ДА БУДЕТ НАВЕКИ ПРОКЛЯТ ТОТ, КТО ПОТРЕВОЖИТ ОСТАНКИ ЧЕРНОБОРОДА ОГОЛТЕЛОГО, ВЕЛИЧАЙШЕГО ИЗ ПИРАТОВ, НАВОДИВШЕГО УЖАС НА ВНУТРЕННИЕ ОСТРОВА.

У Иккинга по спине пробежал предательский холодок, и он внезапно понял, что их ждет Большая‑Пребольшая Беда.

Чернобород Оголтелый был родным прапрадедушкой Иккинга.

«Сага об Утерянном Сокровище Черноборода Оголтелого» была весьма популярна в среде викингов. В ней рассказывалось о том, как Чернобород, непревзойденный в Пиратской Доблести и в Драке На Мечах, добыл немыслимые богатства, и одним из величайших сокровищ был его прославленный меч – Штормосабля.

Но после двадцати лет славного правления Чернобород отправился в далекое путешествие и исчез. Больше никто не видел ни его самого, ни его бесценных сокровищ.

И теперь, сто лет спустя, на берегах острова Олух неведомо откуда появился гроб Черноборода… Странное дело, таинственное и зловещее!

– ОИ‑ОЙ‑ОЙ, – взволнованно забормотал Кабанчик. – Как вы думаете, сэр, в нём лежит СОКРОВИЩЕ, сэр? Можно открыть, сэр? Ну пожалуйста, сэр, нуможнонуможнонуможно?

Остальные мальчишки тоже загалдели – все, кроме Иккинга.

Ибо Иккинг Кровожадный Карасик III знал, что Чернобород Оголтелый был САМЫМ ЛЮТЫМ, ЖЕСТОКИМ, АЛЧНЫМ И КРОВОЖАДНЫМ из всех пиратов, какие когда‑либо свирепствовали на просторах Северных Морей.

Сокровище сокровищем, но если такой злодей, как Чернобород Оголтелый, просит тебя не трогать его гроб, то (по личному мнению Иккинга) лучше послушаться.

Даже если он уже сто лет как мертв.

Тем более если он уже сто лет как мертв.

– Хорошо, – сдался Брехун Крикливый, которому не меньше других не терпелось заполучить сокровище. – Сегодня урок Витиеватой Ругани придется отменить. Совершено Важное Открытие, и я думаю, надо не мешкая отнести находку Стоику Обширному и Совету Старейшин. Медвежуть, Остронож, Кабанчик, Бестолков, возьмите гроб и несите в Деревню…

Вышеназванные мальчишки, поднатужившись, взвалили гроб на плечи.

– И нечего болтаться нога за ногу, ленивые селедки, – взревел Брехун, – Это урок Пиратской Подготовки, а не каникулы с мамочкой на Материке! ШАГОМ МАРШ! Ать‑два, ать‑два, ать‑два…

Он бодро зашагал по направлению к Хулиганской Деревне.

Мальчишки вздохнули и заковыляли за ним.

Иккинг, дрожа, уселся на придорожный камень перевести дыхание. К нему вразвалочку подошли Сопляк и Песьедух Тугодум.

– Как жаль, что Песьедуху помешали завершить начатое, – осклабился Сопляк. – Перебили на самом интересном месте, верно, Песьедух?

– Угу, – хрюкнул Песьедух.

– Полагаю, – сказал Сопляк оставшимся мальчишкам, – что мир ЕЩЕ не видел такого жалкого фехтовальщика, как Иккинг. Верно, пацаны? Слышь, Иккинг? Человек, который дерется, как старушка, которую разбил радикулит, НИКОГДА не станет Вождем Племени.

– А кто же тогда станет Вождем этого Племени, если не Иккинг? – спросил Рыбьеног, всё еще распростертый на песке в той же самой позе, в какой он свалился с гроба. – Дай‑ка подумать… надо полагать, ТЫ?

Сопляк поиграл мускулами, так что скелет, вытатуированный у него на правом бицепсе, самодовольно ухмыльнулся.

– Я, КОНЕЧНО, кто же еще, – отозвался он. – Во мне течет благородная кровь… – Сопляк приходился Иккингу двоюродным братом. Его отцом был Толстопуз Пивной Живот, младший брат Вождя. – Я умею вести народ… хорош собой… – Тут Сопляк погладил довольно неприятные на вид волоски на верхней губе, из которых он пытался вырастить настоящие усы. – И у меня всё ВЕЛИКОЛЕПНО получается.

К несчастью, он был прав.

Сопляк превосходно успевал по Бессмысленной Жестокости, получал отличные отметки на уроках Витиеватой Ругани и на всех остальных тоже.

– Особенно Бой На Мечах, – сказал Сопляк, вытаскивая меч из ножен.

Мальчишки ахнули.

– Ух ты! – восхитился Забияк. – Это же Новейший Обоюдоострый Сверхскоростной Супермеч! Изогнутый внутренний край, посеребренное острие… где ты ЕГО взял, Сопляк?

– Это мой Спиногрыз, – похвастался Сопляк и помахал шикарным мечом в воздухе, чтобы все смогли вволю полюбоваться. – Твой дурацкий Быстроклювый Устрашитель, который у тебя, Иккинг, отобрал Песьедух, ему и в подметки не годится. Давай‑ка я покажу тебе, как надо сражаться. Вот это, – ухмыльнулся Сопляк и сделал стремительный выпад, – Идеальная Наводка.

Иккинг увернулся.

– А это Истребительная Защита. – Взревев по‑звериному, Сопляк взметнул меч над головой и опустил его, едва не разрубив Иккинга надвое.

– А это, – Сопляк рубанул Спиногрызом по сторонам, а потом неожиданно прыгнул вперед. Острие меча остановилось в дюйме от Иккингова сердца. – Это Чернобородов Захват… Но вряд ли увалень вроде тебя, который и трехлетки в пеленках не одолеет, слыхал о таких приемах.

Иккинг ничего не ответил

– ВОТ КАК надо ДРАТЬСЯ НА МЕЧАХ, дорогой братец, – ухмыльнулся Сопляк и вернул меч в ножны.

– Да, – сказал он, очень довольный собой. – Я гениален. Из меня выйдет самым лучший Вождь, какого знало это Племя.

– Как жаль, – сказал Рыбьеног, – что мозги у тебя не так велики, как ноздри.

Мальчишки расхохотались. Сопляк испепелил Рыбьенога яростным взглядом, схватил Иккинга за шиворот и приподнял над землей.

– Удивительно вовремя свалились деревянные ножны с меча, верно? – прошипел он, брызжа слюной. – На этот раз тебе повезло… но вопрос в том, ДОЛГО ЛИ тебе будет везти? Подумай об этом, БОЛВАН. Пошли, Песьедух. Оставь девчонок в покое, пусть хорошенько выспятся.

Он поставил Иккинга на место и, уходя, нарочно наступил Рыбьеногу на руку.

– Упс, – хмыкнул Сопляк.

– Ха‑ха‑ха‑ха, – хрюкнул Песьедух Тугодум. И они ушли.

– Если Сопляк КОГДА‑НИБУДЬ станет Вождем Племени, я эмигрирую, – заявил Рыбьеног, потирая отдавленную руку.

– Ты цел? – озабоченно спросил его Иккинг, видя, что Рыбьеног всё еще лежит на спине.

– Бодр и свеж, – прохрипел Рыбьеног, откашлялся и выплюнул морскую воду. – Обожаю поплавать с утра пораньше. А ты?

– Лучше не бывает, – уныло отозвался Иккинг, снял сапог и выплеснул из него полгаллона морской воды, а вместе с ней – пару мелких рыбешек. – В первый же день Пиратской Подготовки меня высмеяли за неумение драться на мечах, исколошматили до полусмерти, я попал в кораблекрушение и едва избежал гибели в морской пучине. А ведь еще и десяти часов нет…

– Может быть, дело было в МЕЧЕ, – добросердечно, но неискренне предположил Рыбьеног.

