сниженно-разговорной, вульгарной лексики, создающей атмосферу подлинности изображаемого.
Как упоминалось выше, лингвистику текста характеризуют преемственность и новизна, хорошо отработанный аппарат исследовательских методов, проверенные понятия и принципиально новые понятия и методы. Поэтому привлечение под несколько иным углом зрения материала, освещавшегося в исследованиях по стилистике, является вполне обоснованным. Это тем более понятно, что стилистика является одной из прародительниц лингвистики текста.
Глобальной связностью текста, его способностью интегрировать лексические единицы, принадлежащие разным стилистическим пластам, следует объяснить и функционирование стилистически заряженных слов в следующем отрывке из рассказа Марка Твена «Разговор с интервьюером» ("An Encounter with an Interviewer").
G. Why, look here! Who is this picture of on the wall? Isn't that abrother of yours?
A. Oh, yes, yes!., that was a brother of mine. That's William,—Bill we called him. Poor, old Bill.
G. Why? Is he dead, then?
A. Ah, well, I suppose so. We never could tell.There was a great mystery about it.
G. That is sad, very sad. He disappeared, then?
A. Well, yes, in a sort of general way. We buried him.
G. Buried him! Buried him without knowing whether he was dead or not!
A. O, no! Not that. He was dead enough. You see, we were twins, — defunct and I,—and we got mixed in the bath tub when we were only two weeks old, and one of us was drowned. But we didn't know which. Some think it was Bill. Some think it was me.
В приведенном отрывке представлена совершенно абсурдная ситуация. Рассуждения о собственной смерти нелепы и вступают в противоречие с нормами здравого смысла. Как же оформлена эта ситуация с языковой точки зрения? Абсурдность описываемого подчеркивается
1 См.: Кухаренко В. А. Интерпретация текста. Л., 1979, с. 16.
употреблением строгого юридического термина defunct и фамильярно-разговорного фразеологизма dead enough. Оба компонента характеризуются в системе ограниченной сферой употребления и в стилистической классификации вокабуляра по функциональному признаку являются разными членами оппозиции: литературная/разговорная лексика. Их роль в рассказе основывается на том, что можно назвать инвариантным стилистическим значением. Стилистический эффект в приведенном выше примере есть результат использования словесных знаков за рамками, предписанными системой. Механизм создания стилистического эффекта в обоих случаях одинаков — нарушение обычной, традиционной сочетаемости. И defunct, и соположенный с ним окказионально измененный фразеологизм dead enough неуместны в данном контексте. Это становится особенно очевидным при соотнесении формы и содержания, при рассмотрении текста как неразрывного их единства. Как известно, именно необычная дистрибуция заряжает слово стилистически, мобилизует его стилистические потенции.
Следует подчеркнуть, что при интеграции слова текстом как единством высшего ранга не обязательно происходит отклонение от его системного значения. Напротив, реализация потенциальной многозначности слова, активизация латентных созначений осуществляется в большинстве случаев на фоне основного словарного значения слова, основных стилистических помет, сопутствующих слову в системе. Это представляется вполне естественным, так как без свойства стабильности язык едва ли мог бы существовать как средство коммуникации.
Сказанное относится к сленгу и диалекту, который используют Голсуорси, Шоу и другие писатели. Так, например, в романе Дж. Гол-суорси «Белая обезьяна» сленг, которым широко пользуется Майкл Монт, и диалект Лондонского Ист-Энда — кокни, на котором разговаривает другой персонаж, Бикет, сохраняют свои системные характеристики. В структуре текста они приобретают и дополнительные функции. Кокни — сигнал определенной образовательной и социальной шкалы, сигнал классового расслоения общества, закрепленного системой образования. Сленг, щедро рассыпанный в речи Майкла,— показатель глубоких психологических процессов, происходящих в умах поколения «потерянных людей» — молодежи бурных двадцатых, которая не хотела жить по заветам отцов, демонстрировала неконформизм в поведении, в речи, в отрицании условностей викторианской эпохи, наложившей отпечаток и на начало нашего века1.
Sorry, Bickett, Mr. Desert has been in, but it's no go. — No, sir? Keep your pecker up, you'll get something. — I'm afryde not, sir. Well, thank you very 'eartily and I thank Mr. Desert.
В приведенном отрывке легко отличить выражения, принадлежащие сленгу: Keep your pecker up, и характеристики кокни: опущение "h" в 'eartily, замена дифтонгов: afryde вместо afraid.
Итак, мы наблюдали реальное бытие слова, его жизнь в тексте. Мы видели, как под действием интегративных отношений происходит
1 Об использовании сленга см.: Кухаренко В, А, Указ, соч., с. 75 и далее.
реализация периферийных значений, активизация ассоциативных и коннотативных значений, как слово приобретает стилистическую маркированность, участвует в характеристике персонажей. Такая полифункциональность вокабуляра, реализация латентных значений возникают в тексте как связном единстве. •
– Конец работы –
Эта тема принадлежит разделу:
Рецензенты... Кафедра лексикологии и стилистики английского языка госуниверситета г... ББК...
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: Единицы звукового уровня
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов