ДЕЛА РАЗБИВАЮТСЯ ОТ ПЛОХОГО К ХУДШЕМУ

 

Стоик так и не успел договорить слово «неуязвимыми», потому что в этот самый момент его обхватил за шею какой‑то громадный тип с бешеными глазами и приставил ему к горлу плохо вымытый, но очень острый нож. Поэтому Стоик поперхнулся, выпучил глаза, и трудное слово прозвучало как «НЕУЯЗВИ‑кх‑кх‑кх».

Все Хулиганы, сколько их было на борту, вдруг обнаружили у своих горл острые кинжалы и почувствовали железную хватку противника. Нервы у Хулиганов были еще натянуты после бегства от Черепушиков. И они так увлеклись ссорой славных вождей, что не заметили, как к их ладье, вынырнув из тумана, подкралась маленькая юркая лодчонка. В нескольких метрах от «Тринадцати счастливчиков» покачивался на волнах корабль под названием «Громобой». Его парус был изогнут, как акулий плавник, а на борту намалеваны череп и кости. Он был битком набит ОТБРОСАМИ ОБЩЕСТВА.

Отбросы оказались велики ростом, имели пышные рыжие шевелюры, были наряжены в шикарное платье и увешаны золотыми побрякушками. И все‑таки их нельзя было назвать красавцами. У многих лица были изуродованы шрамами. Кое у кого недоставало носа или уха.

Почти у всех зубы были подпилены в виде острых треугольничков, как у акул. Даже самые приличные на вид были украшены темно‑красными татуировками. Говорят, они делали их кровью врагов. Разговаривали они на самом трудном из викинговеских наречий – отбросовском. По звучанию оно напоминало собачий лай.

Пока Хулиганы восхищались найденным сокровищем и гордились собой, Отбросы бесшумно перелезли через борт и подкрались к ним сзади. Беззубик, разумеется, учуял Отбросов. Дракончик понял что они лезут на корабль, и колотился как безумный внутри своей бочки, вопя во все горло:

– О'О‑ОТБРОСЫ НА Б'БО‑БОРТУ! БЕГИТЕ! СПАСАЙСЯ КТО М'МО‑МОЖЕТ, Г'ГЛУ‑ГЛУПЫЕ Ч'ЧЕ‑ЧЕЛОВЕЧИШКИ!!!

Но никто его, естественно, не услышал.

Короче, дела у Хулиганов шли всё хуже и хуже. Отбросы Общества – они, как и Черепушики, из тех, с кем лучше не встречаться на своем жизненном пути, не говоря уже о том, чтобы столкнуться с ОБОИМИ в одно и то же утро на ограниченном пятачке пространства.

Иккинг сначала не понял, что это Отбросы Общества. Но сообразил, что пришла Большая Беда.

Он глянул на страшную рожу великана, который держал за горло Стоика Обширного, и сердце в его груди затрепыхалось, как рыбешка на песке. Завитые рога металлического шлема великана поднимались вверх фута на три. Великан открыл рот, и оттуда вырвалось рычание, совсем как у бешеного пса.

Целую минуту никто не произносил ни слова. Никто не осмелился шелохнуться. Не слышалось ни звука, если не считать песьего рычания Отброса, державшего Стоика… и бульканья черносмородинового вина в горле у Элвина, Бедного, Но Честного Крестьянина.

Ибо возле Элвинового горла не было ножа.

Он спокойно допил последние капли изысканного вина и осторожно опустил чашу.

– Мне кажется, наше путешествие окончилось несколько… неожиданно, – проговорил Элвин со всегдашней очаровательной улыбкой. – Я ОЧЕНЬ люблю сюрпризы, не правда ли, многоуважаемый Стоик?

Стоик прохрипел что‑то нечленораздельное.

– Сюрпризы – это очень весело, – продолжал Элвин. – И, однако, я с прискорбием вынужден сообщить, что День Славы для Племени Хулиганов… это… как бы сказать… откладывается. Видите ли, мне кажется, что я достоин большего, нежели жалких десяти процентов. А на случай, если вы со мной не согласитесь, я привел с собой кое‑кого из своих родственников, чтобы… гм… уговорить вас поделиться.

Стоик снова захрипел.

Элвин пролаял Винторогому несколько слов на отбросовском языке, и Винторогий загавкал в ответ.

– Пора признаться, что я прибег к маленькому невинному обману. – Элвин снова заговорил по‑человечески. – На самом деле меня зовут не Элвин, Бедный, Но Честный Крестьянин. Мое настоящее имя – Его Величайшая Смертоубийственность Элвин Вероломный, Наиверховнейший Вождь Племени Отбросов Общества. Трудно сказать почему, но мне кажется, что если бы я сообщил вам об этом с самого начала, вы бы не оказали мне столь радушного приема.

– ОТБРОСЫ ОБЩЕСТВА?! – ахнули Лохматые Хулиганы.

Элвин рассмеялся.

– Совершенно верно, – подтвердил он. – Отбросы Общества. Мы, Отбросы, не всегда бегаем на четвереньках, завернувшись в звериные шкуры. Даже мы со временем совершенствуемся. – Он подошел к Стоику и осторожно взял у него из рук Штормосаблю.

– Кажется, она МОЯ, – заявил Элвин.

Потом он отвинтил от правой руки железный крюк – Иккинг уже видел однажды, как он это делает, – на его место прикрепил «мечедержатель» и осторожно ввинтил Штормосаблю. Ввинтил очень туго, чтобы держалась насмерть. И при этом без умолку болтал.

– Видишь ли, Стоик, – вещал Элвин Вероломный. – Мы, Варвары, столкнулись с неожиданной угрозой. Нам приходится бороться с расползающимися во все стороны щупальцами Цивилизации. Для этого мы должны быть СВИРЕПЫМИ и ЖЕСТОКИМИ, как тигры. А ТЫ, Стоик, РАЗМАЗНЯ!

– НЕПРАВДА! – обиделся Стоик.

– Чернобород Оголтелый перевернулся бы в rpoбy, если бы увидел тебя, – укоризненно покачал головой Элвин. – Вы, Хулиганы, выродились в горстку жалких ДИЛЕТАНТОВ. Много шума, много криков, а настоящей свирепости – как не бывало. Ну, уж я‑то постарался держать моих Отбросов в хорошей форме. Внешне мы и вправду переняли кое‑какие Цивилизованные манеры. Например, носим приличную одежду… но внутри мы закалились и стали такими Отбросами, каких еще свет не видывал! Мы – НАСТОЯЩИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ПИРАТЫ, жестокие, бессердечные и кровожадные. Мы даже торгуем рабами… – Элвин замолк на мгновение, чтобы набрать в грудь побольше воздуха.

– Кстати, о работорговле, – продолжил он. – Бросьте последний взгляд на свой милый зеленый островок. – Он показал на гостеприимные обрывы острова Олух. – Все вы, Хулиганы, познакомитесь с искусством работорговли, правда, в роли РАБОВ.

Хулиганы застонали. Для гордых викингов нет судьбы хуже, чем попасть в рабство.

– Я уверен, что из вас выйдут отличные рабы, – добросердечно добавил Элвин. – Потому что вы сильные и, сказать откровенно, не блещете умом. Я не люблю угрожать, но тот из вас, кто станет оспаривать мое решение, вскоре раскается в своих словах.

Из толпы вышел рослый Отброс без носа. Он развернул затянутый вокруг пояса страшный черный кнут с рукояткой в виде змеи.

Элвин хлопнул в ладоши, и Отбросы принялись грузить стонущих Хулиганов на палубу «Громобоя».

– Да, все вы станете рабами, – очаровательно улыбнулся Элвин. – Кроме тебя, Стоик.

Винторогий выпустил Стоика, и тот с гордым видом шагнул вперед.

– Вождям и их наследникам мы оказываем знаки величайшего почтения, – продолжал Элвин, и в его голосе послышалась легкая угроза. – Мы их СЪЕДАЕМ.

– Но это же КАННИБАЛИЗМ! – возмутился Стоик Обширный.

– Знаю, – вздохнул Элвин, – Боюсь показаться старомодным, но я, если откажусь от этого древнего обычая, сильно УПАДУ в глазах Племени.

– Но… но… но… но… – лепетал Стоик.

– Что бы ты ни говорил, я не передумаю, – мягко возразил Элвин. – Понимаешь ли, обед никогда не желает быть съеденным. Вот ты, например, Стоик, ешь СВИНИНУ, правда?

– Гм, да‑а‑а, – признался Стоик.

– Вот в том‑то и дело! – радостно воскликнул Элвин. – Ни одна свинья ДОБРОВОЛЬНО не ляжет к тебе на тарелку. Кстати, о добровольцах… – Какая‑то мысль, видно, сильно восхитила Элвина, и он весело захихикал. – Я вроде бы только что сказал, что честь быть съеденным заслужит не только один Стоик, но и его наследники. На эту тему, помнится, недавно шел жаркий спор. Вопрос вот в чём, – продолжал Элвин, изо всех сил стараясь сохранить серьезное лицо. – КОГО считать Наследником Стоика Обширного? Дорогой Наследник, поднимите, пожалуйста, руку.

Как ни странно, Сопляк тут же спрятал руки за спину.

Он постарался укрыться за широкой спиной Песьедуха Тугодума и внимательнейшим образом принялся разглядывать свои окованные бронзой (чтобы лягаться побольнее) сандалии, как будто не расслышал вопроса.

Иккинг вздохнул.

Он влез на скамейку, чтобы все его видели.

– Я, – громко сказал Иккинг Кровожадный Карасик III. – Я – наследник Стоика Обширного.

Губы Стоика расползлись в гордой улыбке.

Отбросы Общества принялись удивленно шептаться. Иккинг, конечно, не понимал отбросовского языка, но догадался о смысле их слов:

– Неужели этот тощий недомерок и есть Наследный Принц Лохматых Хулиганов???

Два могучих Отброса подняли Иккинга со скамейки и поставили рядом со Стоиком Обширным.

Элвин взмахнул Штормосаблей. Меч стал продолжением его руки, подобно тому, как рог нарвала – продолжение его носа.

– Как будто всегда здесь был, правда? – похвастался Элвин.

На узоре из молний заиграли солнечные лучи. Элвин легонько коснулся лезвия пальцем, и на палубу тотчас же капнула кровь.

– Острый что надо. Дело и секунды не займет, – пообещал Элвин Вероломный и шагнул к Иккингу.

 

15. БОЙ НА БОРТУ «ТРИНАДЦАТИ СЧАСТЛИВЧИКОВ»

 

Элвин надвигался на Иккинга, подняв над головой Штормосаблю.

Иккинг закрыл глаза и стал ждать.

В этот миг Беззубик наконец сумел опрокинуть бочку, под которой его заперли.

Он уже добрых пять минут метался из стороны в сторону, изо всех сил ударяясь о стенки. Потом дракончик хороше‑е‑енько поднату‑у‑у‑ужился… и бочка опрокинулась. Она быстро покатилась по палубе, и Беззубик в ней крутился и крутился, вертелся и вертелся. Бочка подбила Элвина Вероломного под колени… и тот рухнул наземь как подкошенный.

Элвин Вероломный издал удивленное «о‑о‑ox!», Отбросы Общества на миг отвлеклись от транспортировки связанных по рукам и ногам Хулиганов на борт «Громобоя»… и этот миг оказался решающим. Стоик развернулся и уложил Винторогого старым добрым апперкотом в челюсть.

Затем на борту «Тринадцати счастливчиков» воцарился хаос.

Отбросы Общества оторопели от неожиданности и даже забыли держать свои клинки возле горла плененных Хулиганов. Хулиганы тотчас же воспользовались замешательством противника.

– ВОТ ТАК‑ТО ЛУЧШЕ! Я ВАМ ПОКАЖУ, КАК ГОВОРИТЬ, БУДТО ХУЛИГАНЫ РАЗМЯКЛИ!!!! – Стоик испустил Боевой Клич Викингов и с голыми руками бросился на врага. Он столкнул лбами двух Отбросов, третьего лягнул в печень, а когда тот согнулся от боли, перескочил через его спину и сошелся лицом к лицу еще с двумя противниками.

Стоик был безоружен, и, возможно, дело кончилось бы для него плохо, не приди к нему на помощь Толстопуз Пивной Живот. Двое братьев, пять минут назад готовые выцарапать друг другу глаза, теперь геройски сражались спина к спине.

Грандиозная Битва на борту «Тринадцати счастливчиков» войдет в историю. О ней сложат сагу, которую Лохматые Хулиганы будут много, много лет рассказывать своим детям, внукам и правнукам. Воинская доблесть Племени Отбросов Общества славилась на весь викинговский мир, но Хулиганам было что терять. Они сражались за свою СВОБОДУ и поэтому воевали с такой отвагой и свирепостью, о каких не слыхивали ни до, ни после этой достославной битвы.

После окончания сражения Славным Воинам Племени Лохматых Хулиганов было роздано не менее двадцати «Черных Звезд»[3]. И это неудивительно, ибо викинги в той схватке проявляли такое Воинское Мастерство – любо‑дорого смотреть! Награды эти были также данью уважения старому солдату Брехуну Крикливому, научившему доблестных воинов всему, что они знали. Вот, полюбуйтесь, в дальнем углу палубы Червяк Безмозглый исполняет сложнейший прием под названием «Танец С Топорами», заключающийся в том, что пират с бешеной скоростью крутит над головой сразу два боевых топора. Он перекидывает их из руки в руку, гипнотизируя противника и приводя его в замешательство, а потом неожиданно наносит смертельный удар.

А вот мальчишки, еще вчера проходящие обучение по Программе Подготовки Пиратов, воплощают в жизнь навыки, полученные на уроках Боя На Мечах В Море. Прыгая вокруг мачты, они храбро налетают на пиратов вдвое крупнее их самих.

Но удивительнее всех ведет себя Рыбьеног! Едва началась битва, он совершенно перестал владеть собой и очертя голову кинулся на врага. Сейчас он свирепо визжит и яростно крутит мечом над головой, словно обезумел.

У викингов это называется «стать Берсерком», и таких воинов глубоко почитают во всём викинговском сообществе.

Трудно представить себе менее вероятного кандидата в Берсерки, чем Рыбьеног, но, тем не менее, факт остается фактом. Отбросы Общества старались не вставать у него на пути, ибо Берсерков всегда уважают, даже если они всего четырех футов ростом, косят, хромают и совершенно не умеют драться на мечах.

Мы вынуждены, хоть и с явной неохотой, признать, что Сопляк дрался блестяще и очень храбро. Его проворный Спиногрыз летал, как птица, туда‑сюда, взад и вперед. Он безукоризненно выполнял Истребительную Защиту, Чернобородов Захват, Последний Рывок и многие другие изощренные приемы. На протяжении всего пяти минут к его ногам рухнули замертво не меньше трех Отбросов Общества, намного крупнее и массивнее его самого. Этот школьный рекорд не побит и по сей день.

Мы были бы рады сказать, что Иккинг Кровожадный Карасик III дрался столь же впечатляюще, но, увы, не можем, потому что это было бы неправдой. Если вы помните, Иккинг вывихнул руку, а его Длиннорукий Бандит остался валяться где‑то на кроваво‑красном берегу острова Черепушиков. Однако Иккинг старался, как мог. Здоровой левой рукой он ловко вытащил ключ из кармана Винторогого, пока тот был поглощен схваткой с Брехуном Крикливым. Этим ключом он отпер замки на цепях четырех или пяти Лохматых Хулиганов, которых уже успели сковать, и они вступили в бой плечом к плечу со своими отважными Вождями.

А Беззубик успел совершить еще один Подвиг. Ошалелый и взбаламученный, он вывалился из бочки и вцепился в первую же волосатую ногу, какая попалась ему на глаза. Нога эта принадлежала громадному толстому Отбросу, державшему факел. Отброс взвизгнул от боли и уронил факел в бочку с черносмородиновым вином.

Одному Тору известно, что за дрянь викинги подмешивают к черносмородиновому вину, но содержимое бочки мигом вспыхнуло ярким пламенем.

Разразился пожар. Яростно заполыхал парус, палубу затянуло густым черным дымом.

Все пираты, спасаясь от пламени, ринулись прочь с «Тринадцати счастливчиков».

Стоик плюхнулся в воду животом вниз и, взметая брызги, шустро поплыл к отбросовской ладье, где прерванное было сражение разгорелось с новой силой. Взобравшись на борт «Громобоя», он обернулся и крикнул сыну:

– Иккинг, иди сюда!

– Т'т‑твой отец прав, – пропыхтел Беззубик. – П'по‑пора сматываться.

Но Иккинг замешкался.

Потому что на «Тринадцати счастливчиках» оставался Рыбьеног.

Он всё еще пребывал в берсерковском настроении и с мечом в руке гонялся за Элвином, который ловко уворачивался и прятался за пылающей мачтой.

– РЫБЬЕНОГ! – что есть мочи завопил Иккинг. – СМЫВАЕМСЯ!

Но Рыбьеног не слышал его.

– РЫБЬЕНОГ! – закричал Иккинг, подождав еще немного. – ПОШЛИ СКОРЕЙ, ПОКА НЕ ПОЗДНО!

Но было уже поздно.

Над головой раздался оглушительный Х‑Х‑Х‑Р‑Р‑Р‑Р‑У‑У‑У‑У‑С‑С‑С‑Т‑Т , и горящая мачта рухнула в море.

С палубы «Громобоя» Стоик Обширный с ужасом смотрел, как «Тринадцать счастливчиков» перевернулся набок и опрокинулся, погребя под собой Иккинга, Рыбьенога, Элвина и Беззубика.

Потом корабль у него на глазах погрузился в пучину.

Стоик хорошо знал, что в этом самом месте, несмотря на близость к берегу, морское дно уходит очень, очень глубоко вниз, так далеко, что тут нельзя даже ставить ловушки для омаров.

– ИК‑КИНГ! – в отчаянии возопил Стоик.

Он понял, что никогда больше не увидит своего сына.

Потому что разве можно выкарабкаться из такой переделки живым?!