Иккинг тут же воспрянул духом.

– Наверное, ты прав, – с жаром подхватил он. – То‑то я чувствовал, что он для моей руки легковат. Наверно, мне нужно что‑нибудь помассивнее, понимаешь, чтобы вкладывать в удары побольше веса. – Иккинг рубанул воздух воображаемым мечом. – У меня до сих пор осталось ощущение, что фехтование – дело как раз для меня.

– Гм, да‑а, – протянул Рыбьеног, не желая огорчать друга словами о том, что он никогда В ЖИЗНИ не видел такого жалкого фехтования. – И еще тебе надо ПОПРАКТИКОВАТЬСЯ побольше. Как ты думаешь?

Иккинг с энтузиазмом кивнул.

– Ладно, – сказал он. – Надо все‑таки догонять остальных. Я продрог до костей, и меня не оставляет дурное предчувствие, что какой‑нибудь идиот всё‑таки предложит ОТКРЫТЬ этот гроб, на котором черным по белому написано: «НЕ ОТКРЫВАТЬ!» Любят они совершать безрассудные глупости!

– Как ты думаешь, что в нём может лежать? – спросил Рыбьеног.

– Понятия не имею, – признался Иккинг. – Но пират вроде Черноборода Оголтелого вряд ли спрячет сокровище, не защитив его какими‑нибудь ловушками. Ты же читал, что на нём написано… Такой злодей способен на ЛЮБЫЕ пакости.

Рыбьеног вздохнул и с трудом поднялся на ноги. Они медленно побрели к Хулиганской Деревне. Беззубик решил проехаться на шлеме Иккинга.

– Как ты думаешь, может, они всё‑таки не станут его открывать? – беспокоился Рыбьеног. – Неужели, неужели, ну НЕУЖЕЛИ у них хватит глупости?

 

5. НИКОГДА НЕ ОТКРЫВАЙТЕ ГРОБ, НА КОТОРОМ НАПИСАНО «НЕ ОТКРЫВАТЬ!»

 

Добравшись до Хулиганской Деревни, Иккинг и Рыбьеног сразу же переоделись в сухую (хоть чуть‑чуть) одежду. Остров Олух – место сырое, и вещи там и и когда толком не просыхают. Из холодных и мокрых они становятся теплыми и мокрыми, вот и всё.

Потом они со всех ног поспешили к Парадному Залу.

Добравшись туда, они обнаружили, что Стоик Обширный уже созвал Всеобщее Собрание, и Парадный Зал битком набит могучими Лохматыми Хулиганами. Все толкались, прокладывая себе дорогу. Каждому хотелось получше разглядеть гроб, выставленный на всеобщее обозрение у камина.

Иккинг и Рыбьеног ввинтились в толпу и кое‑как протиснулись вперед.

– А, Иккинг, вот и ты! – радостно пророкотал Стоик. Он стоял у гроба и увлеченно беседовал со Старейшинами.

Стоик Обширный был впечатляющим рыжеволосым великаном. Его живот величаво плыл впереди и показывался из‑за угла на пару секунд раньше своего владельца.

– Интересную находку ты сделал, мой мальчик, – сказал Стоик и гордо взъерошил сыну волосы. – Потерянное Сокровище Черноборода Оголтелого, да?

– Да, папа, но… – начал было Иккинг.

– Мы как раз собираемся его открыть, – сказал Стоик с энтузиазмом в голосе.

– А я вот что хочу сказать, – перебил его Старый Сморчок, самый мудрый и самый древний Старейшина Племени Лохматых Хулиганов. – На крышке этого гроба ясно написано: «НЕ ОТКРЫВАТЬ! Да будет навеки проклят тот, кто потревожит останки Черноборода Оголтелого, величайшею из пиратов, наводившею ужас на Внутренние Острова». На основе своего немалого опыта скажу, что НЕ СТОИТ ОТКРЫВАТЬ гроб, на котором написано «НЕ ОТКРЫВАТЬ!».

– Согласен, – торопливо поддержал его Иккинг. – Чернобород Оголтелый был негодяем. И того, кто вскроет его гроб, ничего хорошего не ждет.

– Чушь! – немедленно ощетинился Стоик Обширный. – Такие угрозы пишут только для того, чтобы отпугнуть простых грабителей могил, и они не устрашат Грозных Викингов вроде нас с вами. Неужели мы, те, кто смеется в лицо Смерти и плюет в глаз Великому Тайфуну, затрепещем от простого проклятия, каким стращают малых детей да дряхлых стариков?!

Послышались крики: «Нет!», «Ни за что, шеф!»

– Те, кто желает открыть гроб и увидеть Потерянное Сокровище Черноборода Оголтелого, поднимите руки и скажите «ДА»!

Взметнулись десятки рук.

– ДА!!! – взревели все Хулиганы, кроме Рыбьенога, Старого Сморчка и Иккинга.

– Б'бе‑бежим! Спасайся кто м'мо‑может! – взвизгнул Беззубик и юркнул Иккингу под рубашку. Рыбьеног попятился и растворился в толпе.

– Ох, НАПРАСНО они это затеяли, ох, НАПРАСНО, ох, НАПРАСНО, ох, НАПРАСНО, – бормотал Иккинт, в свою очередь пятясь подальше от гроба и глядя, как Стоик возится с массивными железными замками.

– Ох, НАПРАСНО они это затеяли, ох, НАПРАСНО, ох, НАПРАСНО, ох, НАПРАСНО, – повторял он, глядя, как под руками Стоика крышка гроба со с‑к‑р‑и‑п‑о‑м начинает медленно приподниматься…

С‑К‑Р‑И‑И‑И‑И‑И‑И‑И‑И‑И‑И‑П…

Крышка гроба с грохотом упала на пол.

Из гроба хлынула морская вода. Стоик отскочил, чтобы на него не попало.

Хулиганы изо всех сил старались не подать виду, что им страшно.

Стоик осторожно заглянул в гроб.

Наступила пауза.

– Да, красавчиком его не назовешь, – ухмыльнулся Стоик Обширный, демонстрируя, как храбро он смеется в лицо Смерти.

– Не знаю, не знаю, сэр, – ответил Брехун Крикливый, в свою очередь склоняясь над гробом. – Мне кажется, я замечаю определенное семейное сходство.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, – поддержал его Толстопуз Пивной Живот, задумчиво кивая головой. – Он похож на нашу Двоюродную Бабушку Широкозадку.

Иккинг заставил себя открыть глаза. Надо привыкать к таким вещам, если собираешься когда‑нибудь стать Пиратом, сказал он себе и осторожно заглянул в гроб.

Там, покрытый зеленовато‑желтыми пятнами разложения, покоился труп Черноборода Оголтелого. Если честно, он был не так уж и страшен. Лицо было мокрое от воды, но по нему не ползали ни червяки, ни какая другая пакость. Лежал он тихо и довольно мирно…

И тут Иккинг увидел, что один безжизненный белый палец слегка дернулся.

Иккинг моргнул и всмотрелся внимательнее.

Секунду всё было спокойно.

А потом… вот оно, снова, отчетливая дрожь…

– Т‑т‑труп! – пробормотал Иккинг. – Он ше‑ше‑шевелится!

– Ерунда, малыш! – усмехнулся Брехун Крикливый – Как он может шевелиться? Он же МЕРТВЫЙ! – И ткнул покойника толстым пальцем.

Труп Черноборода Оголтелого рывком сел, будто подкинутый снизу какой‑то таинственной силой. Желтые глаза яростно сверкнули, мокрое зеленое лицо исказилось в злобной гримасе.

– А‑а‑а‑а‑а‑а‑а‑а‑а! – завопил труп прямо в лицо Брехуну Крикливому.

– А‑А‑А‑А‑А‑А‑А‑А‑А‑А‑А! – заорал Брехун Крикливый и подскочил вверх на три фута. Борола и волосы его встали дыбом.

– А‑А‑А‑А‑А‑А‑А‑А‑А‑А‑А‑А‑А‑А! – дружно взвыли Лохматые Хулиганы.

Ибо, хотя Хулиганы и вправду смеются в лицо Смерти и плюют в глаз Великому Тайфуну, всё же они до смерти боятся всего СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОГО.

Стоик нырнул под стол и обхватил голову руками в смутной надежде, что если он не видит ЭТОГО, то и ЭТО не увидит ЕГО.

Из гроба снова хлынула морская вода. Труп Черноборода Оголтелого отвратительно забулькал. Выпученные желтые глаза выпучились еще сильнее, серый рот мерзко скривился.

И только Старый Сморчок сохранил спокойствие.

– Не впадайте в панику, – сказал Старый Сморчок. – Это НЕ труп Черноборода Оголтелого.

Иккинг в ужасе замер. Но он верил Старому Сморчку и потому открыл один глаз.

Больше Старого Сморчка никто не услышал. Все орали от страха, как безумные.

– Да сохранит меня Один от предельной глупости, – пробормотал Старый Сморчок и тоже завопил, потому что это был единственный язык, который понимали Лохматые Хулиганы. – НЕ ВПАДАЙТЕ В ПАНИКУ! ЭТО НЕ ТРУП ЧЕРНОБОРОДА ОГОЛТЕЛОГО!

Между воплями он похлопал труп‑не‑труп по спине. Изо рта, носа и ушей покойного во все стороны брызнула морская вода.

Это и впрямь был не труп Черноборода Оголтелого. Оправившись от приступа мучительного кашля, не‑труп оказался высоким мужчиной довольно приятного вида, абсолютно живым, хоть и несколько зеленоватым от долгого пребывания в воде.

– Значит… – пролепетал из‑под стола Стоик Обширный, – значит, ты и ВПРАВДУ не труп Черноборода Оголтелого?

Труп‑не‑труп покачал головой.

– Нет, конечно, – слабым голосом прошептал он, – ОПРЕДЕЛЕННО нет. Нас легко перепутать, но я не труп.

И он восстал из гроба, расплескав при этом остатки воды. Снял шлем и, сообразно обстоятельствам, отвесил изысканный поклон.

– Меня зовут Элвин, Элвин, гм… Бедный, Но Честный Крестьянин.

Глаза у Элвина были быстрые, умные, лукавые, усы длинные и щегольские, хотя и немного обвисшие от воды. На его губах то и дело вспыхивала чарующая улыбка (правда, человеку боязливому могло показаться, что в ней чересчур много зубов).

Элвин грациозно шагнул вперед и погладил Иккинга по голове.

– А ТЕБЯ как звать, сынок?

– Иккинг Кровожадный Карасик III, – пролепетал Иккинг Кровожадный Карасик III.

– Приветствую тебя, – сказал Элвин, Бедный, Но Честный Крестьянин.

Потом он склонился и заглянул под стол.

– По вашему виду, исполненному природной властности и достоинства, осмелюсь предположить, что вы Вождь этого Племени?

– Стоик Обширный, – представился Стоик. Элвин хлопнул себя по лбу.

– Неужели вы ТОТ САМЫЙ Стоик Обширный, Гроза Морей, Высочайший Правитель Лохматых Хулиганов, Да Трепещет Всякий, Кто Услышит Его Имя, кх, гм?! По НЕОБЫЧАЙНОМУ совпадению, вы тот самый человек, которою я ищу.

Стоик выполз из‑под стола, со скрипом выпрямился и гордо раздул грудь.

– Это я и есть, – сказал он, почти вернув себе прежние радушные манеры. – Разрешите полюбопытствовать: если вы не труп Черноборода Оголтелого, то что вы, Один меня раз‑рази, делаете в его гробу?

– Чрезвычайно жизненный вопрос, – с жаром откликнулся Элвин. – Будьте добры, позвольте мне присесть в это мягкое кресло. День выдался такой долгий…

– Конечно, конечно, – засуетился Стоик, сдувая пыль со своего трона.

– Я с удовольствием расскажу вам свою Историю, – сказал Элвин.