ЖИВОПИСЬ

К концу VII — началу VI века до н. э. появляются росписи в гробницах близ Кьюзи, в Пании, Поджо-Ренцо и других центрах (15, с. 56). Сами камеры при [с.100] этом еще продолжали сохранять прежние небольшие размеры.

	59. Интерьер гробницы Капителей некрополя Бандитачча в Черветери. VI в. до н. э.

Расцвета погребальная живопись достигла в Тарквиниях, где с середины столетия строились многочисленные с фигурными цветными композициями склепы некрополя Монтероцци. Настенная живопись в его гробницах, получившая широкое распространение, имела не только декоративно-изобразительное значение; ее появление воздействовало на архитектурный облик склепов, заставило строителей делать их более просторными, а стены высокими и широкими. Ступени высеченных в породе крутых лестниц ведут в короткие дромосы, а затем погребальные камеры. Некоторые гробницы имеют один интерьер, другие — [с.101] сложнее, из широкого, типа вестибюля первого помещения открываются дверные проемы в расположенные далее усыпальницы.

Поверхность стен, вырезанных в скальном грунте, имела различный характер. В гробницах, высеченных в плотной скале, стены были гладкими и прочными; для нанесения краски их не требовалось укреплять. В других, расположенных в участках менее плотного камня камерах рыхлую поверхность стен, осыпавшуюся при прикосновении, приходилось штукатурить.

Живопись в этрусских гробницах различалась по технике. Когда каменные стены склепа были достаточно гладкими и крепкими, краски наносились на тонкий слой грунта, положенного непосредственно на стены гробницы. Если же необходимо было покрывать стены гробницы штукатуркой, художники острой иглой процарапывали по ней фигуры, а затем накладывали краски одним слоем на другой. Для большей отчетливости изображений контуры и детали обводились темной краской. Живопись могла быть фресковой, когда краска наносилась на сырую штукатурку; но порой краску накладывали и на сухую основу. Красочные тона использовались преимущественно теплые — коричневые, красные, желтые, — реже употреблялись холодные — синие, зеленые, голубые.

Расписывались не только стены, но частично и потолки гробниц, так что создавалось подобие черепичной крыши. По длинной оси центра потолка, где начинались его скаты в обе стороны, краской обозначалась широкая полоса, имитировавшая продольную балку перекрытия, какая была в наземных жилых постройках. Росписью покрывались и трапециевидной формы люнеты на торцовых сторонах камер. Этрусские художники большое внимание уделяли композиции и умело соотносили живописные сцены с форматом стены, простенка, люнеты или другой части камеры, даже если имелись нарушавшие их дверные проемы или ниши.

[с.102] В росписях некрополя Монтероцци нашли отражение разнообразные художественные вкусы и интересы этрусков. Любопытна с точки зрения живописи гробница Быков (ил. 60). Из широкого вестибюля с композициями на стенах открываются две двери в небольшие помещения. Перекрытие, как и во многих других склепах, здесь воспроизводит двускатную кровлю жилых домов в отличие от балочного плоского перекрытия камер того же периода в некрополе Бандитачча. В гробнице Быков расписаны в основном стены центральной комнаты. Живописно имитирующая продольную балку широкая красная полоса имеет также нарисованную в середине люнеты массивную, как и в реальных постройках, опору с боковыми частями, изогнутыми в виде волют. Живописец стремился показать даже толщину опоры, обозначив волюты тыльной ее стороны. Правда, такое наивное живописное уподобление реальной конструкции заметно лишь в довольно ранней росписи склепа Быков и не будет встречаться позднее.

Боковые стороны люнеты склепа Быков заняты сюжетными композициями. Слева нарисованы быстро мчащиеся к центру в летучем галопе два сфинкса; свободные места росписи заполнены растительными мотивами, побегами растений, ветками с листьями как под туловищами сфинксов, так и в острых углах люнеты. Изображения сфинксов согласуются с архитектурой камеры (15, с. 189). Головы, крупы и крылья сфинксов касаются нависающей кровли, и животные будто поддерживают ее своими телами. Подобное, только пластическое, а не живописное соотношение архитектуры и декора можно видеть в близком по времени древнегреческом храме Артемиды на острове Корфу, где эллинский скульптор в боковых частях фронтона поместил огромные фигуры пантер, будто поддерживающих собой кровлю, а в углах — лежащих на спине поверженных гигантов, коленями согнутых ног также подпиравших ее скаты. В живописи этрусского склепа полно [с.103] проявилось свойственное античным художникам стремление к гармоническому

	60. Роспись в гробнице Быков в Тарквинии. VI в. до н. э.

соответствию в одном произведении различных видов искусства — архитектуры, живописи и скульптуры.

Правую сторону люнеты занимает сцена преследования: за скачущим на лошади человеком мчится бык. Свободные пространства люнеты заполнены узорами, повторяющими растительные мотивы; с динамичностью композиции согласовано здесь и красочное богатство росписи, в которой использованы теплые и холодные тона. Коричнево-красная лошадка, голубые крылья сфинкса, красная голова малого сфинкса и голубой хитон всадника, кремовый тон фона, темные линии контура — все делает композицию богатой в цветовом отношении, полной красочного разнообразия.

Верхняя часть стен склепа ограничена пятью горизонтальными чередующимися черными и красными [с.104] линиями. Ниже, над вырезанными в дальней стене склепа проходами в глубинные камеры, намечена широкая полоса, украшенная снизу и сверху, возможно, головками мака. Над наличниками дверей живописец изобразил быков и людей: слева в разнонаправленных движениях, а справа, где бык угрожающе мчится к двум эротическим фигурам, в сходящихся¹⁰. Над дверьми поверхность не заполнена. Лишь в центре, над простенком с основной композицией, имеется на свободном поле этрусская надпись, подобная тем, какие вазописцы наносили на сосуды VI века до н. э., сообщая имена изображенных героев, свои имена или помещая целые диалоги.

Цветовое противопоставление в боковых простенках слева деревца с коричневым стволом и бледными листиками, а справа с бледным стволом и коричневыми листьями, вызванное художественными соображениями или культовыми, очевидно, не случайно. Здесь создается цветовой контраст, так же как композиционный в сценах над наличниками дверей.

Центральный простенок между дверьми занят основной росписью, посвященной сюжету из Илиады; вооруженный, прячущийся за колодцем Ахилл собирается напасть на Троила, мирно подъезжающего на коне к водоему. Как в росписях гробницы Кампана, рельефах на вазах буккеро и архаических фризах, лошадка здесь длинноногая, а всадник маленький, высоко сидящий (10, с. 17). Непропорциональность размеров, а также резкость контурных линий у всех предметов и персонажей характерны для памятников этрусского искусства. Верхнюю часть колодца украшают изваяния животных; из пасти одного льется вода в широкий на подставке таз — лутерий. Дерево с толстым стволом между Троилом и колодцем, очевидно, пальма — листья ее напоминают раскрытые веера, и видны висящие по краям два плода. Мастеру удалось передать неведение Троилом грозящей опасности, а в крепкой [с.105] фигуре Ахилла — решительность, агрессивность и готовность к бою.

Живописец пользовался преимущественно теплыми тонами, но кое-где ввел голубые, зеленые, синие краски. Фигурки, украшающие водоем, шашечное поле на стенке колодца, простой узор над центральной сценой, растительные мотивы под ногами лошадки сообщают этой эмоционально богатой росписи декоративность и яркость. В нижней части простенка нарисованы деревья с висящими на веточках гирляндами и лентами, какие оставляли на надгробиях древние греки¹¹. Не исключено, что основная композиция гробницы Быков была навеяна каким-либо вазовым греческим рисунком, а небольшие сценки эротического характера, животные и пейзажи, представленные более мелкими в верхней части склепа, — образец собственно этрусского художественного творчества.

Интерьер гробницы Авгуров, подобно другим склепам некрополя Монтероцци в Тарквиниях с росписями на стенах и в люнете, а также потолком, трактованным как двускатное перекрытие с широкой продольной балкой, воспроизводит внутренний вид жилого дома. Нижняя часть его стен черная и воспринимается как цоколь для красочных росписей. Симметричная композиция центральной, противоположной входу стены торжественна и строга. Ложная двустворчатая дверь с крупными круглыми заклепками, повторяющая очертаниями и красным наличником форму реальных дверей, из центральной камеры в дальние, возможно, ведет в царство мертвых (ил. 62). Художник изобразил около нее двух мужчин в белых, до щиколоток хитонах, коротких черных плащах и в остроконечной обуви. Жрецы, а возможно, плакальщики, с остроконечными черными бородами стоят, положив одну руку на голову, а другую протягивая к двери, будто охраняя ее; торжественные и величавые движения их выразительны и полны скрытого значения¹². Рядом

[с.106]

61. Роспись гробницы Авгуров в Тарквинии. Деталь. VI в. до н. э.

[с.107]
	62. Роспись гробницы Авгуров. Плакальщики. VI в. до н. э.

тонкоствольные с синими листьями деревья, на одном из которых сидит коричневого цвета птичка. Синие, голубые, зеленые краски в росписи встречаются редко; общая гамма теплая по тону.

Статичность центральной композиции гробницы Авгуров оживляют динамические сцены на боковых стенках: слева бородатый в коротком хитоне, остроконечной шляпе и маске этруск танцует около деревьев с синими листиками и размахивает руками, будто пугая летающих рядом и сидящих на ветвях птиц. Его массивная фигура кажется особенно тяжелой рядом с гибкими синелистными деревцами и птицами, одна из которых сидит у его ног, а другая нарисована летящей. Но поза танцующего очень динамична: руки [с.108] подняты вверх, стоит он, держась на кончиках пальцев левой ноги и подняв другую, согнутую в колене. Экспрессивность его движений усилена резким поворотом лица и верхней части туловища назад. Этот прием широко использовался и в греческой вазописи того времени. Коричневая краска, покрывающая тело танцора, хорошо гармонирует с ярко-красными птицами и нежно-синими листочками.

На правой стене мастер удачно запечатлел напряженную схватку двух обнаженных борцов: молодого безбородого и пожилого, над головами которых летят две птицы. Будто мгновение назад бросившиеся друг на друга атлеты схватились за руки и склонили головы в выжидании действий противника. Художник тщательно обозначил ресницы, а также ногти на пальцах одного из них. Показав стареющее тело пожилого, его сгорбленную спину, мастер никак не отметил какое-либо преимущество молодого в начинающейся борьбе (6, ил. 31 в).

В изображении слева от борцов двух этрусков, одного в черном хитоне с кривым на конце посохом и другого в красном хитоне, бурно жестикулирующего, будто что-то утверждающего, движущегося вправо, мастер также использует любимый прием того времени, встречающийся часто в греческой вазописи: он резко поворачивает лицо второго этруска назад, в сторону, противоположную движению. Выразительны в этой группе две маленькие фигурки. Одна, в коротком пятнистом хитоне, исступленно, с мольбой протягивает руки к оборачивающемуся этруску, другая, в темных одеждах, присевшая на корточки у его ног, застыла в немом забытьи (ил. 61). Кажется, что лишь эти два персонажа исполнены отчаяния. Все остальные далеки от печали: жизнь кипит в их действиях, они деятельны, жесты уверенны, и лишь торжественные фигуры плакальщиков или жрецов у ложной двери напоминают о погребальном значении росписи.

[с.109] Черные контуры линий, яркие красные тона, крупные поверхности коричневой краски, черные плащи и белые хитоны, темные волосы составляют основную красочную палитру мастера гробницы Авгуров. В гамму теплых тонов вкраплены резкие вспышки холодных синих листочков на хрупких ветвях деревьев. Менее декоративная, нежели роспись гробницы Быков, эта живописная композиция по своему характеру более строга и лучше отвечает назначению — украшать стену погребального сооружения.

Многим росписям склепов VI века до н. э. некрополя Монтероцци чужды настроения скорби. В них, скорее, выражены чувства, испытываемые людьми живыми, энергичными. Возможно, что сюжеты этих сцен связаны с шумными, праздничными церемониями, устраивавшимися после торжественных похорон в честь знатных покойников.

В этрусской живописи VI века до н. э. еще отсутствует светотеневая моделировка. Это, скорее, раскраска контурных изображений, однако и в них уже ощущается чувство гармонии, пропорций, ритма, как в графическом, так и в цветовом строе.

Композиция росписи гробницы Барона изящна и строго продумана. Живопись потолка имитирует, как и в других склепах, двускатное перекрытие с широкой балкой, опирающейся на тяжелую массивную подставку в центре люнеты. Неширокий, с сюжетными сценами фриз ограничен сверху рядом параллельных цветных полос, а снизу двумя линиями. Роспись стены воспринимается гармонически простой и лаконичной; в ней, кажется, ничего нельзя убрать без ущерба или добавить, не испортив художественного строя. Под боковыми участками люнет с гибкими телами фантастических гиппокампов, рыб и дельфинов на фризе изображены также подвижные динамичные фигуры — гарцующие на длинноногих лошадках всадники. Под тяжелой массивной подставкой люнеты — основная

[с.110]

63. Роспись гробницы Жонглеров. Деталь. VI в. до н. э.

[с.111]
	64. Роспись гробницы Жонглеров в Тарквинии. VI в. до н. э.

торжественная, спокойная композиция, сюжет которой не вполне понятен. Изображена ритуальная сцена, возможно, посвящение: остробородый мужчина с чашей в левой руке правой обхватил за плечи юного флейтиста и подводит его к поднявшей руки женщине (ил. 65). Мальчик ступает с ним в ногу, и в движении их много внутреннего единства, общего духовного порыва. Торжественна женщина в длинных одеждах, воздевающая к небу руки. Плавные очертания ее фигуры созвучны силуэтам эллинских статуй VI века до н. э. Ее величие и возвышенность погашают динамичность движения мужчины и мальчика.

Композиция оживлена деревцами с нежной листвой. Однако, если между лошадками и основными фигурами деревца многоветвисты, то в центральной группе [с.112] показан молодой побег, с прижавшимися к стволу листьями. В цветовой гамме преобладают коричневые, красные, черные тона, освеженные лишь зеленью листьев и бутонов на деревьях. В поисках цветового разнообразия живописец показывает слева черную лошадку, а справа коричневую, используя в то же время иное красочное соотношение в одежде всадников.

Красота и ритмичность движений, имевших, по-видимому, определенный ритуальный или традиционный смысл, привлекают внимание и в той фреске гробницы Барона, где рядом с гарцующими лошадками показаны два оживленно жестикулирующих этруска. Многое в этих росписях остается непонятным современному зрителю. Возможно, в них нашли отражение церемониальные обряды, исполнявшиеся во время похорон или посвящений.

Контуры фигур в росписях склепов Тарквиний кажутся порой грубоватыми и небрежными. Живописцы иногда даже не прорисовывают пальцы рук. Но когда они тщательно и не торопясь выводят силуэты, очерчивают профиль лица, образы приобретают изящество и выразительность. Изысканную и грациозную ритмику движений танцовщицы сумел передать мастер из гробницы Акробатов, или Жонглеров (ил. 63). Нет и следа спешки или небрежности в изображении несколько подчеркнуто удлиненных гибких пальцев женщины, ее разметавшихся за спиной черных кос, парных браслетов на запястьях рук. Жонглеры, танцоры, флейтисты, фокусники в росписи этой гробницы, как и в других, призваны, очевидно, отвлечь мысли и чувства человека от тяжелых переживаний (ил. 64). Мастера Тарквиний нередко сначала рисовали контуры обнаженных фигур и затем как бы «одевали» их, подобно эллинским вазописцам белофонных лекифов: сквозь коричневый хитон танцовщицы видны очертания ее ног.

Некоторое представление об интерьере этрусских жилых домов VI века до н. э. может дать живописное [с.113] оформление склепа Львиц.

	65. Роспись гробницы Барона в Тарквинии. VI в. до н. э.

Шахматная клетка сверху воспроизводит черепичное покрытие, а центральная балка обозначена широкой коричневой полосой по осевой части потолка. В углах, а также посередине стен на всю высоту живописец нарисовал тосканские колонны, поддерживающие в реальных домах продольные и поперечные балки. Абака в их капителях темно-коричневая, эхин розоватый, выкружка под эхином зеленая, а перемычка ниже — черная, и под нею начинается коричневый ствол колонны. Не исключено, что ниши в стенах таких склепов имитировали окна (ил. 66).

Роспись гробницы Львиц, названной по расположенным в люнете львицам, далека от выражения скорбных чувств. Центральный фриз занимают пляшущие фигуры, музыканты, огромный, предназначенный для смешивания вина с водой кратер. Ниже чередуются [с.114] зеленые и синие пальметты.

	66. Роспись гробницы Львиц в Тарквинии. VI в. до н. э.

Под ними волнистый контур поверхности моря с выпрыгивающими из воды дельфинами и летающими птицами. Хотя и обобщенное, но изображение морских волн, реальность густого зеленого тона воды отвечают свойственному этрускам стремлению к точной, конкретной передаче действительности, вниманию художников к природе. В этом отличие этрусков от греков. Эллинскому вазописцу с его отвлеченным характером мышления достаточно было, не намечая поверхности моря, показать дельфина, чтобы вызвать у зрителя представление о водной стихии. Проявившееся в живописи тяготение этрусков к более детальному отображению природы не прошло незамеченным и оказало воздействие на римских художников в их восприятии и отражении мира в искусстве.

[с.115]
	67. Роспись гробницы Львиц. Танцоры. VI в. до н. э.

В центральном фризе с его гармоничной и уравновешенной композицией основную роль играют музыканты и танцоры. Посредине, над нишей, частично разрывающей поверхность моря, помещен огромный, увитый гирляндой кратер. Рядом с ним кифаред, перебирающий струны, и дующий в авлос флейтист. Боковые поля фриза заняты женщиной в широких, развевающихся одеждах и пляшущей парой. Ритмика резких, четких движений юноши и девушки соответствует звукам флейты так же хорошо, как мелодиям струнного инструмента — плавные движения танцовщицы в коричневом плаще с синей оторочкой. Динамика танца смягчает, сглаживает впечатление от массивных форм тела и толстых ног юноши, делает незаметной тяжесть его фигуры (ил. 67). В красочной гармонии росписи [с.116] отразилось присущее художнику мастерство: рядом со светлым, скрытым под розоватой одеждой телом танцовщицы коричневая кожа юноши кажется особенно темной, загорелой. В то же время волосы танцора намеренно показаны светлыми, а у девушки — черными. Остро чувствуя ритмику общей композиции и как бы оттеняя динамику четкого пластического танца этой пары, художник изображает спокойный силуэт стоящего поблизости кувшина.

Сюжеты боковых стен склепа менее экспрессивны. Пирующий — возлежащий и облокотившийся о подушку юноша — одной рукой держит в руке чашу, а другой протягивает яйцо. Зеленые тона его одежды, загорелое тело, синие стилизованные розетты внизу и синяя оторочка ложа — все решено в гармоничной гамме тонов.

В росписи склепа Львиц, одной из самых замечательных по живописному решению и композиционной продуманности, обращают внимание некоторые детали технического исполнения. Так, чтобы не ошибиться и не выйти за пределы полосы, нарушив стройность композиции, художник, прежде чем раскрашивать пальметты на оштукатуренной стене склепа, наносил линии, ограничивающие их ряд сверху и снизу. Графьи, процарапанные художником по слою штукатурки еще до окончательного нанесения краски, заметны и в исполнении фигур. При изображении людей и здесь сначала наносится контур обнаженного тела, а затем раскрашиваются одежды, как и в других склепах некрополя Монтероцци¹³.

Разнообразны сцены реальной жизни в гробнице Охоты и Рыбной ловли (ил. 68). Здесь можно увидеть охоту на птиц, ловлю сетями рыб, прыжки в воду, трапезу. В люнете центральной камеры основные персонажи — муж с чашей в руке и жена — крупные, фигурки слуг, музыкантов, виночерпия — маленькие. Нет в центре люнеты и тяжелой, держащей балку

[с.117]

68. Роспись гробницы Охоты и Рыбной ловли в Тарквинии. VI в. до н. э.

[с.118] подставки; вместо нее — фигуры пирующих. В деталях росписи меньше уподобления реальным конструкциям, больше независимости от архитектуры. Художники не скованы в расположении своих сцен. Ниша вырезана не в середине стены, как в гробнице Львиц, а правее, в углу склепа, чтобы не разбивать роспись. Замысел художника в большей степени, чем прежде, учитывался строителями. Взаимоотношения архитекторов и живописцев принимали новые формы, и значение красочной композиции в интерьере повышалось.

Верхний фриз из горизонтальных полос, отделяющих люнеты и потолок от стен, усложнялся, и многоцветных линий здесь проведено уже не пять, как ранее, а семь. От центральной голубой шли коричневые, черные и снова коричневые. Чаще и смелее использовал художник зеленые и синие краски, оживляя, особенно в сцене пира, общую теплую гамму росписи.

В правой понижающейся части люнеты мастер показал слуг, а в углу — различные по высоте соответственно склону потолка сосуды. Уменьшились к краям, как и в эллинских архаических фронтонах, фигуры. Слева изображены стоящая перед ложем и играющая на авлосе флейтистка, а далее рыжеволосая женщина, сидящая с гирляндой в руке и резко повернувшаяся лицом к центральной группе, и другая, — маленькая, черноволосая, склонившаяся над красной гирляндой. Художник и здесь учитывал наклон потолка: в углу он поместил висящие гирлянды, а далее, в самом низу левой стороны люнеты, две птички. Мастер сумел передать праздничную атмосферу трапезы: торжественна и величава флейтистка, много заботливой хлопотливости в движениях виночерпия. Линии предельно выразительны: в силуэте обернувшейся женщины угадывается ее живое внимание к чему-то, в позе фигуры, склонившейся над гирляндой, — сосредоточенность.

Основную роль в живописи VI века до н. э. играла линия, выразительно и лаконично доносившая до [с.119] зрителя сущность персонажа. В фигурах, лицах, предметах не было еще достаточной деталировки. В умении художников контуром передавать смысл и характер образа состояла особенность этрусской контурно-цветовой живописи VI века до н. э. Так же и ваятели тогда компактностью и простотой скульптурных форм выражали сложные чувства и настроения.

Художник склепа Охоты и Рыбной ловли, как и мастер гробницы Львиц, понимал природу без иносказания и метафоричности, лежавших в основе эллинского художественного восприятия мира. Он наметил гребни волн на поверхности зеленоватого моря, оживил пейзаж изображением уток, то спокойно покачивающихся на волнах, то тревожно озирающихся по сторонам и широко взмахивающих крыльями перед тем как взлететь. Живописец нарисовал кувыркающихся над водой дельфинов, и в том, как он очертил их гибкие и будто скользкие тела, передал ритмичность их спокойных сильных движений, чувствуется хорошее знание им моря и его обитателей. С большим графическим и красочным мастерством показал он лодку с рыбаками: одного, забросившего сеть и смотрящего, перегнувшись через борт, в воду, двух других, оживленно размахивающих руками, и кормчего, управляющего лодкой с помощью широкого и плоского весла. Синими и красными изображены птички. Хитоны рыбаков синие, а их загорелая кожа — коричневая; разноцветна и лодочка с красными бортами и синей, с крупным нарисованным глазом кормой.

Движение каждого персонажа выразительно, все предметы выступают отчетливо. Лодка стоит у невысокого берега, на краю которого растут кусты, а рядом с ними видна крупная, обрисованная смелым, решительным контуром фигура охотника на птиц, подбежавшего к воде. Он мечет из пращи камень в стаю, взлетевшую над морем (10, с. 23). Замечательно, что каждая птица здесь имеет свои особенные повадки,

[с.120]

69. Роспись гробницы Охоты и Рыбной ловли. Деталь. Ныряльщик.

[с.121] взмахи их крыльев неповторимы, но в то же время все пернатые объединены одним направлением полета, как это характерно для птичьих стай.

Люди на берегу моря оживлены и деятельны: на высокую, поросшую кустарником скалу взбирается машущий руками и пугающий птиц этруск, с крутого обрыва в морские волны вниз головой летит, вытянув руки, смелый прыгун (ил. 69). Все здесь полно жизни, персонажи фрески исполнены кипучей энергии. Кажется, слышны всплески волн, гомон птиц, треск их крыльев, звуки флейты. Как и в росписях других этрусских гробниц, проявления жизни во всех ее формах преобладают над чувствами скорби и печали.

В живописи этой гробницы привлекает внимание одна не вполне объяснимая особенность. Художник, изображая разными красками птиц, оставлял некоторые контуры незакрашенными. Подобные приемы можно видеть и в других росписях, в частности, в склепе Вакхантов, где две лапы львицы, царапающей круп нежной лани, оставлены незакрашенными (10, с. 20). Вряд ли в таких случаях имела место небрежность художников или забывчивость. Скорее, они намеренно оставляли какую-нибудь деталь незавершенной. Конкретность и живость их образов, слишком сильные по сравнению с эллинскими, этим сглаживались, отдалялись от реальных прототипов.

Специфической, собственно этрусской особенностью видения мира и изображения его в искусстве является бóльшая, чем у греков, близость образа к действительности, меньшее значение метафоры, иносказания. Это отличает этрусские художественные образы от греческих. Впоследствии у римлян в историческом рельефе и в физиономически точных скульптурных портретах получит развитие именно это качество мировоззрения, воспринятое ими, по-видимому, у этрусков.

[с.122]