СТАНУТ ЛИ РУССКИЕ – ЕВРЕЯМИ?

…Плюс химеризация всей страны.

ЕСТЬ хороший анекдот. Прибежали мыши к филину: «Дядька филин, ты мудрый, помоги, научи, как жить: лиса продыху не дает, совсем заела, со свету сжила!». Филин подумал-подумал: «Ну, мыши, ваше дело ясное, вам всем нужно превратиться в ежиков». «В ежиков! Конечно, в ежиков! Ну, дядька филин, спасибо, научил! Век будем благодарны. Побежим скорей, своим расскажем, порадуем», – и мыши побежали. А по дороге задумались. Вернулись: «Дядька филин, а мы, того-этого, как же это мы – да в ежиков?». «Ну, мыши, это уж вы как знаете сами. Это вопрос тактики. А мое дело – стратегия!»

Переделать русских в евреев, а Россию – в Хазарию и заставить их жить по еврейской модели так же невозможно, как превратить мышей – в ежей. Однако известно: «если нельзя, но очень хочется – то можно»; именно по такой логике разнообразные, и даже не только еврейские, альтшулеры стремятся «хазаризировать» нашу страну.

Чего не хватает для облегчения задачи? Значительного контингента евреев или по-еврейски мыслящих людей[28]. Поэтому в книге возникает мощная тема прозелитизма (в данном случае: приобщения неевреев в еврейство), которой уделено много места. Тема эта непростая для евреев, а в Израиле – прямо-таки до болезненности спорная: кого считать евреем? Альтшулер, в соответствии с выношенным им идеалом России-Хазарии, применяясь к нашим внутренним обстоятельствам, идет здесь вразрез с позицией еврейского большинства, отстаивая максимальный вариант прозелитизма. Он пишет: «История хазар, история принятия целым народом Великой степи иудаизма, могла бы подсказать выход из этого лабиринта. Феномен прозелитизма заслуживает не проклятия или презрения, а осмысления… Иудаизму необходимы поиски новых путей» (324).

Это что же: большинству жителей России желательно принять иудаизм? А почему бы и нет, если хазары некогда поступили именно так, обеспечив этим расцвет «международной торговой империи»? Ведь «выбор иудаизма – древнейшей из мировых религий – открыл хазарам мудрые законы, великолепную литературу и позволил при этом сохранить независимость [очень ненадолго]» (198). В самозабвенной юдофилии автора, искренне считающего, видимо, что всеобщая иудеизация россиян окажет им неоценимую услугу, есть некая «святая простота». Но всмотримся снова в историю хазар: что принес им в действительности переход в еврейскую религию?

АЛЬТШУЛЕР неоднократно упоминает как светлый идеал, подлежащий воскрешению из прошлого, некий «хазарский мир». Он так и пишет: «Главной заслугой хазар стало создание специфического политического, культурного, языкового сообщества с единым психологическим и эмоциональным менталитетом», которое можно назвать «хазарский мир». Но со страниц его книги встает совсем иной образ этого мира, не тот, что видится автору.

Недолго просуществовавшая хазарская империя тем и характерна, что никакой единый (хазарский, еврейский или какой-либо еще) мир в ней так и не сложился. Никакого «целостного этно-политического пространства», объединяющего «многонациональное население евразийских степей», которое хотелось бы видеть Альтшулеру, так и не получилось. Ни иудейство, ни «мощная еврейская торгово-финансовая система» не смогли ни уберечь от разгрома, ни удержать от распада Хазарию, которая как была, так и оставалась эфемерным, непрочным, мозаичным конгломератом этносов, рас, вер – пестрым лоскутным одеялом вассальных областей. Химера она и есть химера. (СССР был изначально выстроен евреями в точности по этому образцу.) Этот конгломерат, не спаянный воедино ничем из того, что обычно объединяет большие массы людей, развалился под воздействием, прежде всего, внутренних противоречий, вызванных именно его многослойным этническим и этноконфессиональным строением. Каковое строение, в чем мы лишний раз убедились, есть фактор не конструктивный, а деструктивный; фактор не силы, а слабости. (СССР повторил и этот путь, только втрое быстрей.) Да, евреям хорошо жилось в этом государстве-конгломерате, но это еще не аргумент в его пользу. А когда жить там стало для них плохо – они, как обычно, снялись и ушли.

О каком, вообще, величии Хазарского каганата и хазар можно говорить, если это государство и эта нация не создали собственной культуры? Где памятники хазарского искусства? Литературы? Шумерская литература до нас дошла, а несравненно более поздняя хазарская – нет. От хазар сохранилось многое, но все, что сохранилось – не свое: византийское, персидское, хорезмское, огузское, греческое, еврейское… А своего – нет. Просто какая-то лавка торговца культурными ценностями. Конгломерат культур налицо; культурного же сплава, обладающего собственной характерностью (пример: современная латиноамериканская культура), не получилось. И так во всем.

Но самое убедительное доказательство химерической природы Хазарии – судьба именно иудаизма в этой стране. Как уже говорилось, иудеизация не получилась ни тотальной, ни прочной, ни, если можно так выразиться, «канонической». А попытка царя Обадии провести религиозную реформу, чтобы приблизить хазарский псевдоиудаизм к первоистокам, «вызвала напряжение в обществе, проявившееся в восстаниях и мятежах», что фатально ослабило каганат (203). После разгрома, учиненного Мерваном, как мы помним, Хазария вся на какое-то время стала мусульманской и в значительной мере ею оставалась; после же разгрома, учиненного спустя 200 лет Святославом, процесс исламизации хазар, как свидетельствуют письменные источники Востока, стал стремительным, затронув даже самые высокие слои, включая царскую семью (230-232).

Собственно, сегодня достоверно известен только один тюркский осколок Хазарского каганата, сохранивший неполный, усеченный иудаизм: караимы. Но их за евреев не признали даже эсесовские эксперты. И они были правы. А вот попытка Альтшулера выдать за другой, самый большой хазарский осколок – европейских евреев ашкенази не может считаться обоснованной по ряду причин, которые для настоящей работы в целом несущественны (например, ашкенази – отчетливый и своеобразный антропологический тип, заметно отличающийся от тюрков и т.д.). Но одна из них важна. Дело в том, что ашкенази в высшей степени включены в еврейскую традицию, связанную с развитием иудаизма: с Мишной, Каббалой и Талмудом; в то время, как хазары, судя по караимам, ограничивались Торой. А ведь собственно племенная еврейская идеология заключена именно в Мишне, Каббале и Талмуде. И если представления о психологии и идеологии еврейства в Европе связаны именно с ашкенази, то караимы (и, следовательно, хазары) так и не стали «настоящими» евреями. Недаром они всегда мирно уживались с соседями – в Крыму, в Литве – не вызывая у тех искушения учинить погром.

Нет, даже обращенные на скорую руку в иудаизм, тюрки не становились автоматически евреями. В Хазарии жили хазарские иудеи (собственно евреи) и иудаизированные хазары, но «прозелиты» в основной массе поспешили избавиться от «религии господ» после сокрушительного похода Святослава. «Тринадцатого колена» (хазарских евреев) из них не получилось.

Есть и такое соображение. Если бы в действительности хазарский этнос и религия иудеев образовали прочный сплав, позволяющий говорить об этноконфессиональной идентичности этого народа, то вполне понятно, что враги Хазарского каганата должны были бы в высшей степени враждебно относиться и к иудаизму, и к его основным агентам и носителям – евреям. Между тем, евреи мирно и беспроблемно жили на Киевской Руси еще 150 лет после разгрома Итиля, не подвергаясь преследованиям. Больше того, если верить летописному рассказу о крещении Руси, евреи даже имели возможность выхвалять свою религию перед сыном Святослава – Владимиром, и тот попрекнул их падением Иерусалима, но не Итиля! Все это лишний раз говорит о том, что религиозный фактор не играл ни в хазарском менталитете (в отличие от еврейского), ни в русско-хазарских отношениях существенной роли. Поход Святослава диктовался военно-политическими, возможно также этнополитическими, но только не религиозными причинами. Гумилев был прав: Русь просто избавилась от нежелательного соседа, оказавшегося колоссом на глиняных ногах.

ПОБЕДИТЕЛЕЙ не судят. Судят побежденных. Но битым, как гласит русская поговорка, неймется. Альтшулер резюмирует свое сочинение: «Почти тысячу лет назад русская история сделала выбор не в пользу многонационального государства Великой степи, а в пользу расистски и религиозно-православно окрашенного государства. Этот националистический русский путь, который и сегодня проповедуют русофильские пророки во все еще многонациональной и многоэтнической России, есть самое большое препятствие в построении демократического государства» (322).

С точки зрения русского национал-демократа это не так[29]. И здесь пришла пора сказать о едва ли не главном расхождении с Альтшулером.

Его книга ценна именно тем, что позволяет проникнуть в самую суть наших разногласий. В ней – все составные части политической идеологии евреев как международной торговой нации. Она помогает не только вскрыть и разоблачить скрытую еврейскую составляющую горбачевско-ельцинской «перестройки», но и постичь дальнюю цель архитекторов «реформ».

Эта цель выражена Альтшулером очень ясно и рельефно: Россия должна стать не национальным русским государством, а международной торговой империей, где от русских требуется только одно: отдайте нам ваш «чудесный» русский «язык-медиум» – удобный язык международного коммерческого общения – и не путайтесь под ногами у деловых людей. И без вас тут все будет хорошо!

Зная о том, чем кончился «Эксперимент Хазария», мы не можем не относиться к подобным пропозициям с большой опаской. Тем более, что Альтшулер не удержался и проболтался. Самозабвенно восхваляя еврейское торгово-финансовое государство и еврейских купцов-рахдонитов, благодаря которым «весь мир стал новой родиной евреев», он допустил слишком большую откровенность:

«Прибыль – смысл и цель торговли, любой сделки. Уже в античные времена еврейские предприниматели и банкиры постигли старую мудрость: наша экономическая деятельность есть всего лишь канализация алчности» (123).

Отношение к предпринимательству в России всегда было принципиально иным. Предприниматель, который просто «канализировал свою алчность», преследуя только цель извлечения прибыли только для себя лично, отторгался русским обществом. Для нас экономическая деятельность – есть функция жизнестроительная, творчески креативная, коммуникативная, наконец, и лишь в последнюю очередь – обогащающая купца или промышленника